— Почему?
— Ты был невинным младенцем, Рафаэль. Что я должен был сделать? Отвернуться от тебя?
— Я не твой сын.
— Но я все равно любил тебя как сына. Представь себе, сердце способно любить без всякой меры и без всякой причины. — Горло Рафаэля сжалось. — Когда Жозе ушла, забрав вас с собой, — продолжал Харрисон тихим мелодичным голосом, который всегда нравился Рафаэлю, — она сделала мне очень больно. Запретив мне встречаться с тобой на том основании, что я не твой отец, она сделала еще больнее.
— Габриель… — Рафаэль откашлялся. — А Габриель, она?..
— Габриель — моя. Но бороться только за нее означало бы отказаться от тебя, разделив вас с сестрой. А я этого не мог допустить.
Рафаэль прижался щекой к гладкой, поблекшей от дождей и солнца деревянной стене и закрыл глаза.
— День, когда ты спустя много лет появился у моего порога, был одним из самых счастливых в моей жизни, — сказал Харрисон. — Другим таким днем стал день, когда приехала Габриель.
Рафаэль прижал ладони к стене. Только бы устоять на ногах. Не может же взрослый мужчина, словно ребенок, упасть на пол и зарыдать?
— Два часа назад мне позвонил человек, который поклялся, что он твой отец, король и бог знает, кто там еще. Я не знаю, что заставило его покинуть Жозе. И тебя. Но это его потеря. И мое приобретение.
Харрисон подошел ближе. Его большая рука мягко легла на плечо Рафаэля.
— Этот человек… король… он хотел бы снова встретиться с тобой. Он просил меня оказать ему поддержку. Речь идет о делах государства, о наследстве. Я обещал поговорить с тобой и дать ему ответ.
— Я не знаю, что мне делать, — прошептал Рафаэль.
— Я тоже. — Харрисон помолчал. — Но знаешь, Рафаэль, какие бы еще открытия ни ждали тебя, я всегда буду считать тебя своим сыном. И всегда буду на твоей стороне. Всегда.
Они постояли еще немного. Наконец Рафаэль сумел взять себя в руки и подробно рассказал отцу обо всем, что случилось.
— Я сегодня обидел женщину, отец. Я обидел женщину, чья единственная вина состояла в том, что она беспокоилась обо мне и пыталась меня защитить.
Харрисон взял у него ключи и открыл дверь:
— Ну, никто никогда и не утверждал, что тебя легко любить, сынок.
Глава 6
Габриель и Люк вернулись после свадебного путешествия в Кавернес и принялись строить планы по восстановлению дома и виноградника Хаммершмидта. Симоне нравилась их компания. Однако как только Габриель начинала рассказывать о Рафаэле, ей становилось горько.
Рафаэль находился теперь в Мараси. Он вместе с Харрисоном отправился туда по приглашению Этьена де Морсе, но Харрисон довольно быстро вернулся в Австралию. Как все это произошло, Габриель не уточняла, но, судя по всему, Этьен не делал секрета из того, что Рафаэль его сын и что он становится неотъемлемой частью его жизни.
Вот такие изменения…
Симона подъехала к деревенскому кафе, которое Габриель выбрала для их утренней встречи, села за столик и заказала минеральную воду и немного свежеиспеченного хлеба. И никакого масла. Габриель прибыла через несколько минут. Продублировав заказ Симоны, она добавила к нему чашечку кофе-латте с обезжиренным молоком без кофеина и без сахара.
— Не понимаю, — сказала Симона, когда официант доставил этот странный напиток. — Разве это кофе?
— Привычка, — улыбнулась Габи. — Беременность — не такая уж простая вещь, когда дело доходит до еды. Ни тебе мягкого сыра, ни вина, ни натурального кофе, чай только слабо заваренный, и никакого шоколада. Так в моем списке любимых продуктов вообще ничего не останется.
— Я слышала, что шпинат очень хорош, — заметила Симона и усмехнулась, когда Габриель наградила ее мрачным взглядом.
— А я заметила, что ты вчера за ужином не пила вино. — Габриель плюхнула на стол папку. Столовые приборы жалобно звякнули.
— У меня болела голова, — быстро ответила Симона.
— И прошлым вечером тоже?
— Тоже. Головная боль и неожиданная тяга к трезвой жизни. Только не говори об этом моим клиентам.
— Я слышала, что ты и так передала большую часть клиентов заместителям, не говоря уже о том объеме работы, что, ты взвалила на меня.
— Если тебе не нужна эта работа, не надо было напрашиваться. — Симона была рада, что солнцезащитные очки скрывают ее от проницательного взгляда подруги.
— Конечно же нужна, — с жаром возразила Габи. — Однако меня беспокоит, что ты стала равнодушна к работе. Похоже, тебе гораздо интереснее копаться в саду. И нас это беспокоит, Симона. И меня, и Люка. Если парочка молодоженов, поселившаяся в Кавернесе, стала для тебя обузой, ну, так и скажи об этом прямо.
— Проблема не в этом. — Улыбнувшись, Симона протянула подруге руку. Габриель накрыла ее своей ладонью. — Мне нравится, что вы рядом со мной. И мне нравится видеть, что вы счастливы.
— Спасибо тебе, — сказала Габриель с теплой улыбкой. — Однако мне в голову пришла одна идея, которая многое может объяснить. Вчера я поделилась своими мыслями с Люком, а он заявил, что это притянуто за уши. — Она покачала головой. — Ох уж эти мужчины!
Прибыл их заказ: два стакана воды и два кусочка хлеба.
— Но я так и осталась при своем, — продолжала Габриель. — Ты потеряла в весе. Ты не ешь то, что раньше любила…
— Я на диете, — буркнула Симона.
— А с какой стати? Уж не собираешься ли ты превратиться в щепку?
Симона отпила глоток воды. Откинувшись на спинку стула, Габриель пристально посмотрела на подругу:
— Ненавижу! Ненавижу быть правой и при этом не слышать от лучшей подруги ни слова правды.
— Ну хорошо. — Симона поставила стакан на стол и сделала глубокий вдох. — Да, ты права. Я беременна.
— Наконец-то. — И Габриель озабоченно добавила: — Ты уже была у врача? — Симона кивнула. — Все в порядке?
— Угу.
— Какой срок?
— Десять недель.
Габриель подавила тяжелый вздох:
— Боже, как я ненавижу быть правой!
А Симона ненавидела собственную беспечность. Она-то думала, что слабенькие таблетки защитят ее. Не тут-то было.
— Тебе придется сказать ему.
— Кому?
— Господи, опять. — Габриель послала ей ледяной взгляд. — Моему брату. Кому же еще? Привык кружить тебе голову лягушками в туфлях. Главный управляющий компании «Земля ангела». Сын Жозе. Сын Харрисона. Сын Этьена де Морсе. Наследник престола Мараси.
— Это вовсе не его вина, что он оказался сыном Этьена и наследным принцем, — Симоне казалось, что она должна защитить его. — Этот сюрприз ужаснул его.
