— Ну, вот, и пришли, — подозвав собаку, Петко остановился на околице. — Во-он, на площади — ваши. Идем!
А вот это было бы нежелательно… Вот так, сразу…
— Спасибо за заботу, парень, — искренне поблагодарил парнишку Алексей. — Теперь мы уж сами — уж видим, куда идти. А ты не забудь отвести собаку на пастбище.
— Ой, и правда! — спохватился мальчик. — Кардай, Кардай… У, псинище… Сейчас, я его отправлю.
Подозвав пса, он со всех ног бросился к лощине. На пути вдруг резко остановился, обернулся, помахал рукою:
— Еще сегодня увидимся!
— Обязательно, Петко! Обязательно…
Актеры бродячей труппы деловито сколачивали помост из имевшихся под рукой материалов: горбыля, бревен и каких-то разномастных досок. Светловолосые подростки, при ближайшем рассмотрении оказавшиеся до одури похожими друг на друга близнецами, которых Лешка тут же прозвал про себя «Электрониками», разложив на траве занавес, старательно очищали его от желтых налипших листьев, сломы и грязи. Сам мэтр — седобородый старик Периклос — сидел на облучке повозки и с самым задумчивым видом читал какую-то прожженную в нескольких местах бумагу.
— Бог в помощь, — подойдя к старику, вежливо поздоровались беглецы.
— И вам не хворать! — мэтр так же отозвался по-гречески. — Гляжу, земляки? Откуда вы?
— Из… Из Мистры.
— Из Мистры? Ого! Далеконько забрались.
— У нас была труппа… Такая, небольшая, — с улыбкой пояснил Лешка. — Кочевали, как и вы. Аристофана ставили…
— Аристофана? — старик прищурил глаза, пристально оглядывая собеседников. — Ну, и как результаты?
— Да, честно говоря, никак, — Алексей пожал плечами. — Не любит здешний народ Аристофана, не понимает, что ли?
— А я так и знал, что ничего здесь с Аристофаном не выйдет! — довольно заметил мэтр. — И что, вы вдвоем пьесы ставили?
— Да нет, были еще люди… На перевале внезапно налетели башибузуки, — Лешка вздохнул. — Мы вот с Аргипом вдвоем еле ушли… Остальных похватали.
— Да, — сочувственно покивал старик. — Разбойников в горах много. И что же вы дальше думаете делать?
— Пойдем в Видин или вообще в Валахию, — небрежно отозвался Лешка.
— В Валахию вам не пройти — на дорогах везде сипахи, — вскользь заметил старик. — А вот насчет Видина… тоже ведь не близкий путь. Стоит ли туда вообще идти?
— А вы куда направляетесь, если не секрет?
— Не секрет. В Тырново, а дальше — ближе к югу. Думаю, в Филиппополь.
— В Филиппополь? — со смехом переспросил старший тавуллярий. — Вот уж не посоветовал бы туда идти! Там же сейчас бродячих актеров — лицедеев, мимов, певцов — что грязи — все пережидают зиму.
— Он прав, Периклос, — оторвавшись от работы, заметил внимательно прислушивающийся к разговору толстяк. — В Филиппополе мы вряд ли чего заработаем.
— Верно, не заработаем, — спокойно согласился старик. — Но ведь надо же где-то пережить зиму.
— А Видин? — Алексей приподнял брови. — Что вы про него скажете?
— Видин? — Периклос пригладил рукой растрепавшуюся от ветра бороду. — Мы там никогда не были, слишком уж далеко.
— И не только вы там не были, — небрежно заметил Лешка. — Вообще, многие почему-то обходят стороной этот большой и красивый город, населенный прекрасно образованными жителями. Уж им-то Аристофан, наверняка, придется по вкусу.
— Он прав, прав, Периклос! — оживился толстяк.
Бросив работу, он подошел ближе и поклонился:
— Меня зовут Леонид. Леонид Скалос. Когда-то давно имел честь быть актером знаменитого театра в Фессалониках, но теперь, увы… Театр разорился, везде — турки, и приходиться рыскать по городам и весям в поисках зрителей. Увы! Это наш старший, Периклос, великий актер, но еще более великий постановщик…
— О, ты мне льстишь, Леонид! — с улыбкой заметил мэтр.
— Нет, я говорю, что есть… — толстяк негромко засмеялся и продолжал. — Вон там возится с досками мой коллега и по совместительству плотник Федул, это наш ослик Терентий — полноправный член труппы, а вот те мальчики — близнецы Лука и Леонтий — пока еще только начинают свой артистический путь.
Услыхав свои имена, «электроники» оторвались от чистки занавеса и, вскочив на ноги, поклонились.
— Работайте, работайте, не отвлекайтесь, — махнул им рукой старик и, переглянувшись с Леонидом, спросил с хитрой улыбкой. — Вы, стало быть, совсем без труппы?
Лешка состроил грустное лицо:
— Увы!
— Так не хотите ли примкнуть к нам?
— Даже не знаю, что и сказать… — задумчиво протянул старший тавуллярий. — Поймите, ваше предложение так неожиданно… И у нас имеются свои планы — Видин! О, там мы быстро соберем публику!
— Так пойдемте же туда вместе! — азартно воскликнул толстяк. — Все веселей, чем тащиться вдвоем. К тому же — и куда безопасней.
— Что ж, — Лешка положил ладонь на плечо напарника. — Может быть, нам и стоит принять предложение этих достойных людей? А, как мыслишь, дружище Аргип?
Аргип тут же кивнул:
— Думаю, стоит.
— Что ж, — с мягкой улыбкой Алексей обвел взглядом актеров. — Тогда позвольте угостить вас после спектакля вином.
— Вином? Вот это дело! — Леонид восхищенно хлопнул в ладоши. — Как здорово, что мы с вами встретились. О! Послушайте-ка, а может, вы сыграете с нами уже сегодня вечером?
— Может, и сыграем, — весело отозвался Лешка. — Скажите только — что играть?
Старик Периклос ухмыльнулся:
— Одну мою пьесу. Называется — «Деяния Диониса».
— Где-то я уже слышал это название, — задумчиво протянул Алексей.
— Это поэма Нонна, — добродушно пояснил мэтр. — Я переделал ее в пьесу. Деметру и Афину у нас играют близнецы, Диониса — Леонид, Федул — сатира, я — Зевса. Пока решили обойтись без царя Парика… Но теперь он у нас есть — ты! И даже — со слугою. Вот слова… — старик протянул новому актеру объемистый список. К вечеру надо выучить… да тут немного.
— Выучим, — с готовностью кивнул Лешка. — Чего ж не выучить-то? Да, у вас, верно, и грим найдется и прочее?
— Найдется, — мазнул рукой Периклос. — В нашей тележке много чего есть, почти все, кроме вина и денег.
— Да-а… Самого-то главного у вас и нет!
Текст роли оказался несложным, а слова «царского слуги» Аргипа и вообще уложились всего в несколько фраз, типа «кушать подано». Впрочем, даже и этого для юноши явно было много — он краснел, читал, потом шевелил губами, устремив тоскливый взгляд в обложенное облаками небо. Лешка только головой качал, глядя на мучения напарника, да, как мог, подбадривал:
