— Все правильно, об этом и был разговор.
— Я не это имею в виду, глупенькая! — рассмеялся Энди. — Тебе нравится здесь или нет?
Глупенькая... Кто бы подумал, что это слово можно произнести с такой нежностью.
— Я... — Пэм провела языком по сухим губам. — Конечно, нравится. — Она старательно избегала смотреть на обнаженный торс Энди, а тем более на шорты. — По-моему, ты живешь в самом живописном уголке, какой только можно отыскать в пригородах Лос-Анджелеса. Для семьи лучше места не придумаешь.
Не уловив ход ее мыслей, Энди недоуменно вскинул бровь.
— Прости?
— Ну, ты ведь скоро женишься, у вас с Мейдой появятся дети и...
— При чем здесь Мейда?! — мгновенно нахмурился Энди. — Зачем ты о ней говоришь?
Пэм растерялась. Наверное, упоминание о Мейде в самом деле было немного некстати, но куда же денешься от правды!
— Зачем? Просто к слову пришлось. И потом, она в самом деле скоро станет матерью...
— Кто, Мейда? — мрачно хохотнул Энди. — Матерью? Ты это серьезно? Впрочем, что я спрашиваю. Конечно нет. Ведь тебе прекрасно известно, что она представляет собой!
— Ну да, Мейда во многом сама еще ребенок, — пробормотала Пэм, ругая себя, что затронула эту тему.
Однако Энди покачал головой.
— Мейда не ребенок. Она взрослая девица, у которой ветер свистит в голове. Жениться на ней — безумие. Я понимаю это и тем не менее, как последний кретин, веду ее под венец!
Зачем же ты это делаешь?
Задать подобный вопрос вслух Пэм не решилась. Вместо этого пробормотала невнятно:
— Как-то странно ты относишься к предстоящему браку.
Несколько мгновений Энди смотрел на нее, потом произнес то, чего она меньше всего ожидала от него услышать:
— Странно? Ничуть. Брак хорош, когда есть любовь.
Пэм замерла. Удивительно! То же самое могла бы сказать она сама.
— Конечно, порой люди женятся ради ребенка, — продолжил Энди, — но они должны хотя бы уважать друг друга, тогда есть надежда, что брак окажется удачным. В этом смысле у нас с Мейдой не союз, а вообще неизвестно что. Она хочет с моей помощью устроить себе карьеру киноактрисы. Собственно, только для этого я ей и нужен. Ну и еще ради удовлетворения ее материальных нужд. Моя мать боится пересудов и жаждет получить внуков. Я же просто оказался заложником ситуации, в которую угодил по собственной неосмотрительности. Просто Мейда оказалась в нужном месте в нужный час и очень ловко этим воспользовалась. — После секундной паузы он добавил: — А ты называешь ее ребенком!
— Я имела в виду уровень интеллектуального развития, — тихо произнесла Пэм.
— Какой там уровень, — махнул Энди рукой. Немного помолчав, он вновь взглянул на Пэм. — Хочешь знать правду? Никому этого не говорил, поделиться могу лишь с тобой. Так вот, я еще ничего не решил. До свадьбы считаные дни, однако я до сих пор не знаю, состоится ли она.
Этого Пэм тоже не ожидала. В ее сердце затеплилась надежда — маленькая, призрачная, но все-таки надежда.
— Подготовка ведь идет, — осторожно произнесла она. — Завтра будет объявлена помолвка.
— О, это меня волнует меньше всего! — усмехнулся Энди. — Моей матери охота поиграть? Пожалуйста, я могу доставить ей эту маленькую радость. Но окончательное решение все равно остается за мной! — Энди произнес это с такой горячностью, будто хотел доказать что-то себе самому.
16
Вздохнув, Пэм шагнула к ближайшему кусту роз и наклонилась, чтобы понюхать самый большой цветок.
— Мм... какая прелесть! — Через несколько секунд, выпрямившись, она задумчиво заметила: — Возможно, я ошибаюсь, но у меня складывается впечатление, что больше всего тебе не хочется расставаться с холостяцкой свободой. — Произнося эти слова, Пэм не смотрела на Энди, чтобы он не подумал, будто она следит за его реакцией.
Повисла пауза. Энди молчал так долго, что в конце концов Пэм не выдержала и повернулась к нему.
Он смотрел на нее.
Встретившись глазами, оба замерли и молчали еще какое-то время.
Пэм вдруг показалось, что между ними что-то происходит — нечто, не имеющее отношения к разговору, а касающееся лишь их двоих.
Примерно такое же чувство охватило ее вчера, на берегу, когда она покачнулась, а Энди не позволил ей упасть, поддержав под руку. Тогда произошло то же самое — весь мир будто перестал существовать и остались только они двое.
— Что ты хочешь этим сказать? — медленно произнес Энди.
При первых же звуках его чуть хрипловатого голоса Пэм будто очнулась от наваждения. И хотя ощущения в основном остались прежними, она хотя бы смогла отвести взгляд.
— Только то, что многие мужчины страшатся не столько брака, сколько перспективы лишиться привычной свободы. Ну и, конечно, не желают некоторых ограничений.
Энди прищурился.
— Наша беседа становится все интереснее. Каких же ограничений, по-твоему, не желают мужчины?
И зачем я все это говорю? — промелькнуло в мозгу Пэм. Могла бы и промолчать.
— Ну, если раньше, до брака, мужчины могли ухаживать за любой приглянувшейся женщиной, то после свадьбы должны довольствоваться лишь одной — собственной женой. Это в идеале, конечно, — добавила она, чувствуя, что розовеет от непонятного смущения.
— Ах вот в чем дело! — усмехнулся Энди. — Что ж, если в идеале, то я готов с этим согласиться. Но неужели ты всерьез веришь, что можно довольствоваться такой женой, как Мейда?
Пэм вздохнула.
— Думаю, нельзя, но звучит это ужасно. Не мне говорить, а только... — Она вдруг умолкла и покачала головой.
— Что? — спросил Энди.
Но Пэм лишь снова вздохнула.
Не дождавшись продолжения, Энди произнес:
— Начала, так договаривай.
— Я хотела сказать, что, конечно, не стоило тебе поддаваться на уловки Мейды, ведь ты прекрасно понимаешь, что она собой представляет и чего от тебя хочет. Впрочем, это не мое дело и...
Энди неожиданно рассмеялся.
— Не стоило! Ха-ха-ха... Что верно, то верно. Абсолютно с тобой согласен! — Он так же внезапно умолк и обжег Пэм горящим взглядом. — Но известно ли тебе, что такое страсть?
Она вздрогнула. В одно мгновение в ней взметнулась жаркая волна того самого чувства, о котором говорил Энди. И причиной был его собственный голос. Он словно проник в ее тело, превращая кровь в некую кипящую консистенцию.
Я же приняла решение не поддаваться его обаянию, запоздало подумала она.
Энди шагнул к ней.
— Известно?
— При чем здесь я? — растерянно пробормотала она, но Энди ее не услышал.
