Я задумалась.
— О многом, — сказала я.
— Например?
— Я хочу нащупать свои чувства, чтобы точно знать, чего я хочу.
— Как это?
— Ну например, все говорят, что я должна учиться дальше.
— В общем-то они правы, — сказал он.
— А я не понимаю, зачем я должна учиться дальше, если я уже сейчас знаю, как сделать свою жизнь интересной.
— И как сделать ее интересной?
— Я хочу быть ассистентом режиссера.
— Я слышал, ты хочешь быть журналистом.
— Это — на поверхности. А внутри я чувствую другое. Обожаю кино. Режиссеры творят иную реальность, в их руках весь мир.
— Почему же ты не можешь стать ассистентом режиссера?
Я вздохнула.
— Потому что это расстроит бабушку Аманду и тетю Бетси.
— Почему это их расстроит?
— Потому что они считают, что это несерьезная профессия и что в ней все зависит от случайностей.
— В профессии журналиста тоже многое зависит от случайностей.
— Все равно в профессии журналиста больше стабильности.
— Даже в моей профессии все нестабильно, — сказал Брендан.
— А еще они считают, что в жизни все должно быть так, как надо, а не так, как хочется.
— И ты никак не можешь их расстраивать?
— Их смысл жизни во мне. Я должна хоть как-то соответствовать их ожиданиям.
— А если поговорить с ними?
— Они сделают вид, что глухи и немы, я уже пробовала.
Мы рассмеялись.
— Что же делать? — сказал Брендан.
— Думаю, время все расставит по своим местам, — сказала я.
— А если будет поздно и ты станешь тем, кем не хочешь быть? — лукаво спросил он.
— Ну что ты, — улыбнулась я, — поздно в этой жизни не бывает никогда, это я уже точно знаю. В этой жизни все приходит вовремя. Кстати, мы взяли салфетки?
— О да, вот, конечно, взяли.
— Вот видишь как вовремя.
Мы вытерли руки салфетками.
— Могу поделиться своей подушкой, — улыбнулась я.
Мы с ним легли на подушку. Над нами было темное небо, полное огромных звезд, которые величественно наблюдали за нами.
Брендан все-таки взял плед и укутал меня.
— С тобой хорошо, — сказала я.
— Почему? — сказал он.
— С тобой можно разговаривать. И с тобой можно молчать. Это здорово.
Он улыбнулся в темноте.
— А как на тебя действуют мои прикосновения?
Я покраснела.
— Еще не поняла, — тихо сказала я.
Тогда он сделал так, как я потом очень полюбила. Он легко взял пальцем мой подбородок, мягко развернул к себе мое лицо и нежно-нежно поцеловал в уголок губ.
Он сделал это воздушно и слегка коснувшись. А мое сердце совершило кульбит куда-то вниз живота.
— Все равно еще не поняла, — совсем тихо сказала я.
По его дыханию я поняла, что он смеется.
Когда Брендан Файлер принес меня домой целую, невредимую, но в растрепанных чувствах, бабушка Аманда и тетя Бетси ждали нас на веранде. Вернее они делали вид, что пьют там чай.
И наверняка они уже упились его. К двум-то часам ночи.
— Ой, а у Нас бессонница, — сказали они, старательно подавляя зевоту, — мы подумали, все равно ты вот-вот подойдешь, решили немного подождать.
— Вы меня тут три часа преданно и терпеливо ждали.
— Ой, а мы и не заметили.
Я вздохнула.
— Я бы и сама прекрасно справилась, — сказала я.
— Ну а вдруг бы понадобилась какая-никакая помощь двух старух? — сказала бабушка Аманда.
Тетя Бетси от такого заявления чуть со стула не упала. Ну вот, она уже и старуха.
— Неси ее сразу в дом, — сказала бабушка Аманда Брендану.
Так Брендан Файлер удостоился чести отнести меня прямо в мою комнату и бережно усадить на кровать.
— А у Доминик вчера было настоящее свидание, — хвастались на следующий день Ванессе тетя Бетси и бабушка Аманда, — на одеяле, с сандвичами и картошкой фри.
А Ванесса делала круглые глаза, радовалась за меня и ужасно мне завидовала.
16
Когда фирма Брендана закончила благоустраивать детский парк, он повез меня на машине показать эту красоту. Там были маленькие водопады, каменные гроты, причудливые дорожки между экзотическими растениями.
Мы подъехали на машине туда, куда можно было подъехать, и полюбовались на все это издалека. Я сидела на переднем сиденье и ела мороженое, которое мы купили в киоске возле дороги.
Я не выходила из машины, ходить на костылях по городу я так и не решалась. Мое сиденье было отодвинуто далеко назад, поэтому несгибающаяся нога прекрасно поместилась в машину.
А еще через некоторое время Брендан все-таки уговорил меня пойти с ним в ресторан. Он убедил меня, что это будет выглядеть нормальным и не слишком вызывающим, когда он войдет в ресторан со мной на руках, пронесет через весь зал и усадит за столик.
— Мы закажем самый отдаленный и неприметный столик, — сказал он мне.
— Ага, — сказала я, — и ты будешь тащить меня к нему через весь ресторан.
Он рассмеялся.
После некоторых споров и разногласий мы решили пойти в ресторан моей семьи. И недалеко, и кругом свои люди.
Тетя Бетси, разумеется, тут же сообщила, что именно в этот вечер она тоже просто обязана там быть, потому что у нее как раз полно дел скопилось. И даже у бабушки Аманды именно в тот вечер скопилось в нашем ресторане полно дел, хотя она никогда там ничем особым не занималась.
Я, конечно, понимаю, что им хотелось поумиляться хотя бы издалека очередным свиданием своей любимой Доминик. Но не до такой же степени.
— Ах и у бабушки Аманды тоже именно в этот вечер в нашем ресторане полно дел скопилось? — сказала я.
Бабушка Аманда почувствовала подвох, надулась и никуда не пошла.
Брендан Файлер действительно пронес меня через весь ресторан к самому отдаленному столику. Он осторожно посадил меня на стул, мою ногу мы прикрыли скатертью.
Я утешала себя тем, что через несколько минут все забудут о моем существовании и переключатся на собственные проблемы. Но как бы не так, такое не забывается.
Весь вечер люди все равно как можно незаметнее сочувствующе оглядывались в нашу сторону на предмет: как мои дела, как я себя сейчас чувствую и не нужна ли мне срочно какая-нибудь помощь.
