Так произнес Светозар, вызывая невольное уважение истинного предателя. Клятва была сильной, очень сильной, но еще сильнее была любовь берегини Невды к своему младшему братцу. По крайней мере, Зарко именно в это сейчас и верил.
Перевязав ладонь оторванной от подола рубахи тряпицей, Зарко простился с Горшеней и, не оглядываясь, зашагал вдоль реки по узкой рыбачьей тропинке. Как и договаривались, шел шумно – насвистывал, напевал что-то, трещал кустами и попадавшимся под ноги сухостоем. А мысли роились в голове невеселые. Горшеня – лазутчик, соглядатай! Ну кто бы мог подумать? Товарищ детских игр, вечно растрепанный, веселый, смешной… Зарко на ходу попытался припомнить хоть что-нибудь подозрительное в поведении этого востроглазого весельчака. Что-то не припоминалось. Хотя… Как он настраивал Зарко против старейшины и жреца, а по сути – против всего рода. Дескать, они все специально убили сестрицу Невду, просто-напросто из зависти к ее красоте. Не один раз повторял такое Горшеня, и не два – много больше. И в Озерный град попал – хотя и не должен был. Занял место Доброгаста… Подстроил все – уж теперь ясно. Не только за купавскими приглядывал, но вот и за римлянами. Уж понятно, римляне теперь здесь – главная сила, а Птицы, как ни грустно это признать, особого сопротивления врагам не окажут, просто не смогут, ввиду своей малочисленности после гибели большинства молодых мужчин. Однако Юний Рысь, вождь римлян, предлагает защиту и покровительство. В обмен на свободу. Хотя, если разобраться, что считать свободой? Жить по-своему и молиться своим богам? Так римляне на это не посягают. Хотя… вот насчет того, чтобы по-своему жить… Нет, они явно не будут ничего навязывать, но… Но вот, к примеру, он, Зарко, прожил в Озерном граде – Нордике – совсем немного… а уже привык к удобству, к красивым зданиями, к книгам. Жить в хорошем доме куда лучше, чем в захудалой хижине; римские обычаи легки, а законы – точны и справедливы. И главное, записаны в специальных книгах – кодексах. Каждый грамотный человек может их прочесть и сделать выводы, это совсем не то, что смутно толковать обычаи, ссылаясь на волю богов, как делает Брячислав или та злая старуха, что провожала в иной мир Невду. Зарко нравился римский порядок, зато не нравилось рабство – не все хорошо было у римлян. Что же касается свободы, то, очень на то похоже, род Тарха вставал сейчас перед грустным выбором – либо признать власть Рима, либо быть истребленным «волками». Первое, пожалуй, куда лучше.
Мелкий дождь хлестал отроку в спину, хмурилось над головой низкое, затянутое плотными облаками небо, и даже река казалась какой-то угрюмой, незнакомой, злой. Однако, вопреки погоде, Зарко постепенно становился увереннее и веселее. Ведь как ни крути, а ему поверили – пусть даже пока только римляне в лице их вождя, Рыси, сына Доброя. Впрочем, нет, не только римляне – Заринка! Вот смелая девчонка. Красивая, с глазами – как сверкающие звезды!
Римляне не просто поверили, дали возможность доказать свою невиновность делом – вступить в опасную игру с «волками», одному – против многих. Рысь предупреждал, чтоб он, Зарко, был осторожнее, ведь ежели что помощи ждать неоткуда. Не на кого надеяться, кроме как на самого себя… да еще на берегиню-заступницу, сестрицу Невду. Невдушка, помоги, не оставь милостию!
Ну и погода! Войдя в базилику, Юний повесил вымокший плащ на спинку кресла, уселся за стол, подумал – не велеть ли разжечь жаровню? Решил не разжигать – и без того было душно. Встал. Выглянул в дверь, велев часовым никого не пускать, снова уселся, потянулся, придвинул к себе листочки пергамента и каламус. Надо было проанализировать вчерашнюю беседу с Илмаром Два Меча и Вентой. Вспомнить, разобрать, что было сказано, а что позабыли, взглянуть на все по-новому, холодным и несколько отстраненным взглядом. Начать, пожалуй, с Хирольда. Этот хитрый сигамбр собрался на юг поохотиться за рабами. Для такой экспедиции нужен предлог, определенная общественная поддержка – ну, она имеется, а вот предлог… Ну, никак Хирольд не отыщет в ближайших окрестностях людей, готовых напасть на Нордику или хотя бы сымитировать такое нападение. Никак не отыщет, как бы ни хотел и ни старался. Илмар вчера высказал дельную мысль – а зачем нападать обязательно на город? Можно ведь, как было совсем недавно, – и на Купаву. Селенье расположено достаточно близко, чтобы среди городских обывателей поползли нужные слухи, да и в этом случае не нужно будет никого искать – вполне можно организовать нападение силами пары когорт. Особенно преданных Хирольду – а такие имелись. Да и вообще, чем ближе к зиме, тем сильнее попахивало мятежом. Юний хорошо знал, что в случае чего далеко не все когорты подчинятся приказам легата. Да, этим самым нарушат закон и присягу… если кто-то их от этой присяги не освободит. Хватит ли решимости у Хирольда? Вполне… Наверное, его поддержит и весельчак Аврелий Фаст, гастатус постериор, которому лишь бы мечом помахать, не слишком задумываясь о последствиях, а вот пилус приор Авл Лумиций Алтус – человек с принципами – этот, пожалуй что, и поостережется участвовать в открытом мятеже, как, скорее всего, и большинство легионеров. Если не найдется вожака, имеющего в их глазах право на верховную власть. Этот вожак – Гней Хирольд? Почему бы нет? Решимости у него хватит. Однако он далеко не знатен – сигамбр, выскочка, многие воины – особенно те, что пришли за Максимином Фракийцем из Рима, – почти что открыто презирают Хирольда. Аврелий Фаст – тоже не чистокровный римлянин и далеко не знатен, а вот Авл Лумиций Алтус – из древнего патрицианского рода, что неоднократно подчеркивал. Вот этот мог бы возглавить мятеж, за ним бы пошли многие. Но вряд ли возглавит – побоится возможных последствий. Он же не собирается оставаться здесь, в Нордике, навсегда, уж, конечно же, лелеет иные планы, а участие в мятеже – это черное пятно на белоснежной тоге поборника нравственности и порядка. Вот если бы возможная смена власти устроила самого цезаря… Так нет, не устроит, все сношения с Нордикой идут через наместника Нижней Германии Гая Феликса – а он-то как раз покровительствует Рыси, о чем прекрасно осведомлены все легионеры. Какой смысл им тогда поддерживать мятеж? А ведь Илмар докладывал, что на многие когорты уже нельзя положиться. Что это – надежды на авось или на то, что Гай Феликс не сможет впоследствии добраться до участников смуты? Надежды, к слову, напрасные, повезет лишь тому, кто навсегда останется здесь. Однако таких желающих среди легионеров не так уж много, большинство желает строить свою карьеру в более цивилизованных провинциях… где их обязательно достанет Феликс или его люди. Мятеж против назначенного самим принцепсом легата – дело рискованное и нехорошее, особенно для тех, кто хочет впоследствии вернуться в империю. И тем не менее Илмар неоднократно докладывал о том, что в легионе весьма неспокойно. На что же тогда надеются будущие бунтовщики? Не юнцы, а взрослые, знающие жизнь люди, способные просчитать и возможный риск, и последующие выгоды. Да и центурионы хороши… Сидели бы себе тише воды, ниже травы – так ведь нет, кучкуются, обсуждают возможные изменения. Кто-то дал им гарантии? Неужели Хирольд? Или Лумиций Алтус? Или имеется кто-то еще, кому они безоговорочно доверяют?
Юний стукнул ладонью по столу. А вот этот вариант они вчера так и не обсудили. Хотя, конечно, может, и правильно, что не обсудили – слишком уж невероятно. Однако со счетов этот вариант сбрасывать, пожалуй, все же не стоит.
