Народу и в самом деле становилось все больше – к плебсу примыкали ремесленники, строительные рабочие, солдаты… Последних было много, настолько много, что Юний в какой-то момент почуял неладное. А ну как вся эта разгоряченная свора ринется к императорскому дворцу? Тут идти-то всего ничего, а преторианскую гвардию императора просто сметут… Да вот же они – часть этих самых гвардейцев открыто поддерживает бунтовщиков! Бежать, сообщить префекту! Впрочем, префект уже здесь, а значит, все под контролем. Зная ум и возможности Феликса, по-другому нельзя было и думать. Безусловно, мятеж подавят, даже не дадут разгореться. Это радовало. Не то чтобы Рысь являлся таким уж преданным сторонником правящего императора, – хотя почему бы и нет? – но где гарантия, что другой будет лучше? Этот хоть, по крайней мере, неплохой человек. Как правитель он вызывал-таки недовольство, и, наверное, не только своей экономией в области хлеба и зрелищ. Но если разобраться, не так уж и сильно цезарь влиял на политику, скорее влияли через него – те же сенаторы или мать, Юлия Маммея.
Протиснувшись наконец сквозь толпу, юноша выбрался на свободное пространство и, не сворачивая на рынок, куда поначалу намеревался зайти присмотреть что-нибудь в подарок Юлии и Лации, быстро пошел по Тибуртинской улице.
Юлия оказалась дома и явно обрадовалась вестям относительно Лукана – за время общих невзгод молодая вдова привязалась к мальчику и была рада взять его себе в слуги. Не так уж и часто среди слуг попадаются те, кому можно по-настоящему доверять, но Лукан был как раз из таких, что прекрасно знала Юлия.
– Думаю после полудня сходить к аргентариям, – угостив Юния вином, поведала девушка. – Проверить, как там мои ремонтные векселя? Может, уже набежали проценты?
– Напрасно пройдешься, – тут же разочаровал ее юноша. – Насколько я помню, ты вложила средства в ремонт Аврелиевой дороги?
– Ну да.
– Ремонтная компания разорилась, а ее основатель, сенатор Памфилий Руф, кажется, оказался большим жуликом и пройдохой.
– Жаль… – Юлия погрустнела, впрочем, тут же улыбнулась. – Не буду гневить судьбу, я достаточно заработала на египетских зерновозах. Собираюсь вложить часть денег в британское олово, так, может, вместе попробуем? Аргентарии говорят: дело верное.
– Не знаю, не знаю, – скептически покачал головой Юний. Делать деньги практически из воздуха он еще не научился, компаниям аргентариев не доверяя, а потому и не был подвержен частым финансовым крахам, как, к примеру, Юлия.
– Ну, как знаешь. – Девушка махнула рукой. – Поужинаешь со мной? Скоро явится Лукан – с утра отправила его на пристань послушать новости. Говорят, олова привозят не так и много – и на него есть устойчивый спрос.
– А Лация, – вдруг вскинул глаза юноша. – Что-то я ее не вижу?
– Ушла. – Юлия безразлично пожала плечами. – Говорит, не хочет в служанках… Ну, я ее не неволю, она ведь не рабыня, а вполне свободная девушка.
– И давно она ушла?
– С утра. Сказала, что куда-то к Марсову полю, ну, к доходным домам. Вроде как ей кто-то там должен.
Юний похолодел. Вот дура! Наверняка ведь отправится к старым знакомым, а доходный дом Флудана – не самое безопасное для нее место, многое могут припомнить!
Быстро простившись с несколько разочарованной Юлией, явно рассчитывавшей на нечто большее, нежели просто визит, юноша, как мог, быстро отправился на виа Фламиния. Шел напрямик, узкими, почти что непроходимыми переулками, пустошами, садами, миновал Виминал, Квиринал, еще один холм, известный в городе как Садовый, и, пройдя под акведуком, очутился наконец в самом конце Фламиниевой улицы, а там уж было совсем рядом.
Таверна, располагавшаяся на первом этаже доходного дома Флудана, оказалась запертой изнутри, что ничуть не смутило юношу: он знал, как открыть. Просунув руку в окно, зацепил веревочку, к которой был привязан засов, потянул и, оказавшись в таверне, поднялся на второй этаж. Если уж на кухне никого нет, то, скорее всего, хоть кто-нибудь – та же Зарпигона – отыщется на втором этаже, в той самой комнате… Юний неслышно распахнул дверь…
В комнате отыскались все, и даже больше того. Капулий, Зарпигона и еще Хилон – вот с кем бы поговорить, но увы, увы… Все лежали рядом, аккуратненько так, лишь Хилон чуть в стороне, ближе к двери. Видно, его убили первым. Вихрастый воренок распростерся на залитом кровью полу лицом вверх. В кинжале, торчащем из его груди, Рысь без труда опознал всегдашнее оружие Капулия. Разбойник и тетка Зарпигона, оба мертвее мертвого, валялись под столом. Никаких ран на их телах юноша не обнаружил. Похоже, расправившись с Хилоном, они мирно пировали – на столе стояла початая амфора вина и четыре бокала из цветного хиосского стекла. Четыре. Капулий, Зарпигона, Хилон. Кто четвертый? Камилл? Может, и он, а может, и нет. Ясно одно: именно этот четвертый и есть убийца.
Но какой во всем этом смысл? Наверное, кто-то прознал про золото! Точно, проговорились, расхвастались, не удержались – вот вам и результат! Сказано ведь было: держать языки за зубами. А может быть, это все-таки Камилл? Странно, что его нет среди убитых. Мог такое организовать? Подставить Хилона, затем расправиться с сообщниками – вино наверняка отравлено, – забрать оставшееся у них золотишко. Вполне хватит на лупанарий! Камилл… Ну точно, Камилл, больше некому…
Внизу, в таверне, вдруг послышались голоса. Схватив кинжал, Юний затаился за дверью. Заскрипели ступеньки… Все ближе, ближе.
В дверь громко постучали и, не дождавшись ответа, в комнату вошел Камилл…
Глава 17
Июль 227 г. Рим
Бунт
…Никогда мудрец не станет гневить власть имущих – наоборот, он будет уклоняться от их гнева, как мореход от бури.
Сенека. Нравственные письма к Луцилию
– Ну? – уперев кинжал в горло ничего не подозревающего парня, с усмешкой произнес Рысь.
Захрипев, Камилл скосил глаза на трупы и побледнел.
– Что? – яростно прошептал Юний. – Вернулся посмотреть на дело своих рук? Или, может, забыл что?
– Пусти, – прохрипел Камилл. – Я здесь ни при чем, поверь.
– Хорошо, допустим. – Убрав кинжал, Юний толкнул парня на ложе. – Тогда объясни, что тут произошло.
– Я знаю не больше твоего. – Мальчишка опасливо косился на кинжал. – Хилон нашел меня вчера вечером и попросил, чтоб я пришел в таверну Зарпигоны сегодня в первом часу утра.
– Что-то ты задержался, – усмехнулся Рысь. – Не поверю, что просто так.
– Я и не собирался задерживаться. – Камилл тряхнул завитыми кудрями. – Наоборот, спешил, ты же знаешь: тот, кто стоит за Хилоном, страшный человек.
– И что же тебя задержало?
– Не что, а кто. Лация.
Юний вздрогнул.
– Я встретил ее у лупанария, растрепанную и плачущую, – знаешь, Зарпигона была должна ей, но не только не заплатила, а и чуть было не убила, девчонка едва убежала. Хорошо, не было Капулия, а то бы…
