Виктор Гюго.
История
Максим поступил хитро, подстраховался и покинул прошлое вовсе не тем путем, каким туда прибыл. Не стал топтаться по обочине у грязной лужи, а действовал пусть несколько сложным, но уже оправдавшим себя методом – сорвал несколько цветков да сунул в бутылку с водой.
После чего, опасаясь не только всякого рода возможных инцидентов по возвращении, у ворот, но и здесь, в семьдесят пятом (раз уж и милиция подключилась!), молодой человек просто прошелся пешком от Шушар до Ленинского – устал, конечно, зато наверняка знал, что никто нигде его не перехватит.
Поначалу таился, оглядывался, и только у «Московского» универмага, после недавно выстроенного памятника Победы, расслабился – в такой толпе уж точно никто не сыщет, даже если очень захочет. Но и здесь Тихомиров все же пару раз проверялся, словно какой-нибудь шпион, – занимал очередь неизвестно за чем, стоял в длинном хвосте, затем резко, без предупреждения, уходил…
А люди его видели, видели… Все!
– Молодой человек, вы последний? Я сейчас отойду, но я за вами буду, вы скажете, хорошо?
– Хорошо, хорошо, скажу.
– Мужчина, а правда, что только по две в одни руки дают?
– Не знаю.
– Мужчина… а вы сколько брать будете?
– Сколько дадут, столько и буду…
– Валя, Петя, ой! В соседнем отделе джинсы польские выбросили, бежим!
– Джинсы?! Польские?! Мужчина – вы стоять будете?
– Нет. Тоже за джинсами побегу!
Ну достали-и-и!!! Вот души тряпочные, строители, блин, «развитого социализма». С такими построишь, как же! Такое впечатление, за польские джинсы запросто Родину продадут и еще какой-нибудь дефицит на сдачу попросят.
Поспешно свернув на Ленинский, Максим зашагал по широкому тротуару. Было уже часа три-четыре, в голубом майском небе ярко светило солнышко, на деревьях проклюнулась молодая листва, газоны тоже сияли девственной зеленью и желтыми мохнатыми шариками мать-и-мачехи. Машин на проспекте было мало – красота! Никаких пробок. В основном «двадцать первые» «волги», «москвичи», «запорожцы», первые модели «жигулей». Много было грузовиков, а вот, деловито сигналя, прокатил круглобокий троллейбус.
– Ой, прелесть какая!!! – Две молодые женщины с коляской цвета бордо аж шеи свернули, глядя на тихомировские цветки. – Молодой человек, а вы их где брали?
– Там. – Макс неопределенно махнул рукой и тут же соврал дальше, не хотелось обижать таких приятных молодых особ: – У «Московского» с грузовика продавали.
– Ах… Красотища! А вы не знаете, там есть еще?
– Извините, дамы, уж этого сказать не могу. – Тихомиров поклонился и с видимым сожалением развел руками: – Рад бы помочь, но… увы…
– Спасибо большое, молодой человек. Мы все же пойдем посмотрим.
– Удачи, дамы! Бон шанс!
– Ой! – Чуть отойдя, дамочки переглянулись. – А он иностранец, кажется.
– И такой симпатичный. На какого-то артиста похож.
– На Тихонова!
– Не, Люсь, не на Тихонова… Ах… на Алена Делона!
Еще немного пройдя до окруженной пустырями Варшавской, Максим оглянулся по сторонам и, зайдя за газетный киоск, бросил на асфальт цветок…
И тотчас же перед ним нарисовался огромный многоэтажный домина, как раз на месте пустыря, хорошо хоть не придавил! Тихомиров запоздало перекрестился – в самом деле, теперь необходимо было и этот момент учитывать.
Многие квартиры угрюмо чернели выбитыми стеклами окон, на проспекте тут и там ржавели остовы автобусов и машин, опрокинутый троллейбус перегораживал тротуар. Вылезшие их каких-то нор нищие остервенело дрались за пачку собачьего корма.
Молодой человек возвращался домой не торопясь – рассуждал про себя, думал. Вот ведь, еще в электричке все было по-прежнему – никто его не видел, а в бараке музыканта Женьки – оп! И что-то случилось… Что?
Тихомиров не был настолько наивен, чтобы верить в простые случайности, иначе б появился здесь вполне обычным способом – на «запорожце» – и наверняка угодил бы в засаду!
Что предшествовало его, так сказать, частичной материализации? Склад. Разговор с Толиком. Люк. Продукты. «Газель». Николай Петрович, Павел, Олег…
Если бы не визит участкового, Максим, конечно же, счел бы все случившееся непостижимой игрой каких-то непонятных сил. Он и сейчас считал это игрой… но только – очень для себе небезопасной. Кто-то явно играл против него… кто? С чего?
Думай, Максим, думай!
Когда же, как они – они? – про него узнали.
Господи… А может быть, это и в самом деле совпадение? Действительно, сбежал с Пряжки какой-нибудь псих, бывает.
Раньше Тихомиров, скорее всего, и не проявил бы подобной осторожности… Однако жизнь в коконе научила обратному! Никому нельзя было полностью доверять, предать мог любой. Вот взять хотя бы Леночку… впрочем, она сделала все, чтоб сохранить Максу жизнь… спасибо и на этом.
Тихомиров не зря действовал сейчас, как шпион, он чувствовал, что приблизился к чему-то очень важному, что стал вдруг для них опасен… Эх, еще б знать бы, для кого это – для «них»… Ладно, всему свое время! Теперь известны точно место и время, где «они» прячутся, откуда ползет вся это желто-туманная скверна, – тысяча девятьсот семьдесят пятый год… километрах в пятнадцати от Шушар… рядом с пионерлагерем «Тополек». Пионерлагерь…
Черт – как все близко-то! И главное, продукты есть (там, на чердаке у лабуха Женьки), есть и цветочки… Все подготовлено, все… Осталось только не угодить в ощип здесь! Здесь… Острое чувство опасности почему-то не покидало Максима ни на минуту, мало того, постоянно усиливалось.
– Здравствуйте, Максим Андреевич! Бонжур.
О! Володя, на велике…
– Привет, отличник! Дома-то как, никто меня не спрашивал?
– Да никто… Хотя нет – Николай Петрович на собрание какое-то хотел позвать.
– Что ж, должность у него такая… А Олег, Павел – не в кочегарке сейчас?
– В кочегарке… мы с ребятами им трубы чинить помогали, но не до конца, потому что их варить было надо, а за сваркой Николай Петрович уехал, так пока и не приезжал еще.
– Так-так… не приезжал, значит?
– Ой, Максим Андреевич, что это у вас за цветочки?
– Это не цветочки, Вольдемар, фантики.
– Фантики?
– Ну да, ну да… Ты, кажется, ехал куда-то?
– Да, на площадь. Там, говорят, карусель открыли!
Тихомиров хмыкнул:
– А не староват ты для карусели-то?
– Да я не сам… посмотрю, как малыши катаются. Красиво ведь, правда?
– Ну давай, давай, поезжай…
