Говоривший гнусно захохотал, и прятавшийся в саду юноша ощутил поднимающийся из глубины души гнев.
– Проверить? Конечно же разрешу! Мы с тобой вместе проверим, вернее, по очереди! Только прошу, поначалу обращайся с ней вежливо, как с принцессой. Эй, эй, где ты там, Уперра? Куда запропастился?
– Иду уже, хозяин, иду.
Максим вмиг влез на растущую рядом с домом пальму, увидев, как в сопровождении молодых охранников на крыше появилась Тейя. Хозяин и его гость – худой горбоносый старик – посмотрели на девушку с нескрываемым интересом.
– Садись, – отпустив охранников, Абен кивнул на низкое ложе. Потом указал пальцем на старика: – Это мой друг. Тебе не обязательно знать его имя.
Гостья – а скорее пленница – спокойно уселась, даже улыбнулась, выпила любезно поднесенного стариком Птахотепом вина.
– Пей, пей, дева! – одобрительно расхохотался хозяин дома. – Пей до дна и не бойся – это хорошее вино.
– Да, замечательное, – согласно отозвалась Тейя.
Она была все в том же дешевом полотняном платье, с обнаженной грудью, слегка прикрытой лишь медными бусинами ожерелья. На крыше, рядом с ложем и креслами, ярко горел небольшой костер, и свет его отражался в глазах девушки тревожными оранжевыми бликами. Макс буравил взглядом ее спину… И девушка вдруг обернулась! На один только миг, словно бы посмотрев прямо в глаза залезшему на вершину пальмы парню. Ну нет, показалось, конечно, – что она могла увидеть в ночной тьме?
– Пей еще! – ухмыляясь, настаивал Абен.
– Наливай! – Тейя отнюдь не отказывалась, и юноша скрипнул зубами: сейчас ведь напьется, ну а потом… Будто не знает, зачем подвыпившие мужики поят вином девушек!
– Это вино из Сина.
– Я вижу.
– Хо?! Ты уже пробовала синское вино? Клянусь Сетом, неплохо для бедной девушки! – Абен засмеялся и, покинув свое кресло, уселся на ложе рядом с гостьей. Провел рукой по ее спине – Максим едва не свалился с пальмы.
– Сегодня в твоей жизни поистине великий день, дева, – переглянувшись со стариком, громко произнес главарь шайки. – Ты можешь стать очень богатой женщиной, подругой обеспеченного человека.
– Но у меня уже есть жених, ты же знаешь, – робко, пожалуй, даже слишком робко возразила девушка.
– Нищий шардан? Ха! – непроизвольно схватившись за ручку заткнутого за пояс кинжала, глумливо захохотал разбойник. – Что он может тебе дать? Такая красивая девушка нуждается в столь же красивой обстановке. Богатый дом, сад, украшения и даже слуги – ты все это можешь иметь!
– Должна иметь, я бы так сказал, клянусь Мином! – сладострастным шепотом поддержал приятеля старик Птахотеп.
Максим скривился – ишь, выбрал бога, каким клясться! Мин – божество плодородия с эрегированным членом! Более чем прозрачный намек! Пора, наверное, вмешаться в это гнусное действо.
Юноша быстро прикинул: до края крыши метра полтора-два, вряд ли больше. Если забраться чуть выше и оттолкнуться от ствола, то можно… угодить прямо в костер! Ох, не на том месте его разложили! Что ж, придется рискнуть – похоже, иного выхода нет.
– Слуги говорили, ты хвастала, что умеешь хорошо танцевать, – поглаживая девушку по плечам, негромко произнес Абен. – Так ли это?
– Я не хвастала, клянусь Баст! – Тейя возмущенно дернулась, отбрасывая алчные руки разбойника. – Поистине это так и есть. Хотите, я станцую для вас?
– О, мы не смели и просить!
– Только мне нужна музыка. Кто-нибудь из вас умеет играть?
– Я умею, – радостно выкрикнул Птахотеп. – Игрывал когда-то на арфе. Найдется она у тебя, дружище Абен?
– Найдется. – Хозяин особняка ухмыльнулся и громко позвал слугу: – Эй, Уперра!
– Да, господин? – По лестнице на крышу вмиг взметнулись двое.
– Арфу сюда! Ту, маленькую…
Слуги доставили арфу. Судя по всему, они находились где-то поблизости и слышали все, что происходило на крыше. Это плохо, честно-то говоря, ведь неизбежно поднимется шум.
Слуги доставили арфу – небольшую, изящную. Усевшись поудобнее, Птахотеп тронул пальцами струны.
Трень-брень, трень-брень…
Не очень-то хорошо он умел играть, впрочем, Тейе, похоже, было все равно. Поднявшись с ложа, она изогнулась и, сделав несколько движений, скинула с себя платье.
– О! – Абен издал радостный возглас. – Клянусь Мином, поистине ты действительно хочешь стать богатой женщиной, дева!
– Играй, играй! – с улыбкой подбодрила старика Тейя.
И вдруг остановилась, застыла:
– Нельзя ли убрать подальше костер? Он мне мешает.
– Передвинуть жаровню? Нет ничего проще! Эй, Уперра!
Слуги переставили жаровню на дальний край крыши. Снова зазвучала арфа. Тейя принялась танцевать, раскованно, эротично и страстно – гибкое тело ее извивалось, сплетались в изысканные узоры поднятые к небу руки, позвякивали браслеты на руках и ногах.
Ишь ты, браслеты! Откуда они у нее? А может, Тейя и не нуждается ни в каком спасении? Нет, не может быть! Наверняка она что-то задумала!
Девушка затянула негромкую песню:
Пусть твое сердце забудет
О приготовленьях к твоему просветленью.
Следуй желаньям сердца,
Пока ты существуешь!
[2]
Все так же извиваясь, она вдруг подбежала к краю крыши – как раз перед пальмой, на которой уже давно готовился к прыжку Макс. Уперлась в ночь пылающим взглядом – казалось, посмотрела юноше прямо в глаза. И с неожиданной яростью выкрикнула во тьму ночи припев:
Пока ты существуешь,
Следуй желаньям сердца!
Следуй желаньям сердца!
Следуй желаньям сердца!
И, изящно выгнувшись, вдруг сделала прыжок через голову – назад, к Абену, – такой, которому позавидовали бы и циркачи.
Опустилась перед разбойником на колени, провела руками по бедрам… и, выхватив торчащий за поясом главаря шайки кинжал, вонзила ему в сердце!
Тут уж Макс не терялся – прыгнул, на лету сбив с ног старика Птахотепа.
– Вяжи его! – подхватывая упавшую арфу, сверкнула глазами девушка. И тут же тронула пальцами струны:
Следуй желаньям сердца!
Быстро связав старика первой попавшейся под руку ветошью – ею оказалось брошенное платье Тейи – и сунув ему в рот кляп, Макс подбежал к возлюбленной, показывая на край крыши:
– Скорее, спустимся вниз.
Следуй желаньям сердца!
– Ах, я устала! – отбросив в сторону арфу, жеманно и громко воскликнула девушка. – Хочу еще вина! Эй, дружище Абен, налей-ка! Хорошее у тебя вино, клянусь крокодилом! Ой, ой, что ты делаешь?! Зачем ты меня щекочешь? Ха-ха-ха! Ха-ха-ха! Ох…
