Юний хлопнул его по плечу:
– Хотите сестерций?
– Хотим два сестерция, – криво усмехнулся «штопаный». – Что, избить кого-нибудь? Это мы можем, верно, ребята?
Компания заржала.
– Нет, избивать никого не надо, – засмеялся Рысь. – Видите за тем столом парня в светло-зеленой тунике?
Ребята оглянулись:
– Кудрявый, что ли? Крашеный?
– Ну да, он, – Юний кивнул. – Это племянник моей жены, а тут, вишь, неподалеку, живет одна зазноба…
– И ты хотел бы ее навестить, – под общий хохот продолжил «штопаный». – А племянник, конечно, тебе в этом мешает. – Парни переглянулись. – Есть тут один подвал. Можем запереть ненадолго.
– Вот-вот, – обрадованно поддакнул Рысь. – Мне хотя бы до вечера. Только вы это, будто бы перепутали его с кем-то.
– Не учи ученых.
– Это вам сейчас, остальное здесь же, вечером. – Вытащив пару сестерциев, которые тут же исчезли в узкой ладони «штопаного», Рысь направился к выходу и уже оттуда наблюдал, как ловко парни окружили ничего не подозревавшего Камилла.
– Аве, Марк! – «Штопаный» с размаху хлопнул мальчишку по плечу. – Привет тебе от Тита.
– Я не Марк, уважаемый… И не знаю никакого Тита. – Камилл испуганно завертел головой, и Юний спрятался за дверным косяком.
– Зато Тит тебя хорошо знает! И поручил нам забрать у тебя денарий. Тот, что ты ему должен еще с февральских нон!
– Да не знаю я никакого Тита! Эй, люди, люди… Помогите!
Камиллу быстро заткнули рот и, выведя из харчевни, потащили куда-то в сторону Эксквилинских ворот, да на полпути свернули в какую-то узкую щель. Проводив компанию глазами, Рысь удовлетворенно кивнул и, запахнув лацерну – скрыть разорванную на подоле тунику, – быстро направился по Тибуртинской улице. Золотое, опускающееся за Тибр солнце припекало плечи, оставляя на мостовой смешные длинные тени. Миновав шумный рынок Ливии, Юний прошагал еще, наверное, где-то с полмили, пока наконец не остановился перед воротами знакомого двухэтажного дома.
– Эй. – Подойдя ближе, он негромко постучал. – Лация! Это я, Юний.
Ворота тут же открылись… и Рысь едва не стал жертвой огромного, чуть было не набросившегося на него пса!
– Фу, фу, Калад! – послышался девичий голос, и здоровенная псина послушно улеглась у самых ворот, преграждая вошедшему юноше выход.
– Ну наконец-то! – Девушка бросилась Рыси на шею. – Мне так здесь скучно одной и страшно, – пожаловалась она. – Хорошо хоть, твой Феликс дал мне вот этого пса… Тихо, тихо, Калад, хоро-о-ший…
– Сама-то его не боишься? – искоса поглядывая на собаку, усмехнулся Юний.
– Вначале боялась, а теперь привыкла. – Лация пожала плечами. – К тому же я ведь его кормлю, Феликс присылает продукты.
– Отлично. – Юноша потер руки. – Значит, у тебя с ним постоянная связь. Когда придет гонец?
– Завтра утром.
– Замечательно. Теперь слушай внимательно и запоминай – передашь Феликсу следующее…
Солнце уже совсем село, когда вернувшийся в харчевню Рысь заплатил парням остаток обещанной суммы и в ожидании Камилла расслабленно уселся за стол. Растрепанный мальчишка, тяжело дыша, наконец показался в дверях.
– Аве, Камилл! – издевательски помахал рукой Рысь. – Где пропадал?
– Ты здесь, слава Юпитеру! – обрадованно бросился к нему напарник. – Видишь ли, меня тут перепутали с каким-то Марком – вроде я кому-то должен, какому-то Титу, бросили в подвал. Потом пришел этот самый Тит, и вот, все выяснилось. Отпустили.
– Повезло тебе, – Юний усмехнулся. – Могли бы и не отпустить. Ну что, я подобрал домишко.
– Отлично!
– Пойдешь смотреть?
– Гм… Да нет. Я ж тебе доверяю. А где домик-то?
– Да тут, рядом, на Тибуртинской. Завтра ночью там никого не будет – пара домашних рабов да сторож.
– Многовато…
– Какое там «многовато»? Смотри, я уже все придумал. Поедем на повозке, чтоб добычу на руках не тащить – там есть чего взять. В общем, так…
Идея с повозкой пришлась по душе и Капулию – и в самом деле, чего тащить добычу на себе? Много не унесешь, да и вообще крайне подозрительно выглядит. Уж лучше на телеге…
– Найдешь повозку-то? – Рысь недоверчиво посмотрел на разбойника.
– Найду, – осклабился тот. – Есть у меня знакомые возчики. Значит, завтра ночью? Отлично! Точно богатый дом?
Вместо ответа юноша лишь скривил губы.
И вот наступила ночь, темная и безлунная, – как раз такая и нужна для черных разбойничьих дел. В садах Саллюстия истошно орали коты, где-то на Квиринале лаяли собаки, а по широкой Тибуртинской улице, поскрипывая колесами, неспешно катила телега, запряженная парой волов. Впереди, на пересечении с виа Лабикана, внезапно показался свет.
– Стражники! – боязливо ахнул Камилл и дернулся было бежать, да Капулий быстро схватил парня за шиворот.
– Сиди! Удавлю гада… – Разбойник обернулся к Юнию. – Сейчас увидим, в каком порядке твои папирусы…
– В самом полном. – Рысь лениво сплюнул. – Зря, что ли, вчера целый день рисовал?
– Эй, вы! – Высоко подняв фонарь, стражники остановились перед повозкой. – Кто такие, куда и что везете?
Стражников оказалось четверо – естественно, это были не элитные преторианцы, а обычный наемный сброд из вольноотпущенников и рабов, подчинявшихся городскому префекту. Впрочем, вооружены все четверо были вполне прилично – короткие мечи, панцири, копья. У стоявшего позади всех воина Рысь заметил висевший на поясе рог – если что, могут подать сигнал.
– Горшечник Кассиодор из Гамеи нанял нас для вывозки негодных амфор на черепковый холм, – непринужденно спрыгнув с телеги, произнес Юний. – Вот договор.
Один из стражников – видимо, старший – развернул полоску папируса и зашевелил губами:
– «Я, Аппий Коргн Кассиодор из Гамеи, вольноотпущенник всадника Авла Аппия Коргна, владелец горшечной мастерской на виа Тибуртина…» Проезжайте!
Стражники расступились и телега, поскрипывая, покатила дальше.
– Слава Юпитеру, пронесло! – с видимым облегчением прошептал Камилл.
Капулий хмыкнул и подстегнул волов. Мимо тянулись глухие стены закрытых ночными ширмами лавок, высокие крыши домов чернели на фоне темно-синего звездного неба. Где-то за углом вдруг послышался приглушенный крик – скорее возглас – и затих. Какая-то крупная птица, тяжело взмахивая крыльями, перелетела с крыши на крышу.
– Коршун, – еле слышно прошептал Камилл.
– Сам ты коршун, – засмеялся Рысь. – Обыкновенный голубь.
– Ага, голубь, как же! – не выдержав, ухмыльнулся Капулий. – Голубь, парни, больших денег стоит. Его бы поймать да продать в богатый дом, к столу. Полсотни старых денариев!
