Сцену продолжили. Мадлен попыталась сесть Бенджамину на колени. Питер не удержал Марти, и она упала.
— Теперь будете меня с синяками снимать, — сказала она Бенджамину.
— У тебя длинное платье, оно все скроет, — спокойно ответил он.
Съемочная группа заинтересованно смотрела то на Марти Кейл, то на Бенджамина Мортона.
Ричард Дармер попытался взять Мадлен за руку и увести с площадки. У него ничего не вышло, потому что та крепко держалась за кресло, в котором сидел Бенджамин.
Стали снимать дальше. На этот раз Бенджамин не пустил Мадлен к себе на колени, но Марти все равно была рассеянна и не отвечала герою Питера Голда взаимностью.
— Марти, ты должна знать, что такое музыка любви, — сказал Бенджамин. — Хоть один раз в жизни ты должна была ее слышать.
И тут Марти сорвалась.
— Да, я слышала ее, — сказала она с вызовом. — Я слышала ее раз в жизни. Когда мне исполнилось семнадцать лет и я приехала в тот год к родителям на Рождество.
Бенджамин слегка опешил.
— Ты приезжала к родителям на Рождество, когда тебе исполнилось восемнадцать лет.
— Нет. Когда мне исполнилось семнадцать лет, я тоже приезжала. И вообще, я болею, у меня синяки, болит голова, руки, ноги, и я ухожу со съемки. Можете пока снять какие-нибудь сцены с незаменимой Мадлен Кроу.
Марти ушла со съемочной площадки. Бенджамин Мортон остался стоять в задумчивости посреди теннисного корта. Мадлен Кроу осталась стоять с торжествующей улыбкой на устах.
Сцену с танго отложили на следующий раз.
Вечером Клоди Томас направлялась к Бенджамину Мортону пожаловаться на начинающуюся депрессию. Клоди, как и Аманда Мур, тоже жаждала мировой славы, поклонения и почитания и тоже пока не знала, как бросить вызов судьбе.
А потому она довольствовалась всеми ролями, которые ей предлагали, и терпеливо ждала своего звездного часа. Но каждая последующая роль опять не оправдывала ее ожиданий, и потому пребывание в депрессии уже стало для Клоди Томас привычным состоянием.
При входе в гостиницу, в которой жил Бенджамин Мортон, Клоди удачно перехватил безутешный Ричард Дармер. У Ричарда депрессия была в самом разгаре, и это была самая достойная депрессия всех времен и народов.
Однако Клоди не могла в полную силу посочувствовать Ричарду, так как в это самое время и в этом непонятном маленьком городе она могла сочувствовать только одному человеку. И этим человеком была она сама.
— Как я устал без своей Холли, — сказал ей Ричард, открывая новую банку с пивом.
— Эка невидаль, — сказала Клоди. — Как поссорились, так и помиритесь, а моя роль самая маленькая во всем фильме, меньше и не бывает.
— Как это мы помиримся, если мы сейчас даже в разных городах? — удивился Ричард.
— И никто, никто не собирается насытить мою роль какими-нибудь умными словами, — горько жаловалась ему Клоди.
Ричард попытался внять чужой беде.
— Как это твоя роль самая маленькая, — с недоумением сказал он, — когда ты почти все время в кадре и от главного героя Билла Колмана весь фильм и на пару шагов не отходишь?
— Ну и что? Это ничего не значит. Все равно моя роль — пустое место.
— Как это пустое место? — не понял Ричард. — У тебя там даже пара фраз есть.
— «Кто потерял свой телефон?» — вот одна из этих фраз! — сказала Клоди.
— Произноси ее с чувством, — посоветовал Ричард, — вложи в эту фразу половину своей души.
Клоди с сомнением посмотрела на него.
— В такую простую фразу вложить половину своей души?
— Конечно! Покажи всем, что ты не можешь жить без этого человека, который забыл свой телефон, — сказал Ричард. — А кто там, кстати, забывает этот свой телефон?
— Герой Билла Колмана.
— Вот-вот. Вполне достойная кандидатура для того, чтоб не уметь жить без этого человека.
Клоди глубоко задумалась. Ричард допил свое пиво, открыл еще пару банок и протянул одну из них Клоди. Она не стала отказываться.
— Смотри на него долгим и многозначительным взглядом, — продолжал инструктировать ее Ричард.
— А Бенджамин согласится?
— Бенджамина я возьму на себя, — пообещал Ричард.
— Он же не планировал такие взгляды «ассистентки» на «режиссера».
— Он будет только рад, обещаю тебе, если в нашем фильме появится еще и линия твоих многозначительных взглядов на Билла Колмана, — вдохновленно сказал Ричард.
Клоди Томас малость полегчало. Ее роль наполнялось более глубоким смыслом, чем планировалось изначально. Для нее, как для актрисы, это много значило.
18
На следующий день Бенджамин Мортон сидел с утра пораньше в трейлере-столовой и рассеянно пил свой утренний апельсиновый сок. Рядом с Бенджамином сидел Ричард Дармер, и у него был неплохой аппетит. Он был полон решимости первым пойти на перемирие со своей Холли, и для этого ему были нужны дополнительные калории.
А Бенджамин, наоборот, сегодня крупно страдал.
— Как же так, — говорил он, — почему она сказала — в семнадцать лет? Что она имела в виду? Я увидел ее, после того как она выросла, только когда ей исполнилось восемнадцать! С кем она услышала эту музыку любви?
Ричард выступал в роли утешителя.
— Налей виски прямо в сок, — говорил он, — тебе сразу полегчает.
— Нет, — говорил Бенджамин, — я обещал Марти, что не буду пить и жаловаться на жизнь.
— Никто не заметит, — говорил Ричард, — а тебе правда будет легче.
— Ричард, ты пьешь в последнее время, не останавливаясь, разве тебе легче? — поинтересовался Бенджамин.
— Как это я не останавливаюсь? — обиделся Ричард. — А как же я, по-твоему, сплю по ночам?
— Почему она сказала — в семнадцать, — продолжал Бенджамин, — а вдруг она имела в виду меня? А я ее в тот год и не заметил! Как я мог ее не заметить? Как я мог жениться в тот год на другой?
— Подойди и спроси, — посоветовал Ричард.
— Что ты, разве она скажет?
— Хочешь, я спрошу?
— Лучше не надо.
— Но почему?
— Подождем, — сказал Бенджамин, — может, само выяснится.
— Я вон дождался, и Холли ушла.
— У тебя другая ситуация, Ричард.
— Все ситуации от недопонимания, — сказал Ричард, открывая вторую банку пива.
— Ричард, не пей больше сегодня, а то тебя скоро от съемок придется отстранять.
— Это только вторая банка.
— На сегодня — все!
