Юний вложил в ножны меч.
– Ну, тогда я, пожалуй, пойду. – Он бочком пробрался к калитке.
– Да и мы тоже, – кивнул Вителий и махнул рукой воинам: – Уходим, ребята.
– Как… – подождав десятника, уже на улице спросил у него Рысь, – как вы оказались здесь столь вовремя?!
Римлянин рассмеялся, обнажив крупные, как у лошади, зубы.
– Скажи спасибо местной гетере, Арнике. Это ведь она, заподозрив неладное, позвала нас.
– Ага, – улыбнулся Юний. – Значит, вот кто за мной следил. А где же она?
Вителий усмехнулся:
– Тебе лучше знать. Это ведь твоя знакомая. Ты, я смотрю, парень не промах.
Вечером Арника все же пришла к Юнию. Явилась как ни в чем не бывало. Юноша поблагодарил ее вполне искренне, лишь удивился, с чего бы это на него взъелись торговцы.
– Ты зря выспрашивал их про солнечный камень, – засмеялась девчонка. – Место, откуда его привозят, они не выдадут никому, тем более тебе, чужаку.
Рысь погрустнел:
– Что ж, однако, делать?
– А у меня есть для тебя очень хорошая новость, – лукаво прищурилась Арника. – Я ее тебе скажу… но не сейчас, чуть позже…
Подойдя к юноше, она обняла его за плечи, и тот крепко прижал ее к себе, погладил, ощущая через тонкую тунику, как быстро твердеет, наливается грудь. Ощутив на губах соленый вкус поцелуя, Юний снял с девушки пояс, опустил руки и, нащупав подол, медленно стащил тунику. Арника только того и ждала, застонала, нетерпеливо помогая юноше сбросить на пол одежду. Сгорая от нахлынувшего желания, оба повалились на ложе…
А потом Арника, вместо того чтобы, как и обещала, сообщить хорошую новость, вдруг принялась занудно расспрашивать Юния о его прежней жизни, о родственниках и знакомых. Юноша скупо рассказывал.
– Значит, ты совсем один-одинешенек, – потянувшись, словно дикая кошка, подвела итог девушка. – Это хорошо…
– Чего ж хорошего? – резонно удивился Юний.
– А? – Арника, похоже, думала о чем-то своем. – Что ты сказал?
– Да так, – отмахнулся юноша. – Еще вина? Да, когда же ты скажешь приятную новость?
– Скоро. – Девчонка посмотрело в окно. – Уже совсем скоро.
Она нагнулась, упираясь руками в край ложа, и, обернувшись, подмигнула юноше:
– Подойди сюда. Погладь мне спину… и ниже… Во-от… во-от…
Юний снова на какое-то время потерял над собой контроль, отдавшись страстному любовному пылу. Потом, погладив девушку по плечам, уселся рядом.
– Ну, где ж твоя новость?
– Я знаю корабль, отправляющийся к Янтарному берегу!
– Не может быть! – не осмелился поверить Рысь.
– Да, да… И они согласны взять тебя… за определенную цену.
– Сколько? – Юноша судорожно дернулся к кошелю.
– Смешная сумма – тридцать денариев.
Юний облегченно хмыкнул:
– И в самом деле смешная.
– Эй, – напомнила девушка. – Не забудь и мне два сестерция.
Рысь со смехом заплатил за услуги и поинтересовался, когда же отходит корабль.
– Завтра, – с улыбкой ответила Арника. – Завтра с восходом солнца.
– Но мы же не успеем договориться. – Юноша озабоченно вскочил.
– Э, не спеши, парень. Я уже обо всем договорилась…
– Вот спасибо!
– …и отведу тебя прямо на корабль.
– Арника, ты настоящий друг! – Юний снова обнял девушку и поцеловал в губы.
– Эй, – тихо прошептала та, – нам уже пора выходить…
Первые лучи прятавшегося за дальним лесом солнца уже золотили очистившееся от дождевых облаков небо. Мочила ноги роса, а в общем-то было тепло и сухо. В густой траве пели жаворонки и еще какие-то птицы. Сунув стражнику взятку, Юний и Арника вышли из городских ворот и быстро направились к пристани.
– Вот он, – остановившись напротив большого торгового корабля, кивнула девчонка и закричала: – Эй, мы пришли.
С судна тотчас же скинули сходни. Одноглазый матрос в узких галльских штанах-браках с поклоном проводил гостей в каюту капитана – маленькую каморку на корме.
– Рад познакомиться! – Капитан оказался маленьким плюгавеньким человечком с желтым лицом и недоверчивым взглядом. По-латыни он говорил, глотая некоторые буквы – с чисто римским произношением.
– Меня зовут Авл Корнелий Фулгет, – запоздало представился моряк, кажется хороший знакомый Арники. – Говорят, ты, мой господин, не прочь пуститься в далекое плаванье?
– Не прочь, – улыбнулся Юний.
– Так выпьем же за это! – Капитан наполнил из стоявшего на специальной подставке кувшина небольшой кубок и протянул его юноше. – Да помогут нам боги!
Юний опустошил кубок одним махом. Вино оказалось недурным, пряным, с каким-то необычным горьковатым привкусом. Вкусно…
Борта каюты вдруг пришли в движение, изогнулись, а палуба, вздыбившись, ударила юношу по лицу.
– Что такое? – пытался спросить он, но ни язык, ни губы не слушались, а в ушах звучал громкий смех капитана и Арники. Проникающий в каюту солнечный свет померк, глаза юноши закатились.
Когда он очнулся, вокруг было темно, пищали крысы, где-то совсем рядом, за стенкой, плескалась вода, а на руках и ногах звенели тяжелые цепи!
Твари!!!
Глава 2
Ноябрь 225 г. Рим
Лудус Магнус
Мы должны сдерживать и успокаивать свои стремления и развивать в себе внимание и тщательность, дабы ничего не делать ни опрометчиво и случайно, ни необдуманно и беспечно.
Марк Туллий Цицерон. Об обязанностях
Лудус Магнус – так называлась школа. Римская школа. Школа гладиаторов, в которой в конце концов очутился Юний. Уж конечно, это было не то, что когда-то в Лугдунской Галлии, – трехэтажное здание, мощеная просторная арена для тренировок, а совсем рядом в прямой видимости – огромный, величайший в мире амфитеатр Флавиев. Или Колоссеум, как его еще называли из-за огромной, больше чем в двадцать человеческих ростов, статуи на площади перед амфитеатром. Золоченый колосс изображал Гелиоса – сияющего бога Солнце. Злые языки, впрочем, до сих пор утверждали, что в виде Гелиоса представлен Нерон, император, прославившийся своими необузданными страстями, которые вызывали справедливое негодование граждан. Но красивейший амфитеатр Флавиев не производил на Юния никакого впечатления. Не все ли равно, на какой арене убивать и быть убитым на потеху праздной толпе? В этом смысле Колоссеум ничем не отличался от провинциального цирка Ротомагуса.
Юний перевернулся на бок на своем жестком ложе. Маленькую убогую каморку он делил с напарниками Бриттом и Эфиопом – молодыми гладиаторами, совсем плохо понимавшими латынь. И не поговорить! Что поделать, здесь, в гладиаторской школе Рима, Ант Юний Рысь вновь должен был доказывать всем свое право на достойную жизнь, хотя б в рамках самой школы. И даже просто право на жизнь, без эпитета «достойная».
