– Я буду ходить, – помолчав, упрямо прошептал Максим. – Буду. Ведь каждый мужчина должен уметь постоять и за себя, и за других. Что же касается злости… Я даю слово! Даю!
Отец вдруг неожиданно улыбнулся, погладил Макса по голове, как совсем уж в раннем детстве. Сквозь приоткрытое окно, зависнув над карнизом, ярко светило солнце…
…прямо в глаза!
Макс прищурился – все тело болело, а голова прямо раскалывалась! Ага, вот кто-то погладил его, ласково провел рукой по волосам…
– Тейя!
– Ах-маси! – Девушка улыбнулась, и молодой человек почувствовал великую радость: ну, слава богу, жива!
Платье, правда, разорвано и в пыли, на руках и коленках ссадины, но в общем-то не похоже, чтоб что-нибудь сломано.
– Ты как?
– Хорошо. – Девушка улыбнулась и вдруг с тревогой взглянула на Макса: – Ты можешь идти?
Валяющийся в дорожной пыли парень понял только одно слово – «идти», но, конечно же, догадался о смысле. Пошатываясь, поднялся на ноги – а вроде бы ничего, легко отделался, синяками да ссадинами. Если б не мягкая земля Кемет, могло быть и хуже – ну-ка, по асфальту бы так размазало!
Черт! Погоня же!
– Пошли-ка к реке!
Согласно кивнув, девушка побежала следом. И в самом деле, вряд ли бы они сейчас смогли уйти по дороге, некогда было тратить время на починку колесницы – да и едва ли беглецы смогли бы быстро приладить отвалившееся колесо. Скакать же верхом Максим не был обучен, тем более без седла и стремян.
Река! Только река! Великий Хапи поможет им.
Воды в реке вроде как стало меньше, да-да, меньше, это было заметно все яснее с каждым днем. Разлив спадал, обнажая жирный слой плодородного ила. Действительно, Черная земля.
Добравшись до берега, уселись, переводя дух. Думать было нечего – либо раздобыть лодку, либо дожидаться попутного судна. Правда, вот чем заплатить корабельщикам? Тейя сняла с шеи ожерелье из разноцветных бус и, уныло встряхнув его, пригорюнилась. Без слов ясно – этого для оплаты не хватит. Да и корабля, кстати, поблизости пока не наблюдалось. Значит, лодка? Похитить, украсть – а что еще делать-то? И еще хорошо бы перекусить чем-нибудь…
Перекусить? Да не о брюхе пока надобно думать – о погоне! Сейчас вот налетят, схватят…
Максим непроизвольно дернулся, обернулся… и быстро схватил Тейю за руку, приготовляясь немедленно уносить ноги. Позади, скрестив на груди руки, стоял высокий красивый мужчина, одетый в длинную набедренную повязку из белой плиссированной ткани и цветной треугольный передник, и пристально рассматривал беглецов. Потом улыбнулся, подошел ближе и что-то сказал. Тейя так же с улыбкой ответила, мужчина произнес длинную фразу, девушка отозвалась столь же витиевато, и как-то незаметно начавшийся диалог быстро перерос в оживленную беседу, из которой Макс понимал только обрывки фраз и некоторые слова – «Инебу-Хедж», «Уасет», «петь», «красивая девушка»…
– Да-да-да! – положив руку на плечо Максима, Тейя добавила какую-то фразу.
Незнакомец махнул рукой и рассмеялся. Повернулся и быстро зашагал к излучине по узкой рыбачьей тропке. Тейя дернула парня за руку – идем. Макс пожал плечами – идем так идем. Интересно, правда, куда и зачем?
– Это – Пенгабен из Инебу-Хедж, – на ходу поясняла девчонка. – Он…
Она показала, как играют на дудке, потом – как дергают струны, танцуют…
Ага, музыкант! – догадался Макс. И мы, значит, отправимся дальше с ним. Что-что? Ах… танцовщица сбежала… С лодочником? Что и сказать, бывает. Я вот только не знаю, сгожусь ли? Хотя сейчас – лишь бы поскорее убраться отсюда. С музыкантами так с музыкантами, да хоть с самим чертом! Правда, вот насчет музыки… Максим не только не умел играть ни на одном музыкальном инструменте, но даже подозревал, что и слуха-то у него нет. Отец увлекался джазом, собирал грампластинки – Дюк Элингтон, Армстронг, оркестр Гленна Миллера, – а вот Макс к музыке был равнодушен. И как же он теперь будет музицировать? Ладно. Посмотрим.
За излучиной у самого берега покачивалась большая лодка. Даже, можно сказать, небольшой – метров десять в длину – кораблик, деревянный, с высоко поднятой кормой и носом, с рогатой мачтой и беседкой под папирусной крышей. В беседке кроме нескольких полуголых девушек виднелись аккуратно сложенные инструменты – нечто вроде домры, небольшая арфа, флейты и тамбурины. Завидев возвращающегося Пенгабена, девчонки засмеялись и весело замахали руками. Ага, ждали, оказывается!
– Отплываем, – тут же приказал Пенгабен и, обернувшись, пояснил: – Нам нужно спешить, чтобы успеть в Анхаб до начала праздника.
Вот примерно так и сказал – к своему удивлению, Максим почти все понял. И обрадованно подмигнул Тейе. Спешить – это хорошо. Им тоже нужно спешить.
Украшенное разноцветными ленточками и бубенцами небольшое судно, приняв на борт старшего и новых членов труппы, подгоняемое веслами гребцов, отвалило от берега и ходко устремилось к середине реки, где тут же подняли большой прямоугольный парус, сшитый из белых полотен. Как успел уже заметить Макс, здесь всегда дул северный ветер – попутный, если, как вот сейчас, плыть вверх по течению.
Общительная Тейя забралась в беседку и уже вовсю болтала с девчонками, Макс же молча устроился неподалеку. Ему показали весло – в случае надобности он должен будет заменить недостающего гребца – и оставили в покое. Впрочем, нет, одна из девушек – гибкая и очень молодая – улыбаясь, принесла новому товарищу небольшой глиняный кувшин и краюху хлеба с печеной рыбой. Еще раз улыбнулась, присела рядом:
– Ешь! Вкусно. Твоя сестра сказала, что вы из Уасета? Там хорошо? Красиво? Я никогда еще не была в Уасете! Может, скоро буду. А ты на чем играешь? Умеешь ли танцевать? Хорошо ли поешь?
Половину слов Максим не понимал, но общий смысл уловил точно. Хлебнув из кувшина улыбнулся, похвалил:
– Доброе пиво!
– Пей, пей. Ты – Ах-маси?
– Да, Ах-маси.
– А меня зовут Пебаст.
Кроме узенького золотистого пояска, браслетов и ожерелья из разноцветных бус, на девчонке ничего больше не было. Впрочем, как и на ее подружках. И никого это ничуть не смущало – ни гребцов, ни кормщика, ни старшего, Пенгабена. А вот Максим все никак не мог привыкнуть.
Доев рыбу, снова хлебнул из кувшина и, вытерев губы рукой, украдкой оглянулся. Ага! Тейя словно того и ждала – живо показала кулак и расхохоталась!
– Эй, Пебаст, не приставай к моему братцу! Он у нас скромник.
– А я и не пристаю. – Пебаст засмеялась. – До ночи-то еще далеко. А там – посмотрим. – И, придвинувшись ближе, провела рукой по бедру юноши: – Я красивая?
– К-красивая, – поспешно согласился Максим и на всякий случай отодвинулся.
– Эй, Пебаст, ты там долго будешь строить глазки? А кто будет петь?
– Я приду к тебе ночью, – уходя к подругам, пообещала девушка.
