Почтить словами праздник,
Взяв лиру ради песен…
Диоскор
…как в песне. В той, что пела когда-то группа «Король и Шут».
— Ну, не воры мы, Христом-Богом клянемся! — Алексей быстро перекрестился. — Не знаем, правда, чем вам и доказать… Ну, вот и телеги при нас нету — что же мы, ваше сено на своем горбу потащим?
— Да, воза нигде нет, дядько Геронтий, — подтвердил один из крестьян. — Мы с Бялкой тут все осмотрели, верно, Бялко?
Бялко — здоровенный парняга косая сажень в плечах — покачал головой:
— Да, не видали.
— Ну, вот, видите? — обрадовано воскликнул Лешка. — Не крали мы ваше сено, даром оно нам не нужно.
— Не крали, говорите? — Геронтий пристально осмотрел путников. — Может быть, и не крали… И все же, вы кажетесь мне весьма подозрительными бродягами. Весьма подозрительными! Думаю, неправильно было бы вас отпустить. Верно, людство?
Людство одобрительно загудело.
— И что же вы с нами сделаете? — Алексей переместился левее, чтобы удобнее было сделать первый прыжок.
— Не знаю, — пожал плечами Геронтий. — пока отведем в деревню, посадим под замок, а уж после сдадим властям — пускай они разбираются, кто вы и что. А нам лишней головной боли не нужно.
— Верно, Геронтий, — раздались громкие возгласы. — Правильно рассудил, справедливо.
— Ничего себе справедливо! — Лешка вдруг вспомнил недавно прошедших мимо бродячих артистов. — Мы ж тут, в ваших местах, не просто так шляемся…
— Ого! Слышь, Геронтий — «не просто так»!
— Мы — актеры!
— Актеры? — недоуменно переспросил Геронтий и тут же суровое лицо его тронул некий намек на улыбку. — Балаганщики, что ли?
— Ну да, они и есть.
— Ах, вон оно что…
— Точно, балаганщики! — убрав за пазуху пращу, радостно завопил мальчишка. — Я их с утра слышал — бубны, песни… И Вячко-козопас сказал — балаганщики в их деревню пошли. То-то сегодня весело будет!
— Так ведь праздник!
Вспомнив о празднике, мужики резко повеселели и опустили вилы — несомненно, в их представлении бродячие актеры ассоциировались именно с праздничным весельем. Даже суровый Геронтий явно сменил гнев на милость:
— Так бы сразу и сказали… Что же вы, выходит, от своих отстали?
— Да так уж вышло, — Лешка пожал плечами. — Выпили вчера лишнего… Ну да ничего, нагоним. — Он обернулся к мальчишке:
— В какую, говоришь, деревню, наши пошли?
— В Зуброво. Большое такое село.
Лешка с размаху стукнул напарника по плечу:
— Ну вот, и нам бы следует поспешить!
— Говорите вы как-то не по-нашенски, — снова нахмурился Геронтий.
— Еще бы — мы же издалека!
— Издалека… А ну-ка, расскажите нам что-нибудь… Глянем, какие вы актеры?
— Молодец, дядько Геронтий! — обрадовано зашумели крестьяне. — Умно решил!
Геронтий довольно осклабился. И в самом ведь деле — умно! Вот, сейчас и поглядим…
— Что-нибудь рассказать? — Алексей хохотнул. — Да запросто. Эй, Аргип, бей в ладоши!
— В ладоши? — наконец, вставил хоть слово напарник. — А как?
— Да как хочешь, только не очень часто…
Аргип послушно захлопал… А Лешка… Лешка, поклоняясь публике, словно самый настоящий артист, откашлялся, взмахнул руками и запел… точнее, продекламировал:
— Два вора, лихо скрывшись от погони, делить украденное золото решили…
И этак в лицах, довольно близко к тексту, изобразил песню все той же группы «Король и Шут», попутно меняя некоторые русские слова на более подходящие в данной ситуации болгарские или греческие.
Представление понравилось! Даже Геронтий одобрительно закивал, а веснушчатый мальчуган аж от восторга заплакал.
Алексей ласково потрепал его по плечу и смущенно бросил:
— Ну, уж это слишком.
— Ты проводи их до Зуброва, Петко, — поднимая вилы, велел мальчику Геронтий. — Ну а мы пока пойдем, поработаем. Дождливо нынче — надо поспешить доубирать сено. А в Зуброво мы сегодня к обеду заявимся, ужо посмотрим на вас, повеселимся.
— Да уж, весело будет, точно!
Растянув губы в самой доброжелательной улыбке, старший тавуллярий отвесил крестьянам самый галантный поклон, на который только был способен. Поглядев на него, поспешно поклонился и напарник.
— Удачного представленья! — выкрикнул кто-то из крестьян. — Придем!
— Обязательно приходите! — весело откликнулся Лешка. — Приводите с собой жен, детей. Бог в помощь!
— Благодарствуем… Петко, Кардая с собой возьми, потом отведешь на пастбище.
— Возьму, — обернувшись, мальчуган позвал пса. — Кардайка, Кардай! А на пастбище не поведу, они сам дорогу знает. Кардай! У-у-у, псинище.
Потрепав пса по загривку, Петко хлопнул его по хребту:
— Вперед, Кардай, вперед!
Громко гавкнув, собачинища, весело помахивая хвостом, исчезла в лощине.
Алексей проводил его взглядом. Славный пес… Ну, беги, беги. Все равно ведь придется и тебя, и мальчишку… Старший тавуллярий положил руку на рукоять ножа. Жалко, конечно, парнишку… Может, не стоит его убивать? Если можно обойдись без крови — так и нужно делать. А можно ли обойтись? Побеги они сейчас с Аргипом назад — да куда угодно! — и парень, наверняка, науськает вслед собаку, а затем позовет на помощь крестьян. Так… И все же… И все же лучше бы обойтись без крови. Кстати, вот уже и лощина, за ней луг, а дальше — двухэтажные домики. Деревня, точнее — большое село. Зуброво.
— Как ты здорово пел! — восхищался по пути Петко. — Не все понятно, правда… Но очень интересно. Никогда такого не слышал! А в Зуброве ты тоже будешь эту песню петь?
Лешка улыбнулся:
— Наверное.
Славный парнишка. Веселый, светлоглазый, стройненький… Алексей дернулся — рукоять ножа словно бы обжигала ладонь.
Нет!
Пожалуй, нет… Дойдем до деревни посмотрим…
Молчаливый Аргип послушно шагал сзади, оставив на плечах старшего всю тяжесть принятия решения.
— Идем в деревню, а там посмотрим, — оглянувшись, предупредил Лешка.
Зрел, зрел в его голове один очень даже неплохой план. Как в той задачке на сообразительность — соединить девять точек тремя линиями. Вроде, кажется, ну, никак этого сделать нельзя. Но — если выйти за границы системы и увидеть, что точки — это не точки, а небольшие кружки… Вот и сейчас. Кто сказал, что встреча с бродячими актерами так уж нежелательна? А может быть — очень даже желательна? В конце-концов, они повсюду ходят… И даже турки не чинят им особых препятствий. Это хорошо, это очень хорошо.
