В настоящее время этим единственным «кем-то» была Оливия, тайком крадущаяся из замка, после того как все остальные отправились на покой. На ней были мужские брюки, а под ними — фланелевые панталоны. Жилет, куртка и толстый шерстяной плащ с капюшоном должны были защитить ее от осенней шотландской ночи. Еще она прихватила с собой шерстяное одеяло, чтобы спастись от ночной сырости.
Вряд ли оно ей потребуется. Собственная горячая кровь согревала ее.
Призраки ушли, неужели?
— Посмотрим, — прошептала она.
Ей надо было поспорить с ним, вот что стоило сделать после вежливо-ледяного ужина.
«Они не ушли, и я это докажу».
Оливия посмотрела на северную башню. Темные окна подсказали ей, что он спит. И она надеялась, что ему снятся ужасные кошмары.
Она докажет, что призраки не отступились. Они просто пересматривают свою тактику. Она сделает то же самое.
Если бы Лайл догадался, что она затеяла, то непременно помешал бы ей.
Меньше всего ей нужно, чтобы этот упрямый, несговорчивый самец стоял у нее на пути.
Она даже Бейли не рассказала о своих ночных планах, поскольку Бейли станет ее ждать, а Оливия не знала, как долго будет отсутствовать. Если надо, она останется до рассвета. Оливия выбрала довольно уютное место для укрытия.
Выбор позиции был очевиден. Разрушенная сторожевая вышка в юго-западном углу двора была построена именно для наблюдения. Хотя в настоящее время вышка не годилась для обозрения окрестностей, через ее дверь открывался прекрасный вид на большую часть двора, позволяя Оливии оставаться незамеченной.
Единственное, что утомляло, — это ожидание. Сидеть на одном месте, не имея даже книги или колоды карт, было не очень весело. А сидеть на камне, пусть даже большом и плоском, удобно только короткое время. Через слои шерстяного плаща, брюк и фланелевого белья Оливия чувствовала холод. В щелях свистел ветер. Время шло, луна и звезды начали бледнеть. Оливия выглянула из своего убежища.
Над головой проносились тучи, подгоняемые ветром, они заполнили собой небо и закрыли луну со звездами. Она отступила в укрытие и плотнее закуталась в одеяло. Время шло, становилось все холоднее. У нее затекло тело, и она переменила положение.
Это влажный воздух у нее на щеках? Или просто холодный ветер? Пальцы онемели. Темнота становилась все гуще. Оливия едва различала очертания двора.
Ветер пронзительно свистел в щелях среди камней, и она слышала, как он взметнул ворох опавших листьев, закружив их по двору. Она снова пошевелилась, но не осмелилась потопать ногами, чтобы согреться, и пальцы ног просто окоченели от холода. Бедра онемели от неподвижного сидения.
Оливия думала о Лайле, об оскорбительных словах, сказанных им, и о том, что она могла бы на это ответить, но все эти мысли больше не грели. Придется встать и походить немного, или ее конечности онемеют. Она начала подниматься.
Краем глаза Оливия заметила вспышку света. Или показалось? Так кратковременно. Потайной фонарь? Потом вокруг стало еще темнее, чем прежде, и воздух превратился в тяжелое, холодное, влажное покрывало.
Тут она услышала шаги.
— Следи за фонарем, — послышался тихий голос.
Лязг. Шум. Глухой стук.
— Ни черта не вижу. Снова дождь пошел. Говорил я тебе…
— Это всего лишь туман.
— Нет, дождь. Я говорил… Проклятие!
Луч фонаря упал на лицо Оливии, ослепив ее.
Когда Лайл почти заснул, на ум ему в сотый раз пришел сильно измятый и полусгоревший клочок бумаги.
Неровные линии решетки сами встали у него перед глазами, и в маленьких клеточках появились крошечные цифры.
Это не могла быть карта, потому что нет стрелок или указаний на стороны света.
Но это мог быть какой-то код или стенограмма.
Его разум начал расставлять и переставлять линии и цифры, и тут уже было не до сна, поскольку пошел мыслительный процесс.
Лайл открыл глаза, сел, зажег свечу на прикроватном столике и выругался.
Оливия помахала у него под носом обрывком бумаги, а он не может отделаться от этого.
Он вылез из кровати, натянул халат и добавил угля в камин. Потом взял свечу и подошел к нише у окна. Когда-то, судя по внешнему виду, в самом начале истории замка, эту нишу оборудовали широким подоконником для сидения. Он придвинул к ней скамейку, которую использовал в качестве стола.
Днем света здесь хватало с избытком. Вечерами это было приятным местом для работы. Когда не шел дождь и небо не затягивали тучи, в эти редкие дни он мог смотреть на звездное небо. Оно не было похоже на небо в Египте, но определенно казалось чем-то далеким от цивилизации, от всех ее правил и ограничений.
Лайл выглянул наружу и опять выругался. Снова шел дождь.
«Какое гадкое место!»
Через мгновение Оливия снова обрела способность видеть. Фонарь опять мигнул, но не в ее направлении. Она услышала лязг и звуки голосов. Что-то ударилось о землю. Потом убегающие шаги.
Оливия не стала размышлять.
Она спустилась с вышки и побежала за ними, следуя за миганием фонаря. Его свет, качаясь, пересек двор, выбрался наружу через дыру в стене, в обход главного входа, и проследовал на дорогу.
Оливия чувствовала ледяной дождь, который становился все сильнее, но фонарь мигал перед ней как светлячок, и его луч манил ее за собой, по дороге. Потом он вдруг пропал. Никакого света. Оливия огляделась по сторонам. Влево, вправо, вперед, назад.
Ничего. Тьма. Дождь, ледяной дождь, барабанивший по голове и плечам, стекавший по шее.
Она посмотрела назад. Замок был едва различим, призрачные руины вдалеке, за стеной дождя, который промочил ее плащ и куртку.
Ни огонька в окнах. Ничего.
Помощи ждать неоткуда.
Здесь негде укрыться — а что толку в укрытии теперь, даже если бы она могла его отыскать? Перчатки насквозь промокли, и руки болели от холода.
Оливия попыталась бежать, но ноги стали словно каменные глыбы, одежда отяжелела от воды, и если она оступится и упадет…
«Не драматизируй! Двигайся! Одна нога за другой».
Оливия стиснула зубы от холода, склонила голову и поплелась обратно в замок.
Дверь в комнате Лайла в северной башне была толстой. Если бы не щель в дверной петле — надо добавить еще один пункт в список для ремонта, — он бы ничего не услышал. Лайл не был уверен, что слышал что-то. Он подошел к двери, приоткрыл ее и прислушался.
До него донеслось царапанье и бормотание.
Потом раздалось ругательство. Хотя голос был слабым, Лайл его узнал.
Он взял свечу, вышел из комнаты и пошел туда, где когда-то располагалась гостиная замка, в комнату над главным залом, почти такую же большую, но с менее высокими потолками. В ней также находился большой камин.
