«Крис! Секунду!» Она уже застегнулась по-боевому и готова была ехать. Я вытащил ракеты, сорвал колпачки. «Поль! Ты… уверен?» – «Да!» Не вполне осознавая, что именно делаю и зачем, я верил: так надо. Мне очень хотелось, как минимум, сбить незванных гостей с панталыку, испортить им музыку. Ну, а побочные эффекты – в руце Божьей. Кто-то мой сигнал засечет обязательно. Если не ближайший спасательный пост, так какой-нибудь спутник-шпион. Эти сигнальные ракеты не заметить трудно, недаром на корпусах «мэйд ин Раша» написано. Глаза закроешь – уши заложит. Такую в детстве разок запустишь, и сразу расхочется становиться космонавтом. «Не пугайся, Крис, будет очень громко. Так… – я с трудом протоптался на метр в сторону, туда, где над головой был небольшой просвет среди еловых веток. Свернул кольца взрывателей, ткнул ракеты в сугроб. – А теперь – гоу!»
Кристин выпорхнула из снежной ямы легко, как птичка. Я нашел сук покрепче, выдернул себя наверх, и рванул следом. Позади начало шипеть, кряхтеть, плеваться, и вдруг уже где-то в небе раздался такой залихватский свист, что Крис обернулась, да и я сам, вроде бы подготовленный человек, коротко глянул через плечо. Между елками стоял плотный столб красного дыма. И рядом вырастал еще один. А уж шуму-то… Приличные горные лыжи в России делать так и не научились. Зато наша горная ракета взлетает на километр. Всю дорогу орет, как резаная, и дымит не хуже космической. Слабенькая первая ступень поджигает дымовуху в основной, и выстреливает ее повыше. Так от отдачи лавина не пойдет (да и у терпящего бедствие рука не отвалится, если он достаточно смел, чтобы пускать с руки). А потом уже врубаются серьезный реактивный двигатель и оглушительный свисток. Тембр свистка тоже «лавинобезопасный», во всяком случае теоретически. Стрельнул – и сиди, молись. Одна красная – знак беды, несчастного случая. Две одновременно, как сейчас – «паника». Знак трагедии.
Снежная целина, близко стоящие деревья. Высший пилотаж. Мы шли на пределе разумного, то есть совсем не быстро. Нельзя гнать – один хороший удар о дерево, и финита. Ничего, лишь бы на трассу выскочить. Там уж помчимся. Шальной веткой мне расцарапало щеку. Все лучше, чем шальной пулей. «Крис! Крис! Трассу „чарли“ помнишь? Туда! По самому краю леса – туда! Выскочим в середине разгонного участка, и вниз!» – «Да!» Поняла. «Только не скоростным! Рваными дугами! Без ритма!» – «Да!» Слышит. Без ритма – это я правильно сказал, так по нам и из автомата мудрено будет попасть. Только вот незачем орать на весь лес. Ох, мама, что ж я так нервничаю?! Опять мне страшно, что ли? Ракеты пустить куражу хватило. А теперь что, жалею о проявленной храбрости? Как был всегда трусом… Спокойно, парень. Ты же, когда на горных лыжах стоишь – ни бога, ни черта не должен бояться. Уффф… И какого хрена этим уродам понадобилось в Моннуаре?!
Впрочем, я сразу догадался какого. И оказался, между прочим, как позже выяснилось, совершенно прав. Заложники без лишних проблем. Люди, временно оторванные от мира. Люди, которых никто не хватится. Ведь известно, где они – в Моннуаре. А там сейчас авария, работает только один телефон. Сателлитный аппарат Роджера. И если заставить Роджа отвечать ровным и спокойным голосом на входящие звонки… Ну, заставить можно кого угодно сделать почти что угодно – это я узнал, попав всего лишь к полицейским в лапы. Мне никто не обещал застрелить друга, если я откажусь сотрудничать. Так что Роджер будет поднимать трубку – извините, не могу позвать Джона, он сейчас на горе, что ему передать? Да, у нас все отлично. Да, господин комиссар, утром мы слышали вертолет, он прошел куда-то на север… И так далее. Появляется неплохой запас времени. А время для тебя дороже золота. Это возможность скрыться. Ты оставляешь в Моннуаре парочку бойцов, чтобы они давили на Роджа, пугая его смертью домашних. Бойцы потом уйдут в горы, ищи их свищи. А сам берешь сколько тебе надо людей, грузишь их в вертолет и увозишь подальше. Там вертолет бросаешь, пересаживаешься на грузовик, меняешь его по пути, и наконец оказываешься в заранее подготовленном убежище. И можешь оттуда сколько угодно передавать ультиматумы, подкрепляя их зрелищем мучений заложников. Все, они твои. Черта с два вас теперь найдут.
Не самый дурацкий план. Допустим, я на месте террористов просто наворовал бы заложников – хоть сто человек, – по ночным улицам. Но мерзавцев то ли время поджимало, то ли они хотели оставить пару-тройку свидетелей похищения для вящей убедительности. А еще я не знал, для чего все это затевалось, и чем уже обернулось.
Заложники гадам потребовались для обмена – им, видите ли, приспичило вытащить из тюрьмы какого-то своего Мюллера-Бормана-черт-знает-как-его, пламенного борца с мировым капиталом. Таких бездельников с великими идеями в Европе вагон. Просто в молодые годы они швыряются во всех, кто им не по душе, тортами и помидорами, а когда взрослеют, начинают подначивать других молодых идиотов бросить в кого-нибудь бомбу. При этом уверяя после взрыва, что ничего такого не хотели. На моей памяти из-за угроз так называемых «леворадикалов» трижды переносились этапы «Челлендж», грязной капиталистической забавы для оболваненных масс. Насчет масс и грязи я, положим, уже готов был согласиться, но извините, при чем тут лыжники? Взрывать каждый раз обещали именно нас вместе с гостиницей, и это было совсем не забавно. Как простой честный наемник я вообще недолюбливал всяких чрезмерно идейных, а в результате первой же спешной эвакуации среди ночи с пристрастным досмотром личного багажа – окончательно их возненавидел. Оказалось, не зря. Из-за такого вот придурка его дружки продырявили Роджера, когда тот схватился за любимую игрушку американского бармена – спрятанный под стойкой шотган. Прошили той самой очередью, которую мы с Крис услышали. Почти насмерть – бок разворотили и в клочья порвали руку. А к телефону поставили Тони. Он сначала плевал ублюдкам в маски. Но ему прикладом сломали нос и пообещали, что сейчас позволят Роджу кровью истечь, а потом и за остальных примутся. И они уже готовились к погрузке, когда оказалось, что две потенциальных жертвы где-то загуляли.
Только мы не гуляли. Мы ехали через лес, и я прокладывал дорогу. Впереди показался небольшой просвет. Вот она, трасса «чарли» то есть третья. Злая трасса, очень черная. Как раз для нынешнего черного дня. Мы выскочили на склон там, где я и предполагал. «Вперед, Крис! Уходи вперед!» – «Да!» Помню, она даже улыбнулась мне. Крис, милая, а ведь это твоя идея со свадебным путешествием выручила нас. Если я сейчас не поймаю спиной пулю, если все обойдется… Не знаю, что тебе сделаю. На руках буду носить. Давай, отрывайся подальше, я тебя заслоню. Комплекс всего лишь в полукилометре сзади, хотя и скрыт невысоким бугром. Еще минуту, только минуту нам, и мы уйдем за поворот. А там перегиб, и за ним очень круто вниз. Тут уже не пуля нужна будет – управляемая ракета, чтобы нас достать. Вперед, Кристин, давай, любимая.
Прекрасно она шла. По самому краю трассы, вплотную к лесу, то широкими дугами, то коротким резаным, с финтами и неожиданными уходами – черта с два в мою девочку попадут, если сейчас начнется пальба. И красиво, до чего красиво! Так, уже поворот. Неужели вырвались? Крис впереди четко обработала перегиб и мгновенно скрылась из глаз. Неужели ушли?!
И тут снизу раздались выстрелы.
Я остановил время на самом перегибе, как только у меня появился нормальный обзор вниз, оставив себе минимальную возможность для прыжка. И угадал. Потому что прыгать нужно – это стало понятно сразу. Метрах в десяти передо мной застыл какой-то тип – белый маскхалат, «Калашников» у живота. И он стрелял в Крис. Склон у нее под ногами был весь покрыт фонтанчиками попаданий. Некоторые оказались совсем близко.
