Когда они вошли в дом, старинные часы в гостиной пробили двенадцать раз.
— Давай, Золушка, входи, — пробормотал Сэм, твердой рукой подталкивая Джемайму вперед.
В кухне было тепло. Он опустил Нудл на стул около камина, а Джемайма зажгла лампу и принялась отряхивать с джинсов снег. Потом поставила на огонь чайник и стала гадать, поцелует он ее на ночь или нет и что случится после, когда вдруг раздался громкий стук в дверь.
— Джемайма? Где ты была? У тебя все нормально?
Было бы нормально, если бы не напавший на нее смех. Она открыла дверь, глянула в сердитое лицо Оуэна и принялась хохотать.
— Что происходит? — спросил он. — Тебя не было дома.
— Мы ужинали у Кингов. У нас все в порядке, Оуэн.
— Я не знал, где ты. Что угодно могло случиться!
Она подавила смешок.
— Разве я должна спрашивать разрешения куда-то пойти?
— Я беспокоился, — гнул свое Оуэн. — У тебя нет ни капли разума, а он просто городской парень. Ты могла в сугроб упасть.
— Еще чего. — Она распахнула дверь пошире, еле удерживаясь от смеха. — Заходи, Оуэн, садись. Я поставлю чайник.
— Поздновато в гости ходить... а ты с какой стати опять здесь? — повернулся он к Сэму, сердито сверкнув глазами. — Я думал, ты уже у своих. Дороги чистые, тачку твою прибамбасовую отрыли.
Последнее замечание Сэм проигнорировал.
— Да уж, в гости ходить поздновато. А с чего ты взял, что Джемайму можно беспокоить среди ночи? Она могла уже быть в постели.
— Вот этого я и боялся. Похоже, ей нужен телохранитель, — проворчал Оуэн.
— Согласен. Вопрос в том, кто выступит в этой роли?
Джемайма с грохотом поставила чайник на плиту и сердито уставилась на мужчин.
— Немедленно прекратите, оба! Телохранитель мне не нужен... и мне надоело, что вы все время из-за меня ссоритесь. Сэм вернулся, чтобы помочь натаскать воды...
— Я мог бы привезти тебе целую цистерну на тракторе, сама знаешь. Я так и делал в то лето, когда сломался водопровод и я возил животным воду на луг. Только скажи.
— Ты ей не нужен, Оуэн, — твердо заявил Сэм.
Джемайма, которая только сейчас вспомнила о цистерне и тракторе Оуэна, гадала, почему Сэм отвергает такую прекрасную возможность сбежать?
— Насчет цистерны неплохая мысль, — заметила она, чувствуя себя виноватой в том, что Сэму пришлось столько работать.
Через секунду она пожалела о своих словах. Оуэн расплылся в довольной улыбке, а Сэм помрачнел. Господи, научится она когда-нибудь понимать мужчин?
Оуэн встал.
— Увидимся утром... не беспокойся насчет чая. Я и так уже должен спать. Ты тоже ложись, отдыхай. Может, отдашь мне своих коров? Я их подою вместе со своими.
— Нет необходимости. Сэм починил старый мотор дяди Тома, — сообщила Джемайма, и настроение соперников поменялось на противоположное.
Ох уж эти мужчины! Она проводила Оуэна, потом повернулась к Сэму.
— Мне было совсем нетрудно носить воду, — начал он.
— Я почувствовала себя виноватой. Оуэну это не составило бы никакого труда.
— Я ничего не имел против, — упрямо повторил Сэм.
— Ну, теперь ты можешь ехать к своим, в конце концов, ты же для этого сюда приехал.
Спорить с ее безукоризненной логикой Сэм не стал. Вместо этого он отправился спать с чашкой чая в руках: вот и ответ на ее невысказанный вопрос — поцелует ли он ее на ночь.
Ну и ладно! Может, оно и к лучшему. Ее жизнь и так достаточно сложна, не хватает еще заводить роман с мужчиной из большого города.
Чем он все-таки занимается? Кто он по профессии — архитектор? Строитель? Мэри недавно упоминала о том, что ее внука выдвинули на какую-то премию. Надо бы спросить... если он на нее не обиделся.
А это неизвестно...
Сэм весь кипел от злости. Обычно он не испытывал к людям такой острой неприязни, но, похоже, Оуэн Стокдейл изменил его привычки.
Сначала трактор, теперь цистерна для воды, с отвращением думал он.
Он разделся, натянул пижаму, согнал с кровати кота и нырнул в холодную постель. Если он ничего себе не отморозит, это будет просто чудо!
Он не видел Оуэна двадцать два года. Джемайма знает его гораздо лучше. Ей и карты в руки. Пусть сама разбирается.
Проклятье!
Утром его разбудил шум трактора: Оуэн привез коровам воду. Сэм выглянул из окна и увидел большую цистерну, прикрепленную к гидравлическому подъемнику впереди трактора. Интересно, сколько надо ведер, чтобы ее заполнить?
Жуткое количество. А-а, ладно, теперь он свободен. Можно ехать к бабушке и размышлять о будущем. В конце концов, он затем сюда и приехал.
Сэм отошел от окна, оделся, спустился в кухню. Вскипятил воду, заварил чай и решил не выходить, пока Оуэн не уйдет.
Мелочно, конечно, но он просто не в силах с собой справиться. Похоже, Стокдейл будит в нем худшие качества, вызывает детскую ревность, а он-то думал, что выше подобных глупостей!
Услышав шум отъезжающего трактора, Сэм понес Джемайме чай в коровник.
— Ты мой спаситель. — Она одарила его улыбкой, способной зажечь маяк, и он забыл о теплой постели, из которой недавно вылез, о сне, которому мог сейчас предаваться, и с восторгом купался в лучах этой роскошной улыбки. — Ты мог бы еще поспать, — напомнила она, но он покачал головой.
— Меня разбудил трактор Оуэна. Вообще-то я привык рано вставать. Частенько в семь утра я уже на стройплощадке.
Наклонив голову, она внимательно смотрела на него.
— Ты архитектор, да? Разве ты не в Лондоне работаешь?
Он кивнул.
— Сейчас да.
Она слегка нахмурилась.
— Сейчас?
— Я... — Он помолчал, вздохнул. — Скажем, я не уверен насчет ближайшего будущего. Знаю только, что не буду заниматься всю жизнь тем, чем занимаюсь теперь. Моя нынешняя работа очень напряженная — просто на износ. Думаю, в жизни есть кое-что еще.
Джемайма задумчиво кивнула.
— Я понимаю, что ты имеешь в виду.
Он огляделся.
— Ты говоришь о доме?
— О доме? — Она тихо рассмеялась. — Нет. Не совсем. Здесь я временно. Не знаю, что буду делать. Нет, я имела в виду прошлое. Я ведь была адвокатом в Лондоне. Потом заболел дядя Том, и я бросила работу, приехала сюда: ухаживать за ним и подумать, чем я хочу заняться.
— А потом он умер и оставил ферму тебе.
— Верно. Я решила продолжить его дело и подумать о будущем. Может, я все-таки продам Оуэну стадо, вернусь на работу в Дорчестер — займусь недвижимостью или еще чем-то. Не знаю. Но к тому, что делала раньше, не вернусь.
