– О старике рассказал, о Ласкаре тоже, о Феодоре вы и без меня догадались. – Лешка задумчиво наморщил лоб. – О Фарраш-бее – все, что вспомнил…
– Константин Харгол! – Следователь стукнул ладонью по столу. – Вот, кто меня сейчас интересует больше всего! Мы ловим его уже три года.
Юноша покачал головой:
– К сожалению, в этом вопросе ничем не могу вам помочь – об этом неуловимом господине знаю не больше вашего. Даже – гораздо меньше.
– И ваш… э-э-э Фарраш-бей ничего о нем не говорил?
– Даже не упоминал. Только дал явку к Ласкару и велел его слушаться.
– Жаль, мы упустили негодяя… Моя вина. – Следователь нервно подергал ус. – Нужно было отправить к нему людей сразу. А так…
– Предупредили? – Лешка вскинул глаза.
Филимон Гротас кивнул:
– Увы… Рано утром соседи видели выходившего из его лавки мальчишку – кудрявого и лопоухого.
– Зевка… – тихо произнес юноша. – Можно было догадаться…
– Зевка? Странное имя… От «Зевс»?
– Нет… Кажется, от «зевгарат» – крестьянин. Вряд ли мы его сможем выловить – слишком уж много беспризорников в городе.
– Да и что от него толку? – невесело усмехнулся следователь. – Вряд ли он может знать что-то действительно важное.
Юноша потянулся к вину, отпил и вдруг улыбнулся:
– Что-то вы не очень-то веселы, господин Гротас! Неужто больше нет никаких ниточек? Не поверю!
– Да есть… – Филимон отмахнулся и скривился. – Только… – Он вдруг замялся, не зная, что сказать дальше.
Лешка пришел на помощь:
– Не можете решить, что делать со мной? Могу подсказать, если хотите.
– Вообще-то, если следовать ведомственным инструкциям, я должен бы бросить тебя в тюрьму и вдумчиво допрашивать, проверяя каждое слово… Но… – Следователь усмехнулся. – Я так не поступлю. И не только из благодарности, хотя и это важно. Просто поставлю тебя… Можно на «ты», я ведь много старше?
– Пожалуйста, господин Гротас.
– Спасибо. Просто поставлю тебя в определенные условия. Кажется, тебе и впрямь некуда больше податься.
– Константинополь – мой родной город, – негромко пояснил юноша. – И, похоже, единственное на земле место, где я хоть кому-то нужен. Пока еще нужен…
– Комнату в доходном доме, что ты снимаешь, смени – нехорошее место.
– Ого! Вы и это знаете? И когда только успели?
– Смею рекомендовать комнаты на верхнем этаже «Трех ступенек». Там достаточно дешево и спокойно, к тому же не надо заботиться о еде.
– Ага… – Лешка покивал, прищурясь. – И хозяин – ваш человек. Заодно будет приглядывать.
– И это тоже, – ничуть не обиделся Филимон. – Я, Алексей, пока не снял с тебя всех подозрений… Но твое предложение – о сотрудничестве – пожалуй, приму. Оформлю секретным сотрудником, только вот жалованье, не взыщи, пока небольшое… но на еду и кров хватит.
Лешка всплеснул руками:
– Отлично! А больше мне пока ничего и не надо.
Допив вино, следователь вышел из-за стола:
– Сегодня уже поздно – переночуй у меня. А с завтрашнего дня – на службу.
– Ну, вот, – засмеялся Лешка. – Сразу и на службу. А я-то думал себе отдохнуть, загулеванить!
– Так у тебя же нет на гулянки денег!
– Шучу, шучу, господин Гротас. Что, уж и пошутить нельзя?
Назавтра Лешка был официально представлен самым верным агентам – уже давно знакомой ему троице: Иоанну, Панкратию, Никону. Ближе всех сошелся с Иоанном – тот был почти такой же светлый, как и Лешка, а мать его – жаль, что давно уже покойная, – оказалась русской. Отличавшийся серьезностью и рассудительностью Никон вскоре ушел по делам, а Панкратий с Иоанном взялись проводить нового приятеля в «Три ступеньки».
Хозяин заведения аж лучился любезностью, особенно, когда узнал, что у него хотят снять комнату. Что-то шепнув слуге, замахал руками:
– Идемте, господа! Я лично представлю вам свои лучшие апартаменты.
– Подожди, Епифан, не так быстро. Говорят, у тебя есть недурное вино? – сказав так, Иоанн почему-то обернулся к Лешке.
– Ах, да, – спохватился тот. – Банкет – за мой счет. Покуда в долг, но завтра начальство обещало выдать подъемные!
Услышав про банкет, парни сразу же оживились и, конечно же, не пошли смотреть никакие апартаменты – тут же уселись за уютный столик в углу небольшой залы. Трактирщик Епифан самолично разлил принесенное вино, даже немного выпил, после чего, пожелав приятно провести время, отвлекся на других посетителей, правда, не забыл прислать служку с оливками и сыром. Сидели недолго – за окнами быстро смеркалось, а у обоих парней оставались еще какие-то дела.
– Рады с тобой познакомиться, Алексей, – поднявшись, улыбнулся Иоанн. – Теперь уж будем захаживать.
– И так же рады будем вместе работать, – прощаясь, добавил Панкратий.
«Славные парни, – поднимаясь по лестнице на второй этаж, расслабленно думал Лешка. – Да, славные… Все таки неплохо, что так сложилось. Хотя, конечно, что там говорить – поволноваться пришлось…»
«Апартаменты» представляли собой небольшую – весьма небольшую – каморку размерами шагов пять на восемь, с узким, застеленным бараньей кошмою и мягким шерстяным одеялом ложем, небольшим столиком, и окном, выходящим во внутренний дворик. Выкрашенные в травянисто-зеленый цвет ставни, ввиду позднего вечера, были плотно закрыты, комнату освещал стоявший на столе светильник, керамический, с блестящим синим обливом. Что и говорить – уютно! Даже в «общежитии имени монаха Бертольда Шварца» из прежней Лешкиной жизни и то не было такого уюта. Да, в углу еще имелась раскаленная углями жаровня – вещь в текущем сезоне вовсе не лишняя даже в благословенном Константинополе. От жаровни струилось приятное, вызывающее сонную негу тепло.
Хорошо!
Скинув одежду, юноша растянулся на ложе и уже начал было засыпать, когда в дверь с осторожностью постучали.
– Наверное, хозяин принес что-нибудь, – заворачиваясь в одеяло, подумал юноша. Однако, подойдя к двери, на всякий случай взял в правую руку нож:
– Кто?
– Я, Зорба, – шепотом отозвались из-за двери.
– Зорба?!
Лешка, не думая, отворил дверь:
– Входи! Вот уж не ждал…
– Я не одна… – шурша шелковым покрывалом, девушка проскользнула в дверь.
– Не одна?
– Вот… – сняв наплечную суму, она выставила на стол глиняный кувшинчик и два высоких бокала толстого синего стекла. – Тут еще сыр, оливки, мясо… Хочу поздравить с новосельем! Ну, и поблагодарить за спасение… Извини, если разбудила.
– Да ладно. Присаживайся. – Лешка махнул рукою на ложе. – Я, правда, не одет…
