— О, нет, не бесплатный, уважаемый Пурим-бей, отнюдь!
— Да ты ушлый парень, как я погляжу!
Не особо стесняясь, смотритель протянул ладонь… в которую тут же упал золотой цехин.
Пурим-бей заметно, прямо на глазах, подобрел, заулыбался во всю ширь толстогубого рта, уж такой стал душа-человек, что, кажется, лучше людей и не бывает вовсе!
— Ну, говори, что ты хочешь узнать, торговец?
— Дорогу на перевал, — молодой человек скромно потупил глаза. — Видите ли, мы из Адрианополя… Эдирне по-турецки, а на пути — горы. Успеем ли? Пройдем ли?
Смотритель неожиданно захохотал, колыхаясь всей своей неподъемной тушей:
— Ну, ты и спросил, торговец, прямо уморил! Успеют они… Да куда ж ты теперь успеешь? Эвон, и товар у тебя еще не распродан. Что так поздно явились?
— Да вот, поначалу пытались расторговаться у себя. Неудачно — уж больно много конкурентов. Потом вот кто-то надоумил — а езжайте вы в Румелию, у ж там точно на ваш товар будет спрос. Так ведь и верно! — Лешка зябко хлопнул в ладоши. — Еще только вторую неделю здесь — а уже сколько продали! Нам еще бы месяц…
— Через месяц вы точно никуда не уедете — не перейдете перевалом. Зима, одно слово, — смотритель столь же зябко поежился и Лешка уже хотел было предложить ему вина, но побоялся — кто знает, вдруг Пурим-бей — мусульманин, а у них пить вино — большой грех.
— Ох, и погодка, — нахмурил брови смотритель. — То дожди, то туманы… Промозгло. Так и заболеть недолго… без хорошего лекарства-то!
— Так может, зайдем в повозку? — Алексей сразу же понял намек. — Там и полечимся — а то и я что-то не очень хорошо себя чувствую.
Озадаченно почесав затылок, Пурим-бей осмотрелся — редковато сегодня было на площади, прямо сказать — почти пусто. Большинство торговцев уже уехали, а кто еще оставался — сиротливо жались по углам, распродавая остатки товара. Местных же сегодня и вообще почти не было, что и сказать — начало недели, не базарный день.
— Прошу, уважаемый господин Пурим-бей, — галантно поклоняясь, Лешка сделал приглашающий жест и, повернувшись, громко позвал напарника:
— Последи за товаром. Аргип!
Сам же, радушно улыбаясь, сопроводил смотрителя к задней части повозки, где оба и уселись, свесив ноги. Лешка с улыбкой достал кувшин и кружки:
— Не откажите, господин Пурим! Верно, это хорошее лекарство.
Пурим-бей хмыкнул:
— А ну, дай попробовать!
Видал Лешка, как люди пьют… Трактористы в «совхозе» уж такие алкоголики были, не говоря уже о слесарях! Но этот…
Намахнув кружку одним глотком, Пурим-бей довольно прищурился и тут же махнул рукой — мол, наливай. Что Лешка и сделал… Пока кувшин сосем не опустел.
— Вот я и говорю — неплохое лекарство, — молодой человек вытащил из дорожного сундука следующий кувшин.
— Да, — наконец, отозвался смотритель. — Неплохое.
— Так что вы посоветуете насчет перевалов? Может, нам лучше в обход, северными пройти? Уж, конечно, не будь волов и повозки — так лучше бы доплыть вниз по реке до самого моря на каком-нибудь судне…
— А вот этого я вам не советую! — перебил Лешку Пурим-бей. — Ни того, ни другого. В первом случае — если пойдете на север — вам просто отрубит головы пограничная стража, ну а на реке вы станете легкой добычей разбойников. Тем более, повозку и волов не так-то легко продать — вряд ли кто зимой даст за них настоящую цену.
— Что же нам делать? — Алексей посмурнел лицом.
— Оставаться здесь! — громко захохотал смотритель.
— Здесь?!
— Ничего не попишешь, уж, видно, придется вам это сделать.
— Но… товар-то мы распродадим, наверное, уже к середине зимы, — несмело возразил Лешка. — И что дальше? Тратить вырученные деньги на жизнь? Зачем тогда ехали?
— Вот что, торговец, — хитро прищурил левый глаз Пурим-бей. — Я вижу, ты неплохой парень, и хочу тебе помочь… Но! Один совет я тебе уже дал, и, клянусь, тем спас и твою жизнь, и жизнь твоего компаньона.
— Понял, господин смотритель…
Еще один цехин упал в небрежно подставленную ладонь. Так никаких денег не напасешься! Однако, сейчас нужно было платить, просто необходимо было — смотритель ведь не только взимал рыночные подати, но и присматривал за торговцами — что за люди, откуда, да как относятся к его ослепительнейшему величеству султану Мураду? Возможно, и доносы писал в некий турецкий аналог сыскного секрета — ведь Болгария (Румелия) уже давно принадлежала туркам. Ну, конечно же, писал… не доносы — справки. В крайнем случае, докладывал лично какому-нибудь заместителю наместника провинции. И всех подозрительных брал себе на заметку! А Лешка с Аргипом — подозрительные? Еще как! Поэтому — никаких самостоятельных действий, пусть все, что делают лже-торговцы кажется естественным, и — коли получиться — подсказанным надежнейшеми людьми. А кто тут, в городе, самый надежнейший и проверенный товарищ? Конечно же, господин Пурим Казыл! Ну, если и не самый надежнейший, то, по крайней мере — один из таковых.
И вот теперь, вот теперь вот, Пурим-бей должен был дать совет… такой совет, который давно уже ждал от него Лешка.
Ну! Ну же!
— Так что вы хотели сказать, уважаемый господин Пурим?
Поставив кружку на дорожный сундук, смотритель довольно рыгнул:
— Оставайтесь здесь до весны. За это время продадите свой товар, и — чтобы не сидеть без дела — займитесь каким-нибудь ремеслом. Разрешение, уж таки и быть, я вам выпишу… Хоть прямо завтра. Кроме торговли, умеете хоть что-нибудь?
— Кажется, мой напарник может плести корзины, — наливая вино, нерешительно промолвил Лешка.
— О! — Пурим-бей поднял верх указательный палец. — Корзины! Уже кое-что. А с постоялого двора съезжайте, лучше снимите у кого-нибудь угол — гораздо дешевле выйдет.
— О, любезнейший Пурим-бей! — Алексей молитвенно сложил руки. — Не знаю, как и благодарит вас за ваши полезнейшие советы!
— Как-как… — Пурим-бей снова прищурился. — Не знает он, как же!
Еще цехин…
— Ну, как? — едва дождавшись, когда смотритель ушел, азартно поинтересовался Аргип. — Посоветовал?
Лешка устало ухмыльнулся:
— Конечно. Только сколько вина, паразит, вылакал! Готовься, с завтрашнего дня будем по очереди ходить по окрестным горам — резать на корзины лозу.
Как и советовал Пурим-бей, парни сняли небольшую комнатку в беленом домике на самой окраине, принадлежавшем какой-то дальней родственнице смотрителя — полной, немолодой уже, женщине с обветренным злым лицом. Звали ее Марта.
Домик окружала глухая ограда, за которой находился несколько запущенный сад — там же, за отдельную плату, «торговцы» договорились оставлять на ночь повозку с волами. Вообще-то, если хорошенько подумать, старуха Марта драла с постояльцев безбожно (возможно, делясь с любезным родственничком). Ну, конечно, не так ломила цену, как на постоялом дворе, однако, можно было найти жилье и куда дешевле. Чего никак не нужно было ребятам — не за дешевизной они сейчас гнались, а за безопасностью. Уж ясно, Марта исполняла роль не только хозяйки, но и соглядатая — а явный соглядатай всегда предпочтительнее тайного. К тому же, в дом, на правах родственника хозяйки, частенько наведывался и смотритель, от которого много чего можно было узнать. Правда, винища, собака, пил столько, что было просто удивительно, как он еще не лопнул?!
