– Папа, я сказал что-то смешное? Фрэнк нервно поерзал в кресле:
– Видишь ли, довольно забавно, что все это происходит в крохотной пробирке.
Ричард не смог скрыть разочарования:
– Да, но ты же должен понимать, насколько это захватывающе! Клетки делятся… – Он махнул рукой и недоговорил, а отец откинулся на спинку кресла, чрезвычайно довольный, что удалось от него избавиться.
Холли нашла брата на кухне – положив ноги на стул, он что-то увлеченно жевал.
– Так вот ты где, шеф-повар! – радостно воскликнула она.
Джек ухмыльнулся и стиснул ее в объятиях.
– Дорогая мама, я здесь, чтобы предложить тебе помощь в этот трудный момент твоей жизни, – сказала Холли, целуя раскрасневшуюся щеку матери.
– О, с такими заботливыми детьми я самая счастливая мать в мире, – язвительно ответила Элизабет. – Вот, если хочешь, можешь слить воду с картошки.
– Мам, расскажи нам, как ты была маленькой, когда был голод и не было картошки, – попросил Джек, изобразив преувеличенный ирландский акцент.
Элизабет шлепнула его посудным полотенцем:
– Это было задо-о-олго до моего рождения, сынок.
– Нуда, так-то оно так, – продолжал дурачиться Джек.
– Как-то оно как? – подключилась Холли.
Джек и Элизабет замолчали и уставились на нее.
– Что это еще за «а но как?» – расхохоталась мать.
– Да ну вас обоих. – Холли смутилась и села рядом с братом.
– Я надеюсь, сегодня вечером вы не планируете безобразничать? Это не входит в программу.
– Боже, мама, как ты могла так о нас подумать. – Джек подмигнул Холли.
– Ну смотрите мне! – Мать с преувеличенной строгостью погрозила им пальцем. – Все, больше тут делать нечего. Через пару минут будем ужинать.
– О-о-о… – протянула Холли.
Все трое взглянули на кухонную дверь, подумав об одном и том же.
– Нет, Эбби! – Из-за двери доносился истерический визг Эмили. – Ты меня совсем не слушаешься! – И она громко разревелась. Вслед за этим раздался хохот Ричарда. Видимо, пошутил он сам, потому что больше никто не смеялся.
– А впрочем, давайте еще немного посидим здесь. Присмотрим за ужином, – решительно сказала Элизабет, вызвав у детей дружный вздох облегчения.
Ужин действительно был готов ровно через пять минут, и все потянулись в столовую. На мгновение возникла неловкость, как на детском дне рождения, потому что все пытались выбрать себе соседа повеселее. Наконец Холли нашла себе место, устроившись между матерью и Джеком, Эбби пришлось сесть между Джеком и Ричардом (похоже, Джеку придется несладко, когда они вернутся домой). Напротив Холли уселся Деклан, рядом с ним стоял пустой стул, предназначенный для Тимоти, затем Эмили, Мередит и Киара. Отец занял место во главе стола, между Ричардом и Киарой.
Ужин был встречен восхищенными возгласами. Холли всегда любила мамину стряпню. Элизабет постоянно экспериментировала с новыми рецептами, но Холли, увы, это увлечение не передалось.
– А ведь Тимми тоже голодный! – воскликнула Киара, обращаясь к Ричарду. – Он уже достаточно постоял в углу!
– Его зовут Тимоти, – прошипела Мередит.
– Тебе нравится его наказывать? – не обращая на нее внимания, снова спросила Киара. Она знала, что играет с огнем, но ей нравилось заводить Ричарда. В конце концов, нужно наверстывать упущенное, ведь они не виделись целый год.
– Киара, Тимоти должен понять, что он сделал что-то не так, – терпеливо объяснил Ричард.
– Но зачем наказывать? Разве ты не можешь просто объяснить ему?
Послышались сдерживаемые смешки.
– Он должен осознать, что каждый его поступок может привести к серьезным последствиям. Только тогда он перестанет повторять собственные ошибки.
– Ну да, – вызывающе сказала она. – Очень серьезные последствия. Он пропустит все самое вкусное. – Она демонстративно облизнулась, глядя в тарелку.
– Перестань, Киара, – оборвала ее Элизабет.
– Или встанешь в угол, – сурово добавил Джек.
Стол взорвался хохотом. Мередит и Ричард почему-то не смеялись.
– Ну, так, Киара. – Отец поспешил переменить тему. – Расскажи же нам о своих приключениях в Австралии.
Глаза Киары засверкали.
– Там хорошо, как нигде, папа. Я бы вам всем советовала туда съездить.
– О, но туда же так долго лететь, – поморщился Ричард.
– Но оно того стоит, точно говорю.
– А новые татуировки есть? – поинтересовалась Холли.
– Ага, смотри! – Киара поднялась из-за стола и неожиданно для всех спустила брюки, обнажив ягодицу, украшенную бабочкой.
Раздались возмущенные возгласы блюстителей нравственности, заглушаемые дружным хохотом, и на какое-то время наступила полная неразбериха. Наконец оскорбленная Мередит убрала ладони с глаз Эмили, Киара извинилась, таки не поняв, правда, за что, и все вновь принялись за еду.
– Мерзость, – раздраженно произнес Ричард, когда к нему вернулся дар речи.
– А по-моему, бабочки очень красивые, папа, – невинно возразила Эмили.
– Да, некоторые бабочки действительно красивые, но я говорю про татуировки. Это очень опасная вещь, от них могут быть любые болезни.
Эмили испуганно опустила глаза.
– Да ладно тебе, я же не в подворотне их делала и не в каком-нибудь наркоманском притоне. В нормальном салоне, где очень чисто.
– Чисто? Мне всякое доводилось слышать, но это уже полный абсурд! – с отвращением воскликнула Мередит.
– А ты была когда-нибудь в таком салоне, Мередит? – закипая, повернулась к ней Киара.
– Я… н-н-нет, – запнулась та. – Слава богу, я никогда не была в таком месте, но легко могу представить. – И повернулась к дочери: – Это грязные, ужасные заведения, Эмили, куда ходят опасные люди.
– А разве тетя Киара опасная?
– Только для маленьких рыжих девочек, – прошептала ей Киара, скорчив страшную рожу.
– Ричард, дорогой, может быть, Тимми все же поест? – осторожно спросила Элизабет.
– Его зовут Тимоти, – опять перебила Мередит. – Да, мама, думаю, его уже можно позвать.
Маленький Тимми, то есть, простите, Тимоти, с виноватым видом тихо вошел в комнату и, опустив голову, сел на свое место. У Холли сжалось сердце от этого зрелища. Кошмар, как они с мальчиком обращаются. Ребенку нужно позволить быть ребенком. Но тут Тимми больно пнул ее под столом, и сочувствие улетучилось. Ричард прав, нужно было оставить его в углу.
