Ярл просмотрел написанное и подал Императору.
— Все вот по этому списку. В полночь в большой зале у приемной. Только я и Рамона. Буду творить ну очень черную магию.
— А если просто сжечь эту гадость? — Брови Императора взлетели, когда он прочел написанное. — Вот это и это ведь в запретном списке?
— Если сжечь, — ярл призадумался, — будет долго хворать, а потом на всю жизнь останется слабой и болезненной. А касаемо запретного списка — извини, это твои проблемы.
Император вздохнул и коснулся рукой хрустального шара на столе.
— Альфонсио, зайди!
Когда секретарь вошел, то получил следующий приказ:
— Прямо сейчас подготовь указ — Бриарвудский лес отдается в майорат баронессе Аэлирне. И… к полуночи все из этого списка — лично ярлу.
Альфонсио заглянул в список.
— Ваше Величество, вы уверены? Да за такое и герцогу голову смахнут!
Император жестко сказал:
— Только так ярл может снять с моей дочери Рамоны порчу, которую жрец навел с помощью этого, — и продемонстрировал вытащенный из-за ворота мешочек на шнурке. — Освободишь для работы малую приемную.
Альфонсио посмотрел на мешочек с опаской, канцлер с любопытством. Он еще не знал всех подробностей.
— Расшибусь в лепешку, Ваше Величество, — серьезно произнес секретарь. — Но достану все в срок. Только… подробности распространять не стоит, а мне нужно подтверждение ваших полномочий.
Знаменитый рубиновый перстень Императора лег в ладонь Альфонсио.
— Вот.
* * *
Церемония прошла великолепно. Когда огласили указ Императора, все ахнули, а ошарашенную Аэлирне уже подвели к Императрице и поставили на одно колено. Лично Императрица во всем блеске своей красоты шпагой посвятила в баронство! Когда огласили указ о предоставлении Бриарвудского леса «в вечное и неделимое владение», все ахнули еще раз. А когда маленький красивый паж на золоченом подносике принес свернутую бумагу — уведомление из банка «Фродо и сыновья», — ахнула сама новоявленная баронесса.
— Дорогой. — Безукоризненно наманикюренные ноготки Аэлирне безошибочно поймали ярла за ухо. — Такого подарка я от тебя не приму.
— А это не от меня, — парировал тот. — Это от дочери.
— Чего?!! — округлила глаза девушка. — Да я в глаза и сотой доли такого не видела.
— Я забыл сказать, мэм. Перед турниром я от вашего имени поставил на Айне сто тысяч, что она победит. Так что прирост — это подарок от нее. Да оставьте в покое мое ухо!
— Ладно. Изящно вывернулся. Но сто тысяч я верну.
— Вот еще, — фыркнул ярл, улыбнувшись, и потер пострадавшее ухо. — Лучше, баронесса, положите на счет Айне, ей нужнее.
— Это еще зачем? — насторожилась девушка.
— Замок обустраивать. Вот, возьми. Положение о твоем майорате. Чудесное местечко, к тому же примыкает к Бриарвуду. Печати и подписи все. Замок будет вот тут, между долиной и озером. А у вас, баронесса, на той развилке дорог посреди леса. Так что, если станет скучно, можете устроить небольшую междоусобную войну.
— Так замка у меня еще нет!
— Да у меня тоже, дорогой. Строить замок — это ведь лет десять?
— У вас несколько устаревшие сведения. Завтра утром зайдете к архитектору, я уже сделал заказ, выберете себе, что по вкусу, сделаете указания. А строить будут гномы с помощью магов. Оплату я уже гарантировал.
— Это же просто бешеные деньги! — изумилась Аэлирне.
— Леди Айне, как я там сказал насчет денег?
— В общем, деньги — это грязь. Не самоцель, а лишь средство для достижения цели.
— Верно. А что касается слова «бешеные»… ну, поработаю немного лопатой в том подвале, где у меня казна. Пора там немного расчистить, а то скоро совсем пройти негде будет. Кроме того, — ярл взял красавиц под ручки, — надо же где-то вести хозяйство, размещать гостей…
— Каких гостей, позволь узнать? — подозрительным голоском осведомилась Аэлирне.
— Как? Разве вы не пригласите донью Эстреллу с детьми на новоселье и в гости? Разве вы не пустите в дождь одинокого некроманта?
— Да зачем мне все это надо?
— Кстати, мэм… Ой, простите, — баронесса. Если гарнизон замка составить из Бриарвудских ведьм… — Ярл принялся расписывать интересные перспективы. — Да собрать немного бродячих леани, которые не прочь осесть на одном месте. Вот вам и подданные. А там и города можно построить.
— Да не хочу я…
— Я тоже не хочу возни!
— Э-э, нет, миледи! Я забыл вам сообщить, что вы теперь ректор Университета и член Совета Магов. Так что положение обязывает. А вам, леди Айне, советую срочно оформить в канцелярии заявку на герб! Мне сегодня Император сделал по этому поводу выволочку.
— Отбился от всех да еще и в наступление перешел. Молодец. Ну ничего, мы тебе сегодня устроим… — многозначительно улыбнулась Айне.
— Увы, мне сегодня в полночь уже назначено свидание. С маленькой Рамоной, — поспешно продолжил ярл, спасаясь от неминуемой смерти. — Буду снимать порчу.
— Дело нужное, — рассудила Айне. — Эх! Потерять целых две ночи! Но ничего, завтра я добьюсь кое от кого капитуляции…
— Полной и безоговорочной. — Аэлирне невинно уставилась своими околдовывающими синими глазами. — Месть состоится при любой погоде.
Император пригласил всех присутствующих отужинать, и дальше все пошло легче.
В приемную заглянула десятилетняя Алисия в длинной, до пят, ночной рубашке.
— Мам! — трагическим шепотом попросила она. — А можно мне посмотреть?
— А страшно не будет? — деловито осведомился ярл, который сидел на корточках возле укутанной в одеяло Рамоны и держал ее за руку.
— Не-а!
— Марш спать сейчас же, — ровным голосом сказал Император, и взлохмаченная головка Алисии исчезла. Только супруга и ярл знали, как он взведен.
— Вообще-то меня волнует ее пристрастие к страшным историям и чудищам в зоопарке. Лягушек, мышей и пауков чуть ли не за пазуху засовывает. — Императрица терзалась ничуть не меньше мужа и не особо скрывала это.
— Когда придет ее время инициировать Дар, я ничему не удивлюсь, — проворчал ярл и налил в стеклянную ложечку какого-то зелья из флакона густо-коричневого стекла. — Ну-ка, выпей, девочка моя!
— Гадость какая-то, — веселым голоском оповестила Района. — Снимите с меня одеяло. Пожалуйста! А почему Алиске нельзя смотреть, как колдун будет меня лечить? Мам! Упроси папу!
— Не вертись. — Ярл осмотрел зрачки девочки и встал. — Пора.
И протянул Императору ладонь, в которую тот вложил черный кожаный мешочек.
— Дочь наша! Тебе целых восемь лет. Не бойся и веди себя достойно принцессы.
