Заметив рванувшихся к «электроникам» сипахов, Алексей, пришпорив коня, бросился на выручку.
Оп! Отпихнуть конем одного… Саблей по голове другого… Черт! Да сколько же вас тут?
Затрубили трубы, над свитой воеводы Бранковича взвился синий прапор.
— Вперед!
Победный клич потряс крестоносное войско. Уцелевшие сипахи, вздрогнув, повернули коней. Помчались, улепетывая со всех ног.
— Вперед! С нами Иисус Христос и пресвятая дева!
Победили! Вот так-то! А Лешка даже и не заметил…
— Все живы? — обернулся к нему Здравко Чолич, юный сербский воин. Улыбнулся. — Вижу, что все. — Приподнявшись в стременах, махнул саблей. — Отомстим за наших дедов и прадедов, павших на Косовом поле! Скачите же, братие, скачите! Напейтесь поганой османской крови, черной крови супостатов напейтесь!
Черной крови супостатов напейтесь… Красиво сказал. Как в песне.
— Где тут ромей Алексий? — вздымая копытами грязь, прискакал на гнедом коне Генчо Кончевич — тот самый надменный серб, похожий на немца.
— О, явился, — ухмыльнулся Здравко — ох, недолюбливал этот парень своего соплеменника. — Где только раньше был, когда битва?
Последнюю фразу он произнес шепотом, да быстро хлестнул коня, пускаясь в погоню — посланник воеводы Кончевич парня тоже не очень-то жаловал.
— Ты меня звал, Генчо? — Алексей придержал коня, а за ним то же сделали и близнецы. Лука и Леонтий.
Кончевич ухмыльнулся, надменно, по-барски:
— Не — я, воевода Бранкович! Скачи же скорее!
Кивнув, Лешка тронул поводья. Конь понесся через все поле, полное телами раненых и трупами павших. Тут и там виднелись небольшие группы вооруженных людей — крестоносцы подбирали своих и добивали чужих, турок. У реки, на холме, уже не видно было королевского стяга — во-он он, там, уже далеко, где преследовало бегущего в страхе врага крестоносное воинство. Там, среди своих верных рыцарей, скакал и молодой король Владислав Ягелло. Король-победитель.
Подлетев к сербскому воеводе, Лешка спрыгнул с коня и вежливо поклонился.
— А, лазутчик! — пригладил бороду Бранкович. — Смотрю, ты славно бился… Герой! Достоин награды… Но, не сейчас, позже… — посмотрев по сторонам, воевода перешел к делу. — Вот что, ты знаешь дорогу на Златицу?
— Ее все знают, господин.
— Нет, я не про ту, которую все… — поморщился старый воин. — Ты говорил королю… Какая-то пещера на перевале…
— А! — Алексей улыбнулся. — Да, там можно пройти. Только — пешим… Хотя, если углубить выход.
— Мы возьмем с собой работников, — с лету понял мысль воевода. — Углубим… И будем в Златице раньше остальных войск.
— Что ж, — обернувшись, Алексей подмигнул близнецам. — Мы готовы вести твое войско, господин Бранкович!
Повсюду, по всей долине реки и дальше, до далеких гор, черным черно было от бежавших турок, и глаза крестоносцев радостно взирали на это. Потеряв стойко бившихся янычар, остальные сипахи — не говоря уже о простой пехоте — уже не сопротивлялись, бежали, спасая свои жизни.
Большой отряд воеводы Бранковича, усиленный десятью «копьями» венгерских рыцарей, подошел к перевалу через два дня, растянувшись по горной тропе узкой, ощетинившейся копьями и мечами, цепью. Идущий впереди, под защитой двух арбалетчиков, Лешка с удовольствием отмечал знакомые места. Вот перевал, вот тропинка, вот ручей, где резали прутья… Вон там он встретил отряд пограничной стражи, а там, чуть выше — разбойников-башибузуков.
Кстати, в пещере не оказалось трупов разбойников — видать, давно уже кто-то успел их похоронить. Ну и ладно…
Черная тишина пещеры казалось зловещей, все шли молча, лишь иногда бряцало оружие, да, словно указывая путь, дрожало пламя факелов. Шли не так уж и долго… вот впереди посветлело, повеяло свежим воздухом. Выход!
Алексей обернулся:
— А ну-ка, подсадите меня…
Он выбрался наружу, помог вылезти Кончевичу, а уж тот — воеводе.
— Вон там — Златица! — Лешка показал рукой на серые отроги предгорий. — За теми кряжами.
— Хорошо, — кивнул воевода и, обернувшись к Кончевичу, приказал. — Проследи, чтобы расширили вход. Уже к вечеру последний воин отряда покинул пещеру. Войско спускалось в долину, охваченную кровавым светом заката. Венгерские рыцари откровенно радовались — они слышали, что Златица — богатый торговый город. Есть, что взять… Радовались и сербы, особенно — Генчо Кончевич.
Утром, едва рассвело, они были уже у городских ворот. А где-то там, далеко, в долине виднелись передовые отряды основного воинства. Трепетали на ветру крестовые стяги… Турки бежали… те, кто успел. В городе больше не было гарнизона.
Хотя, нет, кое-кто из сипахов еще сопротивлялся — едва ворота открылись, возле них тот час же завязалась стычка. А потом из-за угла жахнула крепостная пушка! И как ее только сумели стащить со стены?
— Ах вы так? С нами Бог и Дева Мария!
Ожесточенные крестоносцы, смяв остатки сопротивления, принялись грабить город. Помелом пройдясь по рынку, ворвались в дома, кое-где уже повалил дым. Что-то горело…
Воины воеводы Бранковича оказались первыми, взяв город с наскока. Затем подтянулись и остальные рыцари. Густой черный дым затянул южную окраину Златицы, а на главной площади вскоре послышались песни — грабили винные погреба. Кое-где слышался уже и истошный девичий визг. Бардак. После успешного штурма — обычное дело.
— Да уж, воинство, — сплюнул под ноги Лешка. — Можно себе представить, что им подобные творили в Константинополе больше двухсот лет назад!
— Куда теперь? — подъехав ближе, негромко спросил Леонтий. — Что-то у меня нет большой охоты жечь, грабить и убивать… И, как это? Напиваться черной басурманской крови.
— Поедем к западным воротам, — Алексей решительно мотнул головой. — Разыщем Здравко, попрощаемся, да попросим у короля или у воеводы грамоту… Что б подтвердить, что мы здесь воевали.
— А дальше? — хором поинтересовались близнецы.
— А дальше… — Лешка усмехнулся. — Что до меня, так я, пожалуй, отправлюсь домой, в Константинополь. У меня, в конце концов, именно на эту осень намечена свадьба! Сколько можно откладывать? Кстати, вас тоже приглашаю! — старший тавуллярий с улыбкой взглянул на близнецов.
В кольчугах, с болтавшимся на перевязях саблями, в пропыленных сапогах, те выглядели настоящими воинами. Какие там, к черту, артисты!
Выслушав Лешку, братья переглянулись — похоже, они иногда понимали друг друга без слов.
— Если позволишь, мы пойдем с тобой, — как самый серьезный, промолвил Леонтий. — В Эдирне у нас все равно никого нет. А старик Периклос и прочие… думаю, мы их сейчас вряд ли разыщем. Может быть, позже…
Алексей улыбнулся — ему почему-то было приятно решенье ребят.
