Лежащий на больничной койке старик посмотрел на вошедших с удивлением, надеждой и неожиданной радостью. Черные глаза его были широко распахнуты, по смуглым щекам текли слезы.
– Скоро Амон и Ра станут как братья, – с порога произнес Макс.
– Воистину как единое целое… Нофрет-ари! Ты здесь, моя принцесса! Поистине я ждал этого здесь больше ста лет… Дай же обнять тебя, о будущая царица!
Тейя, зарыдав, бросилась на грудь старику, юноша тоже почувствовал, как почему-то защипало в горле.
– Теперь можно умирать, – гладя девушку по волосам, растроганно шептал Петосирис. – Теперь можно. Знаешь, Нофрет-ари, я уже отдал все необходимые распоряжения насчет моей смерти. Братья забальзамируют мое тело.
– Вы имеете в виду масонов, месье Озири? – подойдя ближе, тихо спросил Максим по-французски.
– Уи. – Петосирис перевел взгляд на юношу… и снова удивился. – Клянусь Амоном, ты… ты…
– Да, это наш друг, – улыбнулась Тейя. – И, чтобы ты знал, мой возлюбленный. Посмотри, он очень похож на моего несчастного сводного брата! Его даже зовут так же!
Старик присмотрелся и вздрогнул:
– Действительно! Одно и то же лицо. О, боги, да разве в жизни бывает подобное сходство?!
А может, в тело этого славного юноши переселился Ка несчастного Ах-маси?! Воистину пути богов неисповедимы.
– Надеюсь, вы знакомы с месье Якба? – взглянув на висевшие на стене часы, перебил молодой человек.
Лицо лежащего тотчас же сделалось строгим.
– О да. Это мой давний враг! Он много вредил мне.
– Я хотел бы его немного проучить, месье Озири. – Максим улыбнулся. – Разумеется, с вашей помощью.
Тейя удивленно переводила глаза с одного на другого:
– На каком языке говорите вы оба? И почему, Петосирис, ты так постарел?
– Ты объяснишь ей? – Жрец посмотрел на юношу.
– О да, – быстро кивнул тот.
– Тогда говори же, чем я могу помочь тебе в борьбе с Якбаалом? Хочу предупредить: это страшный и жестокий человек.
– Я знаю. Как вы оказались в этом госпитале? Помогли братья-масоны?
– Ты догадливый юноша.
– Из Великой национальной ложи Франции?
– Да, оттуда. – Чуть прищуренные глаза жреца смотрели на Макса уверенно и цепко. – Братья много сделали для меня… как и я для них. Так что я смогу сделать?
– Вот. – Юноша вытащил из заднего кармана джинсов фальшивого сокола. – Надо передать его на бульвар Бино, вашим людям. В августе к ним явится молодой человек… гм… очень похожий на меня. Принесет посылку, небольшую такую коробочку… надо забрать ее и подменить лежащего там сокола вот этим. Потом вернуть юноше. Сможете это проделать?
– К сожалению, я не могу даже встать. – Старик закашлялся, и сидевшая на краю койки Тейя поспешно подала ему стоявший на тумбочке стакан с водой.
– Благодарю тебя, моя принцесса. – Улыбнулся жрец и потом снова взглянул на Максима: – Вы сами отправитесь на бульвар Бино… Я напишу записку.
– Но…
– Отправитесь! – Жрец повысил голос. – Это нужно для вас! Потом вернетесь обратно… на «Данфер Рошро». При выходе держитесь за руки – это хорошая примета, а я в них верю.
– Что? Что он говорит? – обиженно воскликнула Тейя.
– Говорит, что мы должны кое-куда съездить. Спасибо за помощь, Петосирис! – тихо промолвил Максим. – Хочу предупредить: опасайся Якбаала! Он захочет кремировать твое тело!
Жрец неожиданно улыбнулся:
– Я давно о том догадался. И принял меры. Не сомневайтесь, братья помогут мне. Нофрет, дай обнять тебя на прощание. О, как я рад был увидеть вас, дети мои! Поистине боги смилостивились надо мной на склоне лет. Кстати, чуть не забыл… Примета предателя из числа приближенных правителя Ка-маси – на левой руке, чуть повыше локтя, шрам от укуса крокодила.
– Шрам на левой руке? – Максим вздрогнул.
– Что? Что такое?
– Да так, ничего.
И снова метро, и станция «Ле Саблон», и богатый квартал Нейи. Отсюда были хорошо видны голубовато-синие небоскребы Дефанса.
– Какие красивые гробницы! – восхищенно прищелкнула языком Тейя. – Клянусь Амоном, у нас с тобой будут не хуже!
У нас с тобой… Какая замечательная фраза!
Бульвар Бино, 66. Знакомый особнячок, отделанный мрамором холл.
– Бон суар. Нам нужен брат Орио.
– Бон суар. А вы, собственно, кто?
– Вот записка…
– Записка? – Служитель быстро прочел послание и, дружелюбно улыбнувшись, протянул руку. – Давайте сокола. Хм, красивый какой. Не скажешь, что подделка. Прошу подождать.
Он вышел куда-то, но быстро вернулся с каким-то кулоном и маленьким цифровым фотоаппаратом в руках. Протянул Максу кулон с изображением обычного масонского знака – циркуль и «всевидящее око».
– Наденьте на шею. Так. Разрешите вас сфотографировать, месье.
– О да, конечно.
Вспышка. Прощание. Снова метро… Станция Denfert Rochereau.
Поднимаясь по ступенькам, Максим взял Тейю за руку. Девушка замедлила шаг. Остановилась, обняла Макса за шею и, не обращая внимания на прохожих, принялась с жаром целовать в губы…
О, как это было здорово, юноша даже закрыл глаза, а когда открыл, вокруг почему-то уже никого не было! Ни единого человечка! И масонский амулет под майкой нестерпимо жег грудь.
Откуда-то сверху пахнуло горячим ветром.
Максим неожиданно для себя улыбнулся – он уже догадался, где они.
– Что мы стоим? – тихо спросила Тейя. – Мы что, не пойдем больше к Петосирису?
– Нет. – Юноша покачал головой и погладил возлюбленную по плечу. – Думаю, мы лучше пойдем домой.
Глава 21
Лето 1553 г. до Р. Х. (месяц Месоре сезона Шему)
Черная земля. Слава Амону!
К сердцу своему – в твоей груди! —
Я взмолилась: «Дай сегодня ночью
Мне в мужья того, кого люблю!
Без него – что ложе, что гробница!»
Поэзия Древнего Египта в переводах А. Ахматовой и В. Потаповой
– Эй, корабельщик! А ну, спускай сходни! – Вскинув голову, Тейя выставила вперед ногу и надменно взглянула на кормщика.
В коротких шортиках и футболке с изображением Эйфелевой башни смотрелась она, по здешним меркам, более чем странно. Как, впрочем, и Макс – в кроссовках и слишком больших для него джинсах.
– Что ты говоришь, краса моя? – прищурился кормщик, пожилой смешливый мужичок в длинной юбке-схенти. – У меня совсем нет мест, сама видишь!
– Как это нет мест? – девушка раздраженно хмыкнула. – А вон там, на палубе, у мачты?
