Впрочем, никому, наверное, даже в голову не приходило, что не все здесь болеют за кого-нибудь из соперников.
Очутившись вблизи стола, за которым должна была состояться финальная схватка, Энни сразу почувствовала себя не в своей тарелке. Стоит этому кузнецу Максу повернуть голову - и он упрется в нее взглядом. Чего доброго, подумает, что она нарочно тут встала!
Гм, нет, кажется, он сейчас слишком занят, чтобы вертеть головой по сторонам. Что ж, можно воспользоваться этим и рассмотреть его самого.
Энни так и сделала, скользнула по Максу взглядом. Затем еще раз. И еще…
А потом вдруг заметила, что он тоже смотрит на нее.
О черт! - промчалось в ее мозгу.
Поспешно отведя взгляд, она повернулась, чтобы покинуть место соревнования. Как бы не так! Веселая, разгоряченная публика сгрудилась так плотно, что протиснуться было просто невозможно.
Ткнувшись туда-сюда, Энни поняла, насколько бессмысленны ее попытки. И тут человек с микрофоном - деревенский староста, насколько она успела разобраться, - начал отсчет. Что означало начало состязания.
На слове «два» Энни обернулась.
И словно наткнулась на взгляд Макса.
Ничего подобного она не ожидала. Разве он сейчас не должен быть всецело поглощен схваткой с противником?
Неизвестно отчего, ее бросило в жар. Уши будто заложило ватой. А зрение словно приобрело свойства узконаправленного луча, упирающегося в кузнеца Макса.
Энни показалось, что протяни она руку - и сможет дотронуться до этого мускулистого красавца.
Хотя почему красавца? У них в театре найдется немало актеров с более яркой внешностью. Пожалуй, тут дело в чем-то другом. В колоритности, да, но не только. От этого Энни в жар еще никогда не бросало. Кроме того, ей еще не приходилось испытывать ощущения, что воздух будто изменил свою природу и стал тягучим, как мед или кисель… или что-то в этом роде. Неважно - главное, стало трудно дышать.
Поймав себя на этой мысли, Энни прерывисто вздохнула. Нет, все в порядке, воздух как воздух. Похоже, дело все-таки не в нем, а в ней самой.
Она провела языком по пересохшим губам, и тут в ее голове промчалось: ой, а ведь он белокурый! Надо же, только сейчас заметила. Волосы светлые, да еще выгорели на солнце. Глаза карие. А взгляд будто проникает в душу!
Не успела она подумать об этом, как в ее мозгу словно прозвенел тревожный звонок.
Осторожно, ты в опасности! - слышалось в его переливах. Немедленно опусти глаза, не смотри на этого парня!
С тем же успехом можно было запретить Энни дышать - она просто не смогла бы это сделать. Впрочем, нужно отдать ей должное - попробовала. И даже губу прикусила, чтобы боль помогла ей вернуться к реальности. Напрасно.
И вдруг - вот оно, спасение! - деревенский староста крикнул «Три!», и кузнец Макс отвернулся сам.
Энни перевела дух. Оказывается, прошло всего мгновение, которое требуется, чтобы человек мог произнести «два», а затем «три», а ей показалось, что минуло не менее получаса.
Все, довольно с меня здешних достопримечательностей! - с беспокойством подумала Энни. Никогда еще со мной такого не бывало, чтобы я не могла отвести глаз от мужчины. Уж не заколдованная ли это деревня? Из тех, которые фигурируют в мистических триллерах - приезжает туда человек и все, конец, больше о нем ни слуху ни духу. А если и вырывается, то глубоким стариком или что-то в этом роде. Нет, пора убираться отсюда.
Она вновь сделала движение, словно порываясь куда-то бежать, но, как и в прошлый раз, из этого ничего не вышло. Чтобы прорваться сквозь эту толпу, надо было иметь при себе скунса. Или баллончик перечной настойки на худой конец.
Ничего не получится, удрученно подумала Энни. Придется дождаться, пока из этих двоих кто-нибудь победит, а потом уносить ноги.
10
Наконец состязания завершились. Макс уложил руку соперника на стол, начались поздравления, что-то там вручали, а Энни все ждала, когда толпа начнет редеть.
Неожиданно она увидела, что Макс в сопровождении деревенского старосты и еще кого-то двинулся к ней. Что именно к ней, она не сомневалась, так как он не сводил с нее взгляда.
Минуты не прошло - и вот он уже здесь, стоит перед Энни, чуть нависая, так как рост у него немаленький. И смотрит. Однако сейчас в его взгляде появилось что-то такое, отчего сердце Энни замерло.
То же самое происходило с ней и когда их взгляды встретились впервые, но сейчас…
Сейчас происходило нечто с трудом поддающееся определению. Выражение его глаз будто пригвоздило Энни к месту. А сам он словно впился в нее взглядом, что делало его похожим на облюбовавшего себе куропатку ястреба. На красиво очерченных губах блуждала едва заметная улыбка победителя. Кроме того, в ней явно сквозило осознание мужского превосходства.
Все в Максе, начиная с мощной линии широких плеч, уверенной осанки и заканчивая тем, как прочно упирался он ногами в землю, свидетельствовало о вполне очевидных вещах.
Я мужчина, словно говорил его взгляд. Ты женщина. И стоит нам оказаться наедине…
Энни почувствовала приближение паники. Никакого «наедине» быть не может! Она не должна позволить втянуть себя в такую ситуацию, когда они с кузнецом Максом остались бы наедине. Впрочем, с любым другим кузнецом тоже. Тьфу ты, дьявол, привязалось же слово! Хоть с кузнецом, хоть с плотником - никакого уединения! Даже если кому-нибудь из них этого очень хочется.
Однако все оказалось не так просто, как она думала. Одно дело решить что-то, но совсем другое - осуществить задуманное. Помимо собственной воли Энни оказалась втянутой в какую-то не совсем понятную ей игру.
Сначала пришлось назвать свое имя, потом выяснилось, что она должна выпить пива с победителем. И отказаться от участия в этом ритуале не было никакой возможности. Пятачок пространства, на котором стояли Энни и победитель состязаний кузнец Макс, со всех сторон окружала толпа развеселых - и не менее разгоряченных - зрителей.
Заколдованная деревня, вновь подумала Энни, принимая из рук Макса бокал с элем. А когда отпила первый глоток, в голове в нее промелькнуло: часом не подсыпали сюда чего-нибудь?
Но опасения вроде не оправдались. Эль был прохладным, приятным на вкус и оказался для Энни очень кстати, так как она вдруг поняла, что хочет пить.
А возможно, у нее от волнения пересохло во рту.
Как бы то ни было, она выпила все до последней капли и вернула бокал Максу.
Все, теперь толпа наверняка поредеет и можно будет убраться с площади, а потом - добравшись до оставленного неподалеку автомобиля - и из деревни.
- А сейчас, леди и джентльмены, - раздался прямо над ее ухом торжественный, усиленный микрофоном голос старосты, - кузнецу Максу Ричардсону, как победителю соревнований, предоставляется право поцеловать красавицу Энни!
