– Это корабельный канат, а там – сукно. Здесь мягко…
Мягко?
Какое-то время – право слово, мгновенье или чуть больше – стояла полная тишина. Лишь какой-то шорох… И темнота… И шепот…
– Милый…
Девчонка обвила Алексея руками, прижалась… уже обнаженная, с горячей шелковистою кожей…
Протопроедр ласково погладил прелестницу по спине, чувствуя, как нежные руки умело снимают с него одежду…
– Как тебя зовут?
– Алексей…
– Ты красивый парень… И не жадный. Ласкай же меня, ласкай! Поцелуй… вот здесь… теперь – здесь…
Молодой человек почувствовал, как ласкает губами затвердевший сосок… Жеманница застонала…
О, она знала толк в любви, положительно, знала! И отдалась, отдалась со всем пылом, так, что Алексей не скоро пришел в себя, очень и очень не скоро… Вокруг было темно и мягко, лишь в распахнутом – над головой – проеме мигали звезды, да серебряный свет луны тихо струился вниз, освещая сплетенные в порыве любовной неги тела.
– Ты хороший… ты… ты – лучший любовник!
– Ну надо же… А эта… – Алексей наконец почувствовал, что созрел для вопроса. – Та, турчанка, к которой ты… к которой тебя…
– Турчанка? Какая еще турчанка? Ах да…
Девчонка неожиданно расхохоталась, да так громко, что протопроедр испуганно посмотрел вверх – не дай бог, еще заглянет матрос ночной вахты.
– Что ты смеешься? С турчанкой ты смеялась так же?
– С турчанкой… ха-ха-ха… – девушка выгнулась, словно кошка. – Я поняла, о ком ты. Теперь удивлю. Ты спрашивал про турчанку… Так вот, представь: она – мужчина!
– Что? – Алексей поначалу не понял.
– А то. Она – мужчина, – со смехом повторила…
Глава 7
Лето 1454 г.
Монкастро – Муравский шлях
Торговцы
Продал за пять грошей Аполлофан трагедийный
Снаряженье богов: меч Геркулеса и щит,
Жаркую пасть Тизифоны, и Посейдона трезубец,
Девы Афины копье, и Артемиды колчан.
Боги, сидящие рядом с Зевсом, раздеты, разуты,
Чтобы торговцу на грош выпить и корку сжевать.
Агафий
…девушка.
Мужчина?! Воистину чудны дела твои, Господи. Ишь ты, замаскировался… верно, как и сам Алексей сейчас, сей хитрец бежит, скрывается от ищеек султана.
И ведь как ловко бежит, собака! Не отказывает себе в маленьких удовольствиях… как вот и протопроедр тоже сейчас не отказал… не отказался… Неплохая девчонка, м-м-м… Только вот берет дорого! Девять аспр – за такую сумму землекопу целый день работать, света белого не видя. Ну-ка, поди, покопай-ка! А тут… Не работа – одно удовольствие…
– Выпить хочешь? – Алексей хотел было подмигнуть прелестнице, да вспомнил, что вокруг-то темно, все равно не увидит.
– И выпила бы, – засмеялась в темноте девушка. – У тебя есть?
– Найдем, – одеваясь, хохотнул протопроедр, он знал, как разговаривать с подобного рода женщинами – просто, без всяких ухаживаний и прочих жеманств.
Оделся, выбрался на палубу, осмотрелся. Подозвав вахтенного, зашептал что-то тому на ухо. Матрос поначалу упрямился, да не на такого напал!
– Только не говори, что ты турок!
– Я из Фракии… Но – мусульманин.
– Ну вот. Я же тебе-то пить не предлагаю. Сказано в Коране – «нельзя», значит – нельзя. Но ты и меня пойми, друг! Я же католик, а как же католику без вина?
– Латинянин, значит? – как-то слишком уж неприязненно ухмыльнулся вахтенный.
– Сам ты латинянин. – Алексей нарочито громко расхохотался. – Сказано тебе – католик. Так вина сыщешь? Десять аспр.
– Десять?!!!
– Я хотел сказать – семь. – По реакции матроса протопроедр понял, что несколько переборщил.
– Нет уж, давай, как договаривались – за десятку, – глухо протянул фракиец.
Протопроедр лишь махнул рукой и отсчитав пять серебрях, протянул вахтенному:
– Задаток. Остальное – потом. Где вино-то найдешь?
– Мое дело…
Усмехнувшись, вахтенный тщательно осмотрел каждую монетку – насколько это вообще возможно было сделать в свете луны – и, спрятав денежки в пояс, исчез где-то за мачтой.
– К тебе пойдем? – уже одетая, выглянула из трюма прелестница.
– Нет. У меня слишком уж людно.
– Правильно. Нечего лишних людей за свой счет угощать. Останемся здесь?
– Как скажешь.
Вино неожиданно оказалось вкусным – еще бы, за такую-то цену! – терпким, кисло-сладким, приятным – всю жизнь бы только такое и пил.
– И я бы – тоже! – охотно поддержала девчонка.
– Тебя хоть как звать-то, чудо?
– Летения.
– А сколько лет?
– Пятнадцать… Да ла-а-адно… Семнадцатый. Что там, вино уже кончилось?
Алексей хохотнул:
– Да есть, и много.
– Чего же не наливаешь?
– Спросить хочу… Та турчанка… турок…
– Ой, странный человек! – Летения ненадолго замялась. – Знаешь – вся морда замотана. Ну, тряпицей или шарфом – одни глаза торчат.
– Прячется от кого-то, – наполнив глиняные кружки, негромко произнес протопроедр.
– Прячется? Да нет, не похоже, – внезапно огорошила девушка. – Уж ты мне поверь, видала я людей, которые прятались… Так они себя не ведут!
– Как – так?
– А так! В каюту девок не заказывают… и не только девок. Знаешь, есть такие парни, что вроде девок, тоже для тех же услуг…
Запьянев, девчонка разговорилась – мела языком, что дворник метлою, Алексей не успевал поддакивать.
– И что тот парень? – протопроедр вспомнил смазливого юнца. Так вот оно в чем дело, оказывается!
– Это Фируз, его многие знают, – тут же просветила Летения, явно довольная тем, что ее внимательно слушают, видать, не очень-то часто такое и было, а хотелось, хотелось почувствовать себя значимой, ну, хоть в чем-то, хотелось… Клиентам же, увы, хотелось другого – уж точно, не слов, да не россказней.
– Вот я и говорю, – хлебнув, девчонка продолжила. – Фируз, потом – я, нас же заказывать надобно, у толстяка Гарима, ну, шкипера… А что знает Гарим – то знают и турки. То всем ведомо, и этому странному мужику – тоже. Я видала – заходил к нему Гарим, так вот, тот мужчина его ни капельки не боится. Наоборот – шкипер перед ним стелется, уж как и ублажить, не знает.
– Хм… – Алексей пожал плечами. – Тогда зачем лицо заматывать?
– Кто его знает? – Летения понизила голос. – Я думаю – лихорадка у него когда-то была. Ну, знаешь, после которой лицо обезображивается…
