— Ну, ты даешь, Петрович!
— Все, суки, кранты вам! — яростно закричал из-за кустов Микол.
Хлобыстнули выстрелы. С кабины посыпались осколки стекла…
— В белый свет палят, — ухмыльнулся инженер. — Как в копеечку! Ничего, справимся, зарядов хватит.
Бабах!!!
С противным шипением вырвался воздух из шины.
— Сволочи! — выругался Макс. — Не дадут на машине уйти… придется пешком.
Петрович покачал головой:
— Пешком не уйдем — тут болота. А дорогу они, если не дураки, перекроют. И нас рано или поздно достанут — обойдут… Интересно, это местные так балуют?
— Кто же еще-то? — хмыкнул Максим.
— Тогда совсем плохо. Могут и подмогу позвать. Ишь как взбеленились — за лес-то! Вот что, Максим, тут, лесными тропками, до Калиновки недалече, там у меня приятель, Петренко, ну и мужички найдутся… Беги, скажи, пусть ружья хватают да сюда!
Тихомиров покачал головой:
— Нет уж, я вас с Мишкой одних не оставлю!
— Тогда точно сгинем, — зло прошептал инженер. — Я б и сам пошел… был бы помоложе, а так, увы, не сдюжу. — Он неожиданно улыбнулся. — Да и с ружьишком я ловчей обращаюсь, нет?
Пришлось согласиться — похоже, и правда другого выхода не было. Вражины затихарились, больше не кричали… видать, и впрямь один побежал за подмогой, а другой перекрыл дорогу. Залег где-нибудь в кустах с двустволочкой — пройди-ка, попробуй!
Не тратя времени даром, Макс скатился вниз, в заросшую папоротниками ложбинку. Осмотрелся, осторожно поднялся на ноги.
— Левого края держись, — обернувшись, посоветовал Петрович. — Ну, а где ров пожарный увидишь — по рву. Тебе главное — на шоссе выйти, а там — по лесной дорожке.
— Понял. — Тихомиров махнул рукой. — Ну, не поминайте лихом…
Ужом проскользнув меж елками, он быстро зашагал по узенькой, усыпанной желтыми листьями тропке, а минут через двадцать, когда под ногами зачавкало, выломал подходящую слегу — пробовать дорогу.
Как и советовал инженер, Максим старался держаться левой стороны, пробрался краем болотины, потом, завидев гать, ткнул слегой осторожно ступил… Вроде бы можно пройти, да и Петрович предупредил бы, если б трясина была совсем уж непроходимой…
Один шаг… второй… третий…
Да, все-таки можно идти… осторожненько… осторожненько… еще шажочек… во-он, впереди — сосенки, а значит, сухость… немножко уже осталось, совсем чуть чуть… оп-па!!!
Молодой человек сделал длинный прыжок… и провалился в трясину по пояс. Тут же упал на живот, подгребая под себя ряску и вообще все, что попадалось под руку, — на этот раз помочь ему было некому. Вот так вот… в трясину… не брезгуя… и — под себя, под себя, под себя…
Сердце бешено колотилось в груди, и в висках в унисон с ним стучала кровь, дыхания не хватало, и, казалось, вот-вот, сейчас, легкие просто взорвутся, наполнившись зеленовато-коричневой болотной слизью. И кто его, Максима Андреевича Тихомирова, найдет здесь, в трясине? Никто и никогда.
Плыть! Грести! Все — под себя… что это там за палка? И палку! Зашипела… уползла… Никакая это не палка — змея! Змея… так она вроде по трясине не ползает? Значит, там… Господи! Да чуть-чуть же! Только руку протянуть… о-оп! Есть! Ухватился за какую-то корягу… подтянулся… еще, еще… выбрался! Господи… выбрался… как хорошо-то!
С пару минут отдышавшись, Максим обнаружил, что оставил в болоте оба сапога и запоздало пожалел, что не надел кроссовки — уж те так просто с ног бы не свалились. Что ж, придется дальше идти босиком — обувных бутиков поблизости не наблюдалось. Да в общем-то не так уж и холодно, чай, не зима.
Закатав джинсы, Тихомиров стер с одежды грязь клочком травы — уж как сумел, да и не трава это оказалась, а те самые цветы, разноцветные цветики-семицветики… надо же, цвели еще! — и быстро зашагал дальше, теперь уж по краю противопожарного рва. И минут через двадцать уже вышел к шоссе… правда, почему-то оно оказалось неасфальтированным, хотя и широким, этакой вполне ухоженной и проезжей грунтовкой.
Максим даже услышал быстро приближающийся шум двигателя, однако выбраться на шоссе не успел — увидел лишь быстро промелькнувший автобус, кажется «Львовец», старый еще, с округлой мордой. Да уж, кто бы мог подумать, что такое старье еще ездит! Впрочем, удивительно уже то, что вообще здесь хоть кто-то проехал. Откуда, интересно, бензин?
Ладно, некогда сейчас — в Калиновку нужно спешить.
Максим выбежал на шоссе… и едва успел отскочить в сторону, чуть было не попав под колеса сверкающей двадцать первой «Волги», вылетевшей из-за поворота. Ее водитель — какой-то усач в серой, надвинутой на глаза кепке — и бровью не повел, словно бы вообще перед собой никого не видел.
Встав, Макс отряхнул пыль и сплюнул. Однако, разъездились. Может, бензин в городе появился? Или… или вообще — все?
Ну да! Он поднял голову.
Тумана-то нет! Синее небо! И солнце! И сверкающие серебром паутинки, несомые легким ветерком, и треугольнички птичьих стай, потянувшихся к далекому югу… Осень…
А в Калиновку, между прочим, все равно надо спешить. В любом случае! Где же тут повертка-то? И, черт побери, куда делся асфальт? Может, это вообще не та дорога?
Максим быстро зашагал к повороту, за которым обнаружилась обычная автобусная остановка, сложенная из светло-серых бетонных плит, разукрашенных какими-то росписями в стиле раннего Пикассо. Как водится, росписи были сделаны углем — посреди залитой потрескавшимся асфальтом платформы виднелись остатки кострища, рядом с которым, на лавочке, сидели двое парней лет по шестнадцати и, лениво переговариваясь, пили вино. Прямо из бутылки, из горлышка. Кажется, красное.
Тихомиров похлопал глазами — неужели бордо?
К левой стенке остановочного павильона был небрежно привален… то ли мотоцикл, то ли мопед — странный такой аппарат, красный, с одним глушителем и привязанным вместо седла поролоном. На крышке бардачка — или как он там правильно именовался? — имелась надпись: «Минск».
— Вот ты, Кольша, где брюки заказывал?
— В городе, в ателье.
— И сколько вышло?
— Да как обычно, пять семьдесят — индпошив!
— Дороговато… Ниче — после армии себе такие же закажу! На, пей… заешь вот ириской… Эх, не надо нам было «Кавказ» брать. Лучше б «Яблочного» взяли, по рубль две.
Юные алкоголики выглядели странно — Макс это заметил вот только сейчас. Нечесаные длинные патлы с падающими прямо на глаза челками, ремни с огромными бляхами, кричаще-цветастые рубашки с выпущенными поверх одинаковых синих пиджаков воротниками. Один был в сапогах с отворотами, второй — в малиновых, неимоверной ширины, клешах.
Очень подозрительные парни, такие вряд ли помогут. Впрочем, прятаться уже поздно… хотя… Начинающие алконавты игнорировали господина Тихомирова совершенно! Вот как будто его вообще здесь не было.
