– Это ты о чем? – спросил Цыган подозрительно.
– А-а… – Гош махнул рукой и ушел в дом.
Цыган состроил ему вслед рожу.
* * *
Женю поймали на складе галантерейного магазина, куда она забралась в надежде разжиться бельем. Сам магазин, как и все попадавшиеся ей до этого, оказался не то чтобы разграблен подчистую, а буквально вылизан. Для областного центра с населением в пятьсот-шестьсот человек картина была очень странная. Женя прошла на склад и остановилась в немом изумлении. На складе не осталось совершенно ничего, только голые стены и дырявый потолок.
– Руки, – лениво сказали откуда-то сзади.
Для начала Женя, взвизгнув, подпрыгнула на месте. Обернулась и вытаращила глаза. И сразу же себя от души похвалила. С перепугу и от неожиданности она сделала то единственное, что могло ее спасти. Не открыла пальбу, не бросилась наутек. Даже рук не подняла, хотя и просили.
У двери стояли четверо с автоматами наперевес. Все, как на подбор, коротко стриженные, чистые на вид и упакованные в серый городской камуфляж.
– Иди сюда, – еще более лениво приказал тот же голос. Он принадлежал невысокому парню лет под тридцать с довольно симпатичной физиономией, которую, увы, безнадежно портил характерный невыразительный взгляд «тупого».
Женя послушно шагнула вперед. Она уже видела издали таких вот патрульных, сразу отметив короткие стрижки под машинку, которые им кто-то сделал, и ухоженную одежду, которую их кто-то заставлял содержать в порядке. Тем не менее, внешне похожие на прежних людей, на самом деле патрульные все еще оставались «тупыми». Как эта компания умудрилась подкрасться к чужаку незаметно, без улюлюканья и беспорядочной стрельбы, Женя понять не могла.
– Мы ж тебе кричали, – упрекнул ее «тупой». – Не слышала?
– Не слышала, – Женя развела руками.
– Мы кричали: «Эй, ты!»
Женя виновато потупилась.
– Я же тебе говорил – кричи громче, – упрекнул «тупой» одного из своих. Похоже, он был в группе старший. – А ты зачем в магазин полезла? Это запрещено.
– Я не знала… – Женя изобразила полную растерянность.
– Как не знала? Ну-ка, пропуск!
– Какой пропуск?
«Тупой» глубоко задумался.
– Вот такой, – сказал он наконец, демонстрируя Жене синий кусочек пластика. – У тебя что, нет?
– Не-а.
– Ты откуда?
– Оттуда, – Женя неопределенно махнула рукой.
– Новенькая, что ли?
Женя сочла за лучшее не отвечать.
– А-а, – «тупой» понимающе кивнул. – Ладно. Тогда пошли.
– Куда? – Женя на всякий случай отпрянула назад.
– К главному. Пошли, – «тупой» шевельнул стволом автомата в направлении выхода.
– Зачем? – уперлась Женя.
«Тупой» снова задумался, даже лоб наморщил.
– Надо, вот и пошли! – выпалил он. – Ну!
Женя вздохнула, и они пошли.
Ближе к центру города камуфлированные патрули стали попадаться чаще. Иногда «тупые» вяло махали издали группе, ведущей арестанта, реже подходили, чтобы получше Женю рассмотреть. Особого интереса она у местных явно не вызывала, разве что нестандартный цвет волос привлекал их внимание. «Тупые» ценили барышень фигуристых, с ярко выраженными признаками женского пола, это Женя давно поняла. На нее, изящную и стройную, в этом новом безумном мире кидались разве что с откровенной сексуальной голодухи или сильно залитых глаз. Обычно такая рыжая девица боящихся всего необычного «тупых» скорее отпугивала, чем привлекала.
Конвоиры между собой почти не говорили, лишь изредка кидали друг другу ничего не значащие обрывки фраз. Жене очень хотелось расспросить этих людей о жизни в городе, но любое проявление интереса могло сейчас только навлечь подозрение в излишнем уме. Нужно было вести себя тупо, как скотина, ведомая на убой. И при этом – смотреть и анализировать. А смотреть было на что. Город оказался странен на вид. В Москве на улицах там и сям валялись скукоженные мертвые тела. Здесь Женя не заметила ни одного. Немногие попадавшиеся горожане выглядели тихими и смирными и тащили куда-то объемистые мешки с барахлом. Движущихся машин не было совсем. Только помятые развалюхи на спущенных колесах, иногда заваленные набок. Судя по всему, их в свое время пихали на тротуары чем-то большим и мощным, освобождая проезжую часть. Да, это была совсем не Москва. Здесь кто-то пытался навести порядок или как минимум создать его видимость.
«Хотя что я так про Москву? – подумала Женя. – Ее ведь тоже кто-то взял в руки. Мало ли что они там могли успеть наворочать за весну…»
Внезапно сзади раздался свист турбонаддува. К обочине причалил огромный черный джип. В окно высунулась красная опухшая физиономия.
– Поймали? – спросила она.
– Поймали, – ответил старший патруля.
– Водки хочешь?
Женя сначала не поняла, что спрашивают ее.
– Отвали! – старший махнул автоматом и чуть не въехал физиономии стволом в глаз.
– Ты полегче! – обиделась та.
– Я вот скажу, что ты здесь! – пригрозил старший.
– Ой-ой-ой! Даю ящик. За эту.
– Да на фига она тебе?!
– А мне интересно. Эй! Рыжая! Ты чего умеешь?
– Доить умею, – ответила Женя, заметно оживляясь. – Пасти. Дрова колоть.
– Тьфу! – физиономия разочарованно сплюнула, но попала не в Женю, а в старшего. Тот, даже не подумав утереться, передернул затвор. Джип взревел двигателем и, пробуксовав всеми четырьмя колесами, сорвался с места. Старший прицелился было ему вслед, но все-таки нашел силы опустить ствол. Видимо, стрелять в городе тоже было запрещено, как и лазать по пустым магазинам. В утешение старший несильно съездил Жене по шее.
– За что?! – возмутилась та.
Старший не ответил, достал из кармана тряпку и вытер лицо.
– Пошли, – хмуро скомандовал он.
– Надо сказать, что он здесь ездит, – заявил один из патрульных.
Старший в ответ только фыркнул.
– А чего он? – не унимался боец. – Вообще. Мы чего? А он? Самый умный, что ли? Вообще. Оборзел. Как тупой.
– Закройся! – прорычал старший.
Женя навострила уши. Сказано было эмоционально. Немногие из «тупых» умели так. Гош считал, что это явный признак лидера. «Тупой», умеющий проявлять мощные эмоциональные реакции, по его словам, рано или поздно всегда становился во главе общины. Причем двух-трех лидеров банды «тупых» не терпели. Всегда один съедал другого. А здесь в пределах небольшого города только что на глазах Жени сошлись двое таких, и ничего особенного не произошло.
Женя подумала, что в действительности очень мало знает о «тупых». После самого первого инцидента в Москве она сторонилась их, блуждая по миру в счастливом одиночестве. Ей приходилось видеть городки и деревни, усеянные мумифицированными трупами. Сгоревшие дотла села и мертвые воинские части. Бескрайние поля, которым не суждено быть убранными. Но как только Женя замечала признаки жизни, она первым делом заглядывала в оптический прицел. И, как правило, тут же искала обходной маршрут. Она боялась «тупых», которых сама называла «уродами», не хотела их знать, не собиралась изучать их. Только зима вынудила девушку найти пристанище, и судьба так обернулась, что на ее пути оказался «тупой». Но он был один-одинешенек, несчастный, еле живой и очень милый. Наверное, оттого и милый, что совсем один. Как только потерявших разум и память оказывалось двое, они превращались в опасную компанию, от которой можно было ожидать любых действий, как правило, разрушительных.
