Да, к явному удивлению Рыси и его людей, вокруг священного дуба расположились лишь центурии римлян, а вот самих херусков, кроме трактирщика с доверенными людьми и еще нескольких слуг, похоже, больше и не было! Вот так дела… Ах да, об этом ведь мог заранее позаботиться Верула – чтоб не было лишних осложнений. Если так, то, надо признать, он достиг своей цели – Эрлоина и его приспешников можно легко схватить в любой момент, да и вообще им некуда деться: весь холм окружают легионеры. Но как уверенно держится трактирщик! Что же он, совсем идиот, не понимает, что фактически попал в засаду? Да, а где же девушка? Юний повертел головой – у самого дуба, за кустами, что-то темнело – деревянная клетка! Поня-а-атно…
– Прошу вас всех подняться к дубу, – подойдя ближе, приказал центурион.
Что ж, наконец-то…
С улыбкой на устах Юний подошел к священному дереву и остановился перед небольшим помостом, на котором сидели какие-то люди, одетые по римскому обычаю – в плащи и туники, а какой-то седовласый старик – даже в тогу! Белую, с красной каймой. А не слишком ли парадно вырядился этот старый пень?
Желчное лицо старика с кривым носом и маленьким бегающими глазками очень не понравилось Рыси.
– Ишь, вылупился, словно сыч, – кивнув на лупоглазого соседа старика, шепнул Эрнульф. – Гляди, как бы зенки не выскочили.
Вокруг перекатывался глухой шум – переговаривались легионеры, позвякивали амуниция и оружие. Выйдя на небольшую полянку перед дубом, на краю которой стоял со своими людьми Рысь, центурион поднял руку – и враз наступила тишина, лишь слышно было, как рядом, в лесу, гулко куковала кукушка.
– Римские граждане! – выкрикнул сотник. – Вы присутствуете сейчас на суде принцепса, делегировавшего свои полномочия уважаемым судьям – Титу Нумерию Гавлу… – поднявшись, кривоносый старик кивнул седовласой башкой… – и Децию Публию Мусу, – на этот раз поднялся пучеглазый. – Благородным, известным своей честностью людям из славного города Вангионы.
«Ах, вот оно что! – подумал Юний. – Так эти двое из Вангион. То-то я их не знаю».
– Ну, однако, и рожи, – на ухо шепнул Эрнульф. – Я б таким не то что судить, я б им коров пасти не доверил.
– Ну, для суда над Эрлоином и его шайкой как раз такие и требуются, – обернувшись, тихо рассмеялся Рысь.
Эрнульф в ответ хмыкнул:
– Ну, разве что…
– Пусть судьей будет Деций Публий Мус. – Принеся присягу новому императору, пучеглазый хриплым, но громким, голосом принялся зачитывать «формулу». – Девица именем Вента Лукреция, вольноотпущенница ветерана Лукреция Сегинда – ныне давно умершего – совершила предательство, приведя на территорию имперского лимеса врагов – диких разбойников алеманов, о чем свидетельствуют уважаемые и славные жители деревни Гретарк – Эрлоин, трактирщик, свободнорожденный Фредегар, охотник, вольноотпущенник означенного Эрлоина Эвдальд, а также слуги: Алагис, Видульф, Сармаген и прочие, всего числом шестнадцать… Прошу привести обвиняемую.
Двое воинов выволокли из клетки девчонку и, грубо подтащив к дубу, швырнули на землю. Правда, по знаку судьи тут же подняли подсудимую на ноги, и та дерзко окинула судей презрительным взглядом синих глаз. Уже отросшие пепельно-серые волосы девушки намокли и приобрели цвет потемневшего от времени серебра, дырявая мешковатая туника из грубой ткани была явно велика и сползала с плеча. Тем не менее Вента держалась словно принцесса – так гордо и независимо, что можно было только удивляться самообладанию этой девушки. А может, она просто хорошо знала, чем все закончится? Может, люди Верулы шепнули ей? Может быть… Ну, что ж, посмотрим комедию дальше.
– Сдайте оружие, – подойдя сзади, требовательно прошептал Марк Эмилий. – Совсем забыл…
– Отдайте, – тихо приказал своим людям Юний, с легкостью отдавая собственный меч. Еще бы, спрятанный в рукаве туники кинжал ничуть не уступал гладиусу ни длиной, ни заточкой.
– Вызывается свидетель Эрлоин, трактирщик, – оторвавшись от свитка, произнес судья.
Эрлоин тут же подбежал к дубу, словно только того и ждал, и подобострастно поклонился.
– Я сам видел, как означенная девица, обманом втеревшись в доверие к старосте Хизульфу, по ночам жгла костры, указывая путь алеманам.
– Ты прекрасно знаешь, кто разжигал сигнальные костры! – с вызовом выкрикнула Вента.
– Помолчи, девица, тебя сейчас не спрашивают, – сурово осадил пучеглазый. – Продолжай, уважаемый Эрлоин.
– Так вот, я и говорю, – трактирщик почмокал губами. – Она, эта сучка, позвала разбойников из-за реки…
– А ты можешь без оскорблений, а? – насмешливо перебила Вента. – Ты, старый проститут из вшивого лупанария!
– Что?! – Трактирщика аж перекосило от ненависти, и он беззвучно открывал рот, словно вытащенная на берег рыба. – Ах, ты… Ах, ты…
– Молодец, девчонка! – одобрительно шепнул Эрнульф. – Так его!
– Если ты еще раз помешаешь процессу, я велю завязать тебе рот! – громко предупредил Венту судья и перевел взгляд на возмущенного свидетеля. – Уважаемый Эрлоин, это оскорбление ты можешь изложить частным деликтом – суд обязательно его рассмотрит, законами Рима за это предусмотрен весьма солидный штраф.
– Ух, гадина…
– В таком случае я тоже подам частный иск, – не моргнув глазом, сообщила девушка. – Он ведь тоже меня оскорбил, причем первый.
– Что ж, – согласно кивнул лупоглазый. – Указом цезаря Каракаллы, все вы – римские граждане и имеете право на скорый и справедливый суд. Итак, что ты еще можешь показать по этому делу, уважаемый Эрлоин?
– Еще вот что… Она, эта подлая девка…
– Сам ты подлый!
– Завяжите ей рот! Вот так… Продолжай.
– Так вот, эта подлая девка, окромя всего прочего, подло убила моего слугу Видаильва, который случайно увидел, как она встречала алеманов на берегу. А также эта змея застрелила из лука другого моего слугу, несчастного Гардроарда, – он тоже мог бы про нее много чего рассказать. Ничего, то, что она предательница, знают и могут подтвердить многие, всех не убьешь!
– Хорошо, – пучеглазый кивнул. – Выслушаем и других свидетелей.
Юнию давно уже стало неинтересно слушать всю эту чушь, которую здесь несли. Честно говоря, если б он выступал сейчас в роли защитника Венты – каждое слово лжесвидетелей можно было бы легко оспорить, да еще и привлечь к ответственности их самих. Рысь прекрасно понимал, для чего вся эта комедия – девчонку хитро забирали под юрисдикцию римского суда, наверняка ее увезут с собой, а уж там… Нет, несмотря ни на что, Верула все ж таки показывал себя молодцом! Это ж надо – как ловко придумал. Суд! И этим дурачкам – трактирщику с его присными – вовек ни к чему не придраться. Все строго по закону! Приговор, конечно, будет суровым – для зрителей, а потом потихоньку девчонку, как Домиций и обещал, отпустят, а приговор аннулируют. Всего-то и дел!
Юний посмотрел в небо, на огромную тучу, уже закрывшую полнеба. Черная, словно от злобы, она неудержимо пожирала солнечные лучики и облака, пухла от сожранного, как жирная пиявка от крови, по краям ее полыхали мелкие синие молнии. Похоже, тут одним дождем не отделаешься, наверняка будет гроза. Первая в эту весну.
