Юнию вдруг захотелось крепко обнять ее, приласкать, поцеловать в губы… каким-то внутренним чутьем он вдруг почувствовал, что и Вента желает того же… Но они оба не могли сейчас отдаться желаниям – вокруг были люди.
– Ты говорила о каком-то поручении, – вернувшись от лошадей, напомнил Илмар.
– Староста Хильдегавд хочет, чтоб вы присматривали за его землями.
– Однако! – германец присвистнул. – У нас ведь вообще-то есть и свои дела.
Вента улыбнулась:
– Это вас не очень обяжет, ведь вы будете обретаться рядом и всегда сможете предупредить, если вдруг в округе появятся чужие воины. Неважно кто – римляне или алеманы.
– С чего ты взяла, что мы будем рядом? – удивился Илмар.
– А куда же вы денетесь? – Девушка громко расхохоталась. – Именно здесь ошиваются совершившие набег шайки – пока они хотят получить за пленников выкуп, но, боюсь, скоро начнут их убивать.
– Убивать? – напряженно переспросил Юний. – Зачем?
– Римляне вторглись в свободные земли, лежащие вверх по реке, – перестав смеяться, серьезно сообщила Вента. – Они не берут пленных и не знают жалости, а все вокруг предают огню и мечу. Уже сожжено множество деревень, и никто не знает, куда легионы пойдут теперь – на восток, в глубь Пограничья, или сюда – к югу.
– Да, – усмехнулся Юний. – Не очень-то приятная перспектива для германцев. Что ж – это всего лишь возмездие, не нужно было нападать самим!
Услыхав такие слова, девушка презрительно скривилась.
– Я думала – ты умнее, – тихо произнесла она. – Подумай сам, осмелились бы мелкие шайки вторгаться в имперские лимесы, если б их туда не звали?
– Так ты считаешь…
– Предатели есть не только среди германцев. Эрлоин не действовал сам по себе, кто-то другой, сильный и властный, отдавал ему приказы…
Рысь согласно кивнул. Он уже хорошо себе представлял – кто этот другой! Но доказательства, доказательства!
– Вента, а ты согласилась бы выступить свидетельницей на суде?
– Вот еще! – Девушка фыркнула. – Разве можно найти управу в суде на богатого и влиятельного человека? Ведь законы писаны для них… вернее – не писаны.
– А вот тут ты не права, – сверкнув глазами, резко перебил Рысь. – В суде можно добиться многого, главное – хотеть этого. Даже принцепс побаивается открыто нарушать законы. Есть сенат, есть и много других влиятельных и богатых вельмож, поверь мне, далеко не все они бесчестные негодяи, хотя, конечно, встречаются и такие. Однако большинство нобилей любят свою родину и резко выступят против того, кто будет нарушать ее законы, хотя бы это был и сам цезарь! Кричать – «в суде правды нет!» – может каждый идиот, кричать и обвинять других всегда очень легко, куда труднее добиваться этой самой правды. А ее ведь вполне можно добиться, было бы только желание и настойчивость. И я уверен, именно поэтому даже самые закоренелые негодяи трепещут перед законом – dura lex – sed lex – «закон суров, но это закон»!
– И много ты знаешь тех, кто добился правды? – скептически ухмыльнулась Вента.
– Много, – Юний неожиданно улыбнулся. – Я сам помогал таким!
– За плату!
– За вознаграждение! Но, поверьте, с совсем уж откровенных бедняков я не брал ни асса.
– Верю, верю. И чего ты так разошелся, Юний?
– Сам не знаю. – Рысь пристально посмотрел на притихшую девушку. – Скажи-ка, а откуда ты знаешь о связях алеманов с Эрлоином… и с тем, кто повыше?
– Про того, кто повыше, я сама догадалась, остальное рассказал Хизульф.
– А не слишком ли он рискует, оставшись в деревне?
– Нет, – девушка качнула головой, – в Гретарке ненавидят Эрлоина. Он жестокий ростовщик.
– Ростовщик? – удивился Юний. – Не знал.
– Ладно, хватит болтать, – подойдя, засмеялся Илмар Два Меча. – Что велел передать Хильдегавд?
Как оказалось, Хильдегавд предусмотрел многое. Рысь и его люди, в случае обнаружения грозящей жителям деревни опасности, должны были предупредить кого-нибудь из пастухов, что пасли стада на дальних лугах, и Вента подробнейшим образом – с ориентирами – объяснила, где именно находятся луга, стада и пастушьи хижины.
– Хижины – это хорошо, – потянулся Юний и вдруг громко позвал Флакса.
– Да, господин? – Выйдя из-за деревьев, старый вольноотпущенник поклонился.
– Опять ты называешь меня господином? – попенял Рысь. – Впрочем, ладно. Флакс, ты умеешь пасти коров, овец или коз?
– Умею, господин, – с достоинством кивнул слуга. – Я долгое время был рабом на вилле.
– Вот и отлично. – Юний потер руки и лукаво взглянул на Венту. – Вот вам еще один пастух, в пару к кому-нибудь.
– Тебе не нужны люди? – удивилась девчонка.
– Нужны. Но именно там, на пастбище, от Флакса будет гораздо больше пользы. Ты как, старина, согласен?
– Согласен, мой… патрон.
На морщинистом лице старика читалось плохо скрываемое удовлетворение.
– Вот и отлично! Покажешь ему подходящее пастбище?
Вента, немного подумав, махнула рукой:
– Покажу… Пусть идет пока по тропе во-он к тому ельнику.
– Флакс, слышал?
– Да, мой…
В глазах старика вдруг заблестели слезы.
– Благодарю тебя за все, мой господин. – Низко поклонившись Юнию, он разогнул спину и, уже уходя, добавил: – Это было счастье – служить, хоть и короткое время, столь достойному человеку.
– Ну уж, – Юний смущенно потупился и торопливо обернулся к Илмару. – Ну, что, едем?
Кивнув, Два Меча бросился к лошадям, где уже давно дожидались Арминий с Эрнульфом, и Рысь наконец-то остался наедине с девушкой.
Та вдруг покраснела:
– Я еще не все сказал тебе…
– Так скажи!
– Идем… Вон, луг.
По высокой траве теплый ветер гнал измрудно-голубые волны, так что луг казался морским заливом. Трепеща прозрачными крыльями, проносились над желтыми солнышками цветов стрекозы, в высоком голубом небе, слегка тронутом редкими белыми облаками, летали стрижи, где-то совсем рядом, в кустах, пела малиновка.
Дойдя до середины луга, Юний обернулся…
– Не говори ничего. – Обняв за плечи, Вента крепко поцеловала его в губы и повалила в траву.
– Лежи! – Встав на колени, девушка с улыбкой сбросила куртку…
Потом начала медленно снимать тунику – вот показалась полоска кожи, пупок, грудь – упругая, с твердыми коричневатыми сосками, которые так и хотелось поцеловать… Что Юний и сделал, отбросив в траву тунику, чувствуя, как ловкие девичьи руки быстро освобождают от одежды его самого…
