— Ксанфия!
Лешка вздрогнул, увидев, как краснорожий кинулся к распахнутой двери эргастирия — оттуда как раз выходила девушка… та самая златовласка с синими, как ширь океана, глазами.
— Ксанфия! Я же запретил тебе ездить одной, как какой-нибудь простолюдинке! Если у тебя нет денег нанять кучера, я, со своей стороны…
— Ты мне не муж, Никифор Макрит! — холодно отозвалась девушка. — И никогда им не станешь.
— Так уж и никогда? — нахал загородил девчонке дорогу. — А, хочешь, ты поедешь сейчас в мой дом?
— Пропусти!
— Нет, ты поедешь! И я сделаю там с тобой такое… после чего тебе ничего не останется, как выйти за меня! Или — в монастырь! — верзила зловеще рассмеялся и схватил девушку за руку. — Не думай, никто тебя сейчас не спасет, даже Герасим Барлак, с которым ты, говорят, уже целовалась, причем — на людях!
Свободной рукою Ксанфия вдруг закатила нахалу оглушительную пощечину. Тот еще больше расхохотался… и с силой сдавил девушке руку. Та скривила губы:
— Отпусти! Мне больно!
— Мне тоже. Нет, таки ты пойдешь со мной, Ксанфия!
Лешка чувствовал, что не надо бы этого делать, что лучше было б отвести глаза в сторону и побыстрей удалиться отсюда, как поступили сейчас все гуляющие по «бутикам» франты, но…
Подойдя ближе, Лешка хлопнул верзилу по плечу:
— Ты — Никифор Макрит?
— Ну я.
— Идем со мною, и побыстрее!
— А что такое случилось? Почему спешка…
Игнорировав его слова, Лешка повернулся и небрежной походкой зашагал прочь. Десять шагов… двадцать… Теперь пора оглянуться, посмотреть — отпустил ли верзила девчонку? Если не отпустил — срочно надо придумывать что-то другое. Драка? Ну, нет, в драке Лешка ему не соперник — перешибет одним махом. Эх, жаль, не занимался раньше боксом или каким-нибудь кудо — а ведь была такая возможность, вот и Василий Филиппович говорил как-то…
— Эй, парень!
Ага! Подействовало!
Никифор, догнав его, рванул за плечо:
— Ты кто?
— Никто, — улыбнулся Лешка. — Просто один прохожий попросил меня передать тебе пару слов, хорошо заплатив.
— Что за прохожий?
— Не знаю, — юноша пожал плечами. — Неприметный такой, с бегающими глазками.
— Неприметный, говоришь? — верзила задумался. — Ага! Кажется, припоминаю… Что он просил передать?
— Что ты дашь мне еще две аспры… Давай!
— Сначала говори, не то, клянусь, мало тебе не покажется! — Никифор схватил парня за грудки и с силой тряхнул. Да-а, силен, однако — никакое кудо бы не помогло. Кулачищи, что твои арбузы!
— Да, скажу, скажу, отстань… Он просил передать, что все пропало. Надо срочно заметать следы!
— Что пропало? Какие следы?
— А я почем знаю? Говорит, похоже, что Герасим замыслил какую-то гадость.
— Значит, он так сказал? — верзила явно задумался. — Ах вот, значит… Герасим! Ну, я покажу этому гнусному ублюдку. Ведь предупреждал! А он не захотел…
— Чего не захотел?
— Не твое дело!
— Мои две аспры!
— Обойдешься! — с силой оттолкнув юношу, Никифор Макрит подбежал к одной из привязанных к коновязи лошадей, сноровисто отвязал и, вскочив в седло, понесся неизвестно куда.
— Ну, слава богу, — потирая ушибленный бок, Лешка поднялся с мостовой. — Кажется, сработало.
На углу, словно бы дожидаясь его, стояла белая лаковая коляска.
— Все в порядке? — проходя мимо, юноша с улыбкой, махнул рукой.
Златовласка удивленно подняла глаза.
— А вообще, не вязалась бы ты с этим придурком, — высказав такое пожелание, Лешка независимо прошел мимо.
— Эй!
Он чуть замедлил шаг.
— Постой же!
Юноша обернулся:
— А, это ты. Хорошая у тебя коляска.
— Да, неплохая, — девчонка пытливо смотрела на него, словно бы силилась что-то для себя уяснить. Наконец, спросила, нервно покусывая губы:
— Ты — приятель Никифора Макрита?
— Скорее уж — неприятель, — усмехнулся Лешка.
— Но ты ему хотел что-то сказать?
— Хотел, чтоб он не приставал к тебе. И, по-моему, мне удалось его уговорить
Девушка сузила глаза:
— Интересно, каким же образом?
— Да врал, что на ум пришло, — честно признался Лешка. — Просто ненавижу, когда подобные типы вяжутся к девушкам. Особенно, когда девушки этого не хотят.
— Так ты хочешь сказать, что просто-напросто помог мне избавиться от слишком навязчивого кавалера?
— Именно так.
— Не верю!
— А мне и не надо, чтоб ты верила. Главное — можешь спокойно ехать домой.
— Доброхот какой выискался!
— До свидания, любезнейшая госпожа! — издевательски поклонясь, юноша свернул в подвернувшийся на пути переулок.
— Постой! — снова закричала девчонка. — Как тебя зовут, парень?
— Алексей. А тебя?
— Ксанфия.
— Рад знакомству. Ты очень красивая.
Ксанфия улыбнулась:
— Я знаю… Прощай… И, коли все и вправду так, как ты говоришь — опасайся Никифора Макрита. Это жуткий и мерзкий тип… Как, впрочем, и Герасим…
— Я уже заметил… Постой! — теперь уже Лешка бежал за коляской.
Девушка оглянулась, придержав лошадь:
— Что-то забыл?
— Спросить… Где тебя можно увидеть?
— Ого! — Ксанфия лукаво прищурилась, на щеках ее заиграли забавные ямочки. — Вот так сразу?
— Так где? — настойчиво повторил Лешка.
— По вечерам я иногда гуляю у Влахернской гавани. Вместе с подружками и слугами.
— А мне можно прийти? Просто так… Честное слово, я вам не буду мешать!
Ксанфия неожиданно рассмеялась:
— Что ж, если не будешь — приходи.
До составления отчета оставался ровно один день, а приют Олинф до сих пор являлся непознанным, что, естественно, не могло не будоражить Лешку, все попытки которого проникнуть в тайну приюта терпели крах — и опросы соседей, и даже такое, казалось бы, верное, средство, как срочный визит технитов. Юноша попытался было прикинуться водопроводчиком — его не только не пустили на порог, но и вообще не стали разговаривать, сколько он не барабанил в дверь. Пустое! Лишь чей-то глуховатый голос пообещал спустить собак. Собаки в приюте действительно были — из-за ограды частенько слышался злобный лай. Ну, вот, еще и собаки! Словно и не приют, а какой-то военный объект. Да — дела, хуже некуда. Конечно, можно было бы просто выдумать всю информацию, но… Лешка вдруг опять вспомнил ту самую головоломку о девяти точках, оказавшихся кружками. Их нужно было соединить тремя прямыми линиями — и сделать это оказывалось возможным, лишь только выйдя за границы рисунка. Вот и здесь, похоже, нужно было выходить за границы. Ведь приют не мог быть полностью изолированным от внешнего мира — вчерашней ночью юноша даже заметил посетителей, которых безропотно пропускали в приют, словно самых дорогих гостей. Правда, при этом громила-привратник освещал им лицо горящей свечой. Фейс – контроль — ну, надо же! Если б был какой-нибудь пароль, тайное слово, Лешка, конечно, попытался бы подслушать, а там, может, и проник бы в эту неприступную крепость. Если бы… Ну, а пока оставалось лишь лежать за кустами да внимательно вглядываться в приезжавших господ — судя по коням, коляскам и носилкам, — посетители были именно господами, и не из самых последних.
