— Я же сказала, чтобы он не садился в самолет!
— Нет, ты говорила, что он не может подниматься в нем. Он и не поднимался. Я бы не пошел против твоей воли. — Но хотел, она это чувствовала. Его глаза молили: позволь, позволь ему ощутить себя взрослым. Доверься мне.
О господи, помоги. Она снова посмотрела на лицо сына, выражавшее вызов и мольбу, и подумала, не слишком ли она и впрямь его опекает. Возможно, боится, как бы он не стал вторым Брайеном.
— Но Мэтт занят, — слабо возразила она. — У него нет времени.
— Есть, — не согласился Мэтт. — Я как раз должен доставить самолет на аэродром до завтрашнего утра, так что Джо мог бы полететь со мной, если ты согласна. А ты поедешь на машине и привезешь нас обратно.
— Но я не знаю, где аэродром!
— Сейчас. — Мэтт исчез в калитке сада, а через несколько мгновений вернулся, держа в руках атлас дорог. — Вот. Ты поедешь по дороге, повернешь налево, проедешь через мост и увидишь ветровой конус — такую оранжевую конусообразную вещь, колышущуюся на ветру. Найти — плевое дело.
Она закрыла глаза. Восемь лет назад она боролась за жизнь сына, а теперь Мэтт хочет поднять его в воздух на этом опасном и отвратительном аппарате...
— Полет совершенно безопасен, — спокойно заверил он се. — Я буду очень осторожен.
Она колебалась, и, очевидно, слишком долго колебалась, потому что Джо вскочил на ноги, обнял ее и побежал в дом. Они вносили внутрь остатки от пикника, когда Джо сбежал вниз по лестнице в джинсах и куртке, похожей на куртку летчика, и бейсболке.
— Пошли, — нетерпеливо запрыгал он с ноги на hoi у, и не успела она охнуть, как машину выкатили из сарая, ее малыша крепко пристегнули к заднему сиденью и Мэтт стал проводить предполетную проверку.
— Не паникуй, — мягко посоветовал он, увидев ее испуганное лицо.
Сев в машину, он завел мотор, медленно вырулил, в последний раз все проверил и начал делать разбег.
— О господи, — произнесла она, прижав ладонь ко рту, за другую руку ее тянула Люси.
— Вше будет в порядке, мамочка, — сказала малышка, ободряюще улыбаясь. — Не бойша.
— Не бояться? — Джорджия напряженно усмехнулась. Она была в ужасе. — Садись, поехали, — мрачно позвала она и залезла в машину.
Рядом с нею лежала раскрытая карта, но она была не нужна. Один глаз смотрел на дорогу, а другой — на маленькую точку в небе впереди них, которая спустя несколько мгновений исчезла из виду.
Проехав еще полмили или около того, она увидела ветровой конус и повернула на взлетную полосу как раз в тот момент, когда самолет подъезжал к ним.
Сияющий Джо махал ей руками с заднего сиденья, как ветряная мельница, а Мэтт показал знаками, чтобы она следовала за ними, и поехал к ангару.
Ноги у нее стали слабыми и непослушными, она оперлась на автомобиль, чтобы поддержать себя.
Мэтт, улыбаясь, вылез из сверхлегкого и помог Джо выбраться из ужасно неудобного места кабины. Мальчик вышел, сияя горящими глазами, подбежал к ней, обнял.
— Ой, мама, это было прекрасно! — воскликнул Джо. — Он разрешил мне управлять самолетом!
Она потрясенно подняла руку ко рту, а Мэтт подмигнул.
— Я крепко держался за рукоятку управления, — заверил он ее.
— И все-таки я управлял, — с гордостью говорил Джо, подпрыгивая, как щенок, который не может сдержать своего возбуждения. — Было так здорово!
— И я хочу полететь, — вдруг заявила Люси, и сердце Джорджии, которое стало успокаиваться, снова учащенно забилось.
— Нет! — заявила она в тот момент, когда Мэтт ответил согласием.
— Ну мамочка, пажашта! Джо же летал... это не шправедливо!
— У него день рождения, — напомнила она.
— Я не возражаю, — разрешил Джо. — Мэтт пообещал, что снова поднимется. И Люси может полететь.
Мэтт вопрошающе поднял бровь и, приняв вздох за молчаливое согласие, похитил ее дочь.
— Мэтт... — запротестовала она, но он только улыбался ей.
— Все в порядке, Джорджия. Я буду очень осторожен.
— Ее будет тошнить.
— Я очень мягко поднимусь, сделаю круг и сяду. Ничего особенного.
— То же самое ты и мне говорил.
— Не волнуйся. Я поведу медленно, буду все делать очень аккуратно и предупреждать ее.
На самом деле дочка слегка позеленела, когда они приземлились, а через минуту ее стошнило, но она по крайней мере была жива и больше уже не попросится летать.
Джорджия отвезла детей домой, усадила перед телевизором и сказала, что пойдет посмотреть на сад Мэтта.
Джорджия смотрела с вилами в руках! Она так разозлилась на него за то, что он поднял Люси в воздух, не дожидаясь ее согласия, что, попадись он ей под руку, пронзила бы ему грудь вилами. Она выдернула одну из погибших роз, потом еще одну и наконец до крови расцарапала руку шипом.
— Проклятье! — вырвалось у нее, и, бросив вилы, она расплакалась.
— Глупая девочка, — тихо произнес за ее спиной Мэтт и обнял ее, повернув к себе лицом.
— Отпусти меня, я ненавижу тебя! — закричала она, стуча кулаками по его груди, но он схватил ее за запястья нежно притянул к себе... Через секунду она висела на нем и рыдала.
— Ты не имел права брать в воздух Люси! — бушевала она. — Я же не давала тебе разрешения.
— Извини, — виновато произнес он. — Я подумал, что если ты согласилась насчет Джо, то не будешь возражать и в отношении Люси.
— Я не соглашалась и с Джо, категорически возражала, но это был его день, и вы все дали понять, что я слишком его опекаю, но я все время ужасно боялась!
— И все это часть любви, не правда ли, — бояться за своих детей и своих любимых, когда они делают что-то, в чем есть элемент риска? Это потому, что ты хорошая мать, волнуешься, но тебе придется позволять им кое-что, Джорджия, — мягко уговаривал он. — Они уже не младенцы. Это трудно, но это правда.
Конечно, он был прав, но как переломить себя? Она взглянула на свою руку, его взгляд упал туда же.
— Рану нужно обработать. Пойдем в кухню, помогу. У меня там есть аптечка.
Она пошла за ним и позволила ему промыть царапину, оказавшуюся довольно глубокой. Забинтовав руку, он притянул Джорджию к себе и поцеловал. Она не сопротивлялась.
— Мне неловко, что я кричала на тебя, — сказала она со вздохом.
— Ничего. Извини, что взял Люси без твоего разрешения. Снова друзья? — Его глаза были такими искренними. Джорджия почувствовала, как исчезают последние крупицы злости.
— Да, — ответила она, устало улыбаясь. Он поцеловал ее и отослал к детям.
— Мама, ты сердишься? — с беспокойством спросил Джо, когда она вошла.
