– Я и хотел уйти, – протопроедр усмехнулся, глядя в бесцветные глаза старой ведьмы. – Несколько раз пробовал… Через пекарню.
На этот раз усмехнулась старуха:
– Ах, вот значит, где был прорыв…
– Был?
– Именно так, молодой вьюнош. Был… Но теперь затянулся. Нельзя долго шастать из одного мира в другой.
– И тогда как же мне уйти?
– Так, как ты ушел в прошлый раз.
Ну, примерно так же думал сейчас и сам Алексей. Уж, конечно – уйти, не так, так этак. Правда, много возни, но…
– Прощай, – вновь скривившись, старуха повернулась спиной. – Не дай Господи тебя снова увидеть.
Алексей ухмыльнулся:
– И что я тебе такого сделал?
– Не мне. Ты – возмутитель!
– А Роман Родинка?
Ведьма ничего не ответила, даже не оглянулась. Выскочив из будки, угрожающе зарычал пес – здоровенный зверюга, больше похожий на волка – серый, с желтыми подпалинами и – видно – злой.
– Ухожу, ухожу, прощай, – махнув рукой, протопроедр покинул не очень-то гостеприимный двор, плотно притворив за собой узенькую дощатую калитку. Позади – пару раз, для порядку – гавкнул пес.
– А ведь старая знает про Родинку, – сворачивая к бывшей церкви Иоанна Студита (колдунья жила на самой окраине), задумчиво прошептал Алексей. – Чего ж скрывает? Почему не хочет говорить? И – как получилось, что прорицательница, заинтересовавшая самого султана, живет вот так, в бедности? Да… и вообще – почему ее не убили? Впрочем, черт с ней…
Пригладив на голове волосы, протопроедр решительно зашагал вдоль городской стены к гавани Феодосия. Вот, только что, утром, там был – и снова. Теперь лишь бы отыскать нужных людей, лишь бы отыскать… лишь бы…
Было уже часов десять-одиннадцать, и желтое солнце вовсю сверкало над городом, отражаясь в окнах домов, в куполах церквей, играя ослепительным блеском на золоченых вершинах минаретов. Слава богу, утренний намаз прошел уже, и гнусавые голоса муэдзинов не поганили слух.
Оно, конечно, может, для кого-то эти голоса отнюдь не гнусавые, а, наоборот, приятные и родные. Кому как…
Выйдя к гавани – полной кораблей, словно не было никаких турок – протопроедр направился к дальним причалам. Кажется, все было, как обычно, как всегда… как там… За камнями купались и ловили рыбу мальчишки, в ожидании улова грелись на солнце коты, сильно пахло водорослями и горькой морской солью. Кричали над головой наглые помоечницы-чайки, громко хохоча, прошли матросы с какого-то судна – смуглые, в грязных разноцветных тюрбанах. Ага, вот, из-за старого склада показались стражники. Мальчишек – как ветром сдуло. Странно… раньше они совсем не боялись портовой охраны. Да, но тогда стражниками были свои, а теперь – чужаки, турки… И кто знает, что им придет в голову? Султан Мехмед, правда, сказал, что он – великий император мусульман и православных, османов и ромеев. Сказал… Однако большинство турок вовсе не считало побежденных людьми. Райят – стадо. И отношение – соответствующее.
Алексей тоже укрылся за большим камнем. Спросил у прятавшихся здесь же мальчишек:
– Эй, парни, не скажете, где найти судно «Слезы пророка»? Такой красивый, с высокими надстройками, корабль. Кажется, трехмачтовый.
– «Слезы пророка»? – смешно наморщив нос, переспросил один из пареньков. – Это тот, что раньше назывался «Святой Анной»?
– Да нет же, нет, – перебил другой, чуть постарше, с всклокоченными рыжими волосами. – «Святая Анна» сейчас – «Ветер Магриба», а «Слезы пророка» – это бывший «Святой Себастьян».
– Да-да, верно, – радостно улыбнулся протопроедр. – Именно так этот корабль и назывался, правда – давно. А вы-то про то откуда знаете?
– Мы здесь про все знаем, – усмехнулся рыжий. – Только вот, господин…
Протопроедр быстро вытащил из кошеля медный обол – все ж не отказался взять у Мануила деньги, и правильно сделал – теперь ясно, что дорога предстояла длинная. А серебра, между прочим, оставалось не так уж и много…
– Во-он, видите большой серый камень? – дождавшись, когда турки прошли, показал рукой рыжий.
– Ну.
– Напротив – причал. Там увидите.
Кивнув вновь вернувшимся к своим делам мальчишкам, Алексей быстро пошел в указанном направлении, стараясь по возможности не замочить ноги. Палево-бирюзовые волны, разбиваясь о камни, шипя, уползали обратно в море, оставляя на желтом песке ослепительно-белую пену.
«Слезы пророка» протопроедр заметил еще издали и прибавил шагу. У причала, как и положено, стоял стражник – не турок, грек… тоже, впрочем, не отказавшийся от серебряхи. А, получив мзду, даже любезно предложил проводить, на что Алексей ответил отказом – уж как-нибудь сам.
Пройдя в самый конец причала, остановился у сходней, подозвал вахтенного:
– Хозяина позови.
– А ты кто такой?
Алексей хмыкнул: ну, вот оно, опять то же самое! Снова полез в кошель…
– Позвать хозяина? – совершенно иным тоном воскликнул матрос. – Так бы сразу и сказали.
И тут же исчез, и возник вновь, уже не один, а с каким-то красивым молодым человеком в длинном турецком кафтане с многочисленными блестящими пуговицами и тюрбане цвета бордо.
– Кто тут меня спрашивал? Вы?
Протопроедр озадаченно поскреб подбородок – сей говорящий по-тюркски франт был ему явно незнаком.
– Извиняюсь… а есть здесь такой Епифан… или – господин Костадинос?
– Никогда подобных не было, – быстро отозвался щеголь. – Ни того, ни другого. Это – мой корабль!
Вот это да… вот это незадача… А Алексей-то надеялся…
– Постойте-ка, – франт неожиданно удыбнулся. – А я ведь вас узнал, господин Исфаган-калы! Вы ведь, кажется, предлагали мне купить воловьи шкуры? Помните? Уговаривались встретиться сразу после утреннего намаза… Что же вы не пришли? Я ждал… Ну, прошу, прошу, поднимайтесь же! Сейчас все и обсудим.
Подняться? А стоит ли терять время? Однако настойчивый юноша. Впрочем, почему б с ним не поговорить – вдруг, да они планируют на днях отправиться в Крым? Вот хорошо бы…
– Проходите, проходите, любезнейший господин Исфаган… Вот, в эту дверь…
Алексей вошел первым, за ним – молодой человек. Прикрыв дверь, зачем-то задвинул засов. А каюта роскошная – шелковые портьеры, мягкая софа, бронзовые, начищенные до золотого блеска, светильники.
– Алексий!!!
Протопроедр обернулся.
– Алексий, это и впрямь ты!
Что такое?
Скинув тюрбан, молодой щеголь бросился беглецу на шею… и крепко поцеловал в губы…
Господи!
Большие карие глаза, нежно-золотистая кожа… и талант, недюжинный талант бродячей актрисы…
