— Ты можешь нарисовать план поместья? — спросил я.
— Чего сделать? — не понял гайдук.
— Ты сможешь начертить на земле, где у вас господский дом, конюшни, амбары, где наших баб под стражей держат?
— Не смогу, это нам неведома, как так начертить?!
— Хорошо, я сам буду рисовать, а ты рассказывай, где у вас что есть.
Идея оказалась неплохой, что-то похожее на примитивный план мне со слов рыжего нарисовать удалось. Правда, я не знал, будет ли из этого толк.
— Никак, нас воевать идешь? — поразился Иван.
— Пока не знаю, — состорожничал я.
— Так что магистру передать? — спросил парламентер, начиная проявлять нетерпение. — Скажу, что ты не хочешь с ним встречаться.
— Почему же не встретиться. Скажи ему, что я его подожду здесь, около ворот. А ваши люди пускай остаются на месте.
— Не, на такое он не согласится!
— Пусть не соглашается, зато поймет, что меня ему просто так не обмануть и предложит свое. А пока ты туда-сюда будешь ходить, мы успеем подготовиться к встрече.
Иван понял, улыбнулся здоровой половиной лица.
— И то правда, ну, я пошел.
— Иди, но не торопись. И если спросит, скажешь, что людей у нас прибавилось, упомяни про офицера. — Я показал глазами на штабс-капитана, с задумчивым видом стоящего в нескольких шагах от нас.
Иван кивнул и заторопился вернуться, чтобы наш затянувшийся разговор не вызвал лишних подозрений. Как только он вышел за ворота, Истомин с деловым видом подошел ко мне.
— Я обдумал ваши предложения. Редуты, пока у нас нет пушек, нам не нужны, а флешь с реданами и фасами насыпать можно. Только в первую очередь нужно вырыть ров.
Что такое редуты и флеши, я представлял себе с большим трудом, вернее будет сказать, знал только, что это какие-то земляные укрепления. А про реданы и фасы вообще никогда не слышал.
Но, чтобы утихомирить контуженного офицера, безоговорочно с ним согласился:
— Ваша правда, господин штабс-капитан, безо рва нам никак не обойтись.
— Теперь, видите, голубчик, что я в своем деле дока! Мне бы сейчас хоть роту инфантерии, я бы тотчас рассеял неприятеля! Я бы построил ее двумя колонами…
Я с серьезным лицом слушал планы нашего Кутузова, думая, что с ним делать дальше.
— А правда, что из штуцера можно попасть на шестьсот шагов? — прервал я совет в Филях.
Капитан запнулся на описании хода предполагаемой атаки, нехотя вернулся к скучной реальности:
— Штуцер бьет в цель много лучше простого ружья. У меня штуцера системы Гартунга.
То, что штуцер, первое нарезное ружье, бывшее на вооружении русской армии, я слышал, но подробностей не знал.
— Я вам сейчас расскажу, какие есть штуцеры, — предложил Истомин, забыв завершить атаку на неприятеля.
— Извините, господин штабс-капитан, мне нужно продумать, с какого места нам начинать копать ров. Об оружии поговорим в другой раз.
— Извольте, как вам будет угодно, — сухо проговорил офицер. — Могу только заметить, что мой штуцер промаха не дает!
— В таком случае, если вы займете аванпост, — я кивнул на чердак, на котором томился в неизвестности Александр Егорович, — то при нападении сможете меткой стрельбой остановить противника?
— Легко! Единственное препятствие — моя нога.
— А при чем здесь нога?
— Как же, молодой человек, я со своей раненой ногой смогу попасть наверх?
— Легко! — процитировал я его же. — Мы вас туда поднимем!
— Право! Это не пришло мне в голову! Вы умеете мыслить!
Комплимент был приятный, но я не поддался лести и только скромно потупился.
Ефим, присутствовавший при разговоре, по моей просьбе сходил на конюшню за вожжами, и мы приступили к подъему «тела» в узкий лаз чердака. Я обвязал штабс-капитана вожжами под мышками, оба селянина взяли каждый свой конец и одним махом втащили Истомина наверх. После того, как подошвы севастопольского героя мелькнули и исчезли в чердачном люке, я вернул на место отставленную на время лестницу, и на этом операция была завершена.
Оба соратника спешно спустились вниз, оставив Истомина без слушателей.
— Ты уверен, что его дочь не сама сбежала, а ее похитили? — спросил я хуторянина.
Александр Егорыч хмыкнул и с сомнением покачал головой.
— Может, ружья ему туда не давать, а то не ровен час, нас же и постреляет?! Раньше я за ним такого, вроде бы, не замечал. Может быть, с горя тронулся?
Однако, эта загадка так и осталась неразгаданной, потому что опять явился парламентер.
— Ну, что магистр? — спросил я.
— Ругается. Грозится вас всех перебить.
— Ну, это не новость. Что он предлагает?
— Согласился встретиться с тобой верхом.
— Это уже лучше.
— Чего хорошего? — покачал головой двойной агент. — Он послал двух своих лучших псов в засаду. Как вы съедетесь, они должны тебя застрелить.
— Понятно, а где встреча?
— В ста шагах от ворот. Когда тебя застрелят, он успеет ускакать.
— Засада где?
— Около дороги. Там еще густые кусты.
— Ладно, скажи ему, что я согласен.
— Как так согласен, а засада?
— Попробуем с ней разобраться. Не получится, просто не приду на встречу.
— А как разбираться будете? В нее пошли-то самые ловкие: Иван-казак и Тишка-хват, им палец в рот не клади, еще зловреднее Семена будут. Он живой еще?
— Живой, в сарае связанный лежит.
— Не дай бог сбежит, тогда мне несдобровать.
— Не сбежит, ты его вчера так отделал, что он не то, что бегать, ходить не скоро начнет. Да и связан надежно.
— Ох, смотрите, боязно мне. Очень уж он ловок!
— Ладно, еще проверим. А ты иди и скажи магистру, что я согласен.
Иван с сомнением покачал головой.
— Ладно, пусть будет по-твоему. Тебе виднее.
Парламентер ушел, а мы начали думать, как добраться до засады, чтобы этого не увидели основные силы противника. Александр Егорыч предложил пойти на дело втроем. Обойти стрелков лесом и напасть сзади.
— Перебьем тихонько, и вся недолга!
— А вдруг они нас услышат и поднимут шум? — не согласился я. — Магистр сразу догадается, что у них предатель. Зря Ивана погубим.
— Нужно сверху посмотреть, где они прятаться будут, — предложил Ефим. — Тогда и решать будем. Чего зря разговоры разговаривать.
Он был прав, и мы все трое полезли на чердак.
