От всего, что рассказал Алеша, у меня голова пошла кругом, но я видела, как он серьезен и всему поверила.
— Видимо теперь кто-то вспомнил эту давнюю историю, — продолжил он, — и в тебе признали внучку Иоанна. Кто это все затеял, я узнать не смог. Но если Павел решит, что ты имеешь к тому Иоанну какое-то отношение и можешь претендовать на престол, тебя убьют. Он очень подозрителен и не верит никому, даже своим детям. Потому соблюдай крайнюю осторожность! Возможно, Павел еще ничего о тебе не знает, и тобой хочет воспользоваться кто-нибудь из его окружения. Никому не доверяй, особенно Палену, он здесь самый отъявленный интриган и вполне может решить использовать тебя для своих темных дел.
Все это Алеша говорил-думал быстро и четко, я поняла, что он заранее готовился к нашей встрече и старается сказать мне только самое главное.
— К царю тебя не водили? — спросил он.
Я отрицательно покачала головой. Как ему было объяснить, что Павел сам случайно меня нашел, а теперь моей судьбой занимается тот самый граф Пален, которого он считает интриганом.
— Тебя тут не обижают? — с тревогой спросил он, косясь на мою увлеченную разговором напарницу.
Я ему улыбнулась и успокоила, что со мной ничего плохого не происходит. Он, кажется, понял и немного успокоился.
— Тебя считают дурочкой? — спросил он.
Я растерялась, не зная как ему объяснить свое странное положение во дворце. Не скажешь же мужу, что меня здесь многие искренне любят, и сделают все от них зависящее, чтобы я никак не пострадала.
— Кто-нибудь знает, что ты умеешь читать и писать, и знаешь французский язык? — не дождавшись от меня жеста-ответа, снова спросил он.
Чтобы его успокоить, я отрицательно покачала головой.
— Продолжай прикидываться простушкой, ни с кем не откровенничай, особенно со старухой. Её специально приставили к тебе, что бы выяснить, что ты знаешь о своём прошлом, — продолжил он меня инструктировать.
Если бы Алеша знал все тонкости дворцовой жизни, он не стал бы так обо мне беспокоиться. Одним движением бровей я ему ничего объяснить не могла, потому отвечала так, чтобы он зря не волновался. Однако он что-то почувствовал, и ему не понравилось, то, как я слушаю его советы.
Тогда он начал настойчиво мне внушать, что дело это очень серьёзное.
Мужчины со своей трогательной заботой о любимых, обычно в житейских делах бывают наивными, не понимая, что мы и умнее, и хитрее, и, главное, осторожнее их, потому женщины и грешат больше и попадаются реже, чем они.
— Изображай из себя деревенскую дурочку, говори со старухой только о крестьянской жизни, рассказывай о своих приёмных родителях и первом замужестве. Всё, что ты ей скажешь, она передаст тем, кто её к тебе приставил. Пусть они поверят, что ты глупая крестьянка и скажут царю, что тебя можно не бояться и ни о каких престолах ты слыхом ни слыхивала. Может быть, всё и обойдётся. Из дворца я тебя пока освободить не смогу. Если же тебя отправят в монастырь или в крепость, то появится шанс бежать. Я сделаю всё возможное и невозможное, чтобы тебя спасти!
Я его слушала и, когда он смотрел на меня, согласно кивала. Он немного успокоился и поверил, что я смогу разобраться в ситуации и не дать себя обмануть и погубить. Почти все время разговора, Алеша чистил дымоход и на меня смотрел тогда, когда был уверен, что наши переглядки не заметят.
— Ты очень боишься? — спросил он, собирая веником рассыпавшуюся по паркету сажу.
— Не очень, — попыталась ответить я жестом, но он не понял.
— Как ты себя чувствуешь? Плохо? — опять, встревожился он, обратив внимание на темное пятнышко у меня на щеке.
Я улыбнулась и ответила отрицательно. Чувствовала я себя хорошо, но то, что он заметил у меня на лице пигментное пятно, меня встревожило. Мне совсем не хотелось, чтобы о моем интересном положении знали преображенцы.
— Тебя тошнит? — продолжил он свой допрос.
Я кивнула.
— Точно беременна, — подумал он.
Я невольно улыбнулась.
Маланья Никитична, отвлёкшись от разговора со своим знакомым, решила меня подколоть.
— Что, хорош трубочист? — спросила она.
— Ага, страшный как чёрт, — ответила я и весело рассмеялась.
— Совсем девка сдурела, — сказала она и сама засмеялась, глядя в Алешино, перепачканное сажей, лицо.
Общего веселья добавил вернувшийся с пустыми вёдрами неловкий трубочист, он и правда был глуп и, глядя на наше веселье, не зная его причины, вдруг натужно рассмеялся, чем еще больше насмешил мою Маланью Никитичну. Пока мы развлекались, Алеша опять взялся за работу, а я, перекинувшись парой слов со своей напарницей, делала вид, что всего лишь, наблюдаю за работой трубочистов. Алеша в это время рассказывал мне о том, что произошло с ним после моего ареста и о своих бесплодных попытках найти помощников вызволить меня из беды.
Наконец они кончили свою неспешную работу, собрали ведра, метлы, ерши и, пожелав нам здоровья, ушли. Маланья Никитична, проводив взглядом галантного Иванова, вздохнула, и на глазах постарела.
— Эх, скинуть мне бы десяток годков, — грустно сказала она, — я бы с этим Ивановым такое учудила! А тебе что, понравился длинный? Я видела, как вы переглядываетесь!
— Скажете тоже! — сердито ответила я. — Да что б я с каким-то трубочистом! Никогда в жизни!
— И то верно, тебе князьев и графьев хватает, — ехидно заметила старуха. — А все одно, простые мужики… лучше!
Глава 7
Встреча с мужем так меня вдохновила, что я весь день летала как на крыльях. Теперь я уже не чувствовала себя покинутой и одинокой. Старуха подозрительно на меня косилась, не понимая, чему я все время радуюсь. А радовалась я только одному — меня не бросили, не забыли и очень любят! Даже темное пятнышко, появившееся на лице, не смогло меня по-настоящему расстроить.
О грустном я начала думать только вечером, когда легла спать. Глупая легенда с мифическими наследниками несчастного мальчика-императора сначала показалась мне полным бредом. Она напоминала обычные романтические истории, которые нравится придумывать людям, истосковавшимся по «страшным тайнам» и «роковым страстям» в скучной повседневной жизни. Никакой «царской» крови я в себе не чувствовала, да и Российский престол не казался мне таким уж привлекательным. Возможно, мужчинам нравится быть на самом верху, управлять народами, навязывать окружающим свою волю, казнить и миловать. Мне бы для полного счастья вполне хватило, ловить на себе их восхищенные взгляды и обижаться на злобную зависть соперниц.
Управлять такой огромной страной как Россия, на мой женский взгляд, совершенно невозможно. Что бы кто ни делал, как ни старался, она все равно будет жить своей собственной жизнью, приспосабливаясь к любым законам. Сколько их уже было, таких спасителей и благодетелей отечества, тиранов и героев, оставшихся в памяти людей, в лучшем случае, в потешной сказке или анекдоте!
