А ведьма выпрямилась, неспешно отряхнула ладони о подол переливающегося серыми сполохами шёлкового платья, и воздела их над открытой могилой. Верно, верно соображает сестра по духу - Селина ободряюще подмигнула ей - внучок тут припас столько своей тёмной и пряно обжигающей магии, что сгореть как мошка в печи очень даже запросто…
Сила входила в ведьму мерзко и одновременно настолько сладостно, что Селина некстати подумала, что примерно такие же ощущения могли бы оказаться, если бы она в своём пригожем нынешнем виде вдруг решила заняться с внуком любовью… вот и всё.
- Не лопнешь, сестра? - озабоченно поинтересовалась взъерошенная Верайль, проверяя раскоп на малейшие следы. - Вот здесь, в уголке ещё лужица осталась.
Хотя этой столь пренебрежительно названной малости, прилежно выбранной вдруг словно ставшей выше ведьмой, и хватило бы на хорошее камлание, ламия с усмешкой рассказала, как ещё в детстве Ариэла набегалась на ветре и изрядно простыла.
- Ну, я напоила её горячим молоком бешеной антилопы с ядом гадюки, закутала потеплее чтоб пропотела, и уложила спать. А тут мне что-то и у самой так в носу засвербело! Но чихнуть побоялась - вдруг разбужу малышку? Зажала себе рот и нос руками… Меня тогда чуть не разорвало, представьте! - улыбнувшаяся этому воспоминанию Верайль распрямилась от ямы и кивнула. - Теперь чисто.
Горящий взгляд Селины, серьёзной настолько что остальных девиц заколотило уже всерьёз, уставился на с виду спокойную и даже немного отрешённую Мазуню. Крепкая порода…
- Ты первая. Сними тряпки и ляжь здесь, - уже спрыгнувшая вниз ведьма отчего-то нежно похлопала по кости древнего зверя. - Тэлль, дай тот ржавый ножик. Да не выворачивайся наизнанку, дурища остроухая…
Рыжая независимо пожала плечами. Платье небогатой мещанки, чуть стоптанные грубоватые башмаки и всё остальное сиротливо осталось на краю могилы, а хозяйка осторожно спрыгнула вниз. Поёжилась от холода, но всё же её фигурка довольно комфортно расположилась на здоровенном черепе - спина и плечи на покатости лба, ноги поверх верхней челюсти. Вон, даже пяточки в ноздри засунуть попыталась.
Ведьма тем временем деловито осмотрела неестественно ярко блестящий в лунном свете клинок, с которого азартно скалился светящийся дракон. Ладонь её бесцеремонно легла на грудь вольготно разлёгшейся Мазуни. И едва опытная ведьма убедилась, что сердце у рыжей именно там, где природой и назначено, не мешкая вонзила в это место кинжал.
Дружное "ахх…" вырвалось из любопытно сгрудившихся по краям ямы зрителей. Даже проверивший округу и успокоившийся насчёт нежелательных свидетелей Жулик побледнел от страха. Ибо ведьма недовольно проворчала, чтобы зеваки наверху не застили лунный свет, и медленно стала вытаскивать лезвие.
Странное дело, по мере появления кинжала наружу фигура вздрогнувшей и затихнувшей Мазуни таяла, истончалась в серебристом сиянии - и наконец исчезла совсем, оставив на лезвии лёгкий сероватый налёт.
- А ведь, получается, - ведьма нашла светящимися угольками глаз взгляд Верайль и легонько кивнула.
- Дочь наша, теперь ты, - мать легонько обняла Ариэлу, чмокнула в нос и неслышно шепнула известные только ламиям тайные слова. - Встретимся по ту сторону вечности, сестра.
Зеленоволосая ламия посмотрела на зловещий клинок внизу, затем взгляд её мерцающих глаз озарился нежной любовью и верой, когда она посмотрела на мать - и вот уже отчаянно сиганувшая вниз Ариэла принялась устраиваться на черепе древнего чудовища. К немалому удивлению собравшихся, ей это всё же удалось, и даже с весьма немалым удобством.
- Да не тут, чего без толку лапаешь меня, - оттолкнула она руку Селины. - У нас с другой стороны! Справа, вот тут, как у всех норма…
Жизнь, или что там у ламий вместо неё, никак не хотела уходить из этого стройного, чуть подрагивающего от боли тела. И всё же серый клинок вышел из раны, выпил до донышка всю её сущность - и Ариэла исчезла бесследно.
Отвернувшаяся Верайль закусила губу и только сейчас смогла бросить в опустевшую могилу взгляд. Удивительно, однако в отблесках её прекрасных глазах заискрилась воспетая бардами драгоценная, солёная и горькая влага. Наверное, у ламий всё-таки есть душа - и в душе этой просто пошёл дождь…
- Это действительно необходимо?
Не дождавшаяся ответа эльфка разоблачалась гордо и невозмутимо. Показать этой нечисти, как умеют умирать перворождённые? Завидуйте, грязные животные! Она улеглась на алтарь черепа так непринуждённо, словно каждый день только этим и занималась…
И всё же, когда ведьма в третий раз извлекла и осмотрела клинок, он ещё не покрылся бархатной чернотой. Не всё ещё было собрано, не все части единого воссоединились - и Селина после кивка волнующейся не менее её Верайль легко, словно в масло, вонзила оказавшийся воистину непростым кинжал в лобную кость разлёгшегося у её ног черепа. Критически посмотрела на получившуюся картину, достойную кисти живописца, и ухватилась за протянутую сверху ладонь.
Уже на краю этой диковинной могилы она вздохнула, и только ламия чувствовала, какая нешуточная буря страстей бушует в этой с виду хрупкой и неуместно красивой ведьме.
- Жулик, отойди подальше, вон туда, - она указала рукой на высящуюся в сотне шагов скалу. - Если кого из нас придавит, будь готов сразу прийти на помощь.
И шевелением руки Селина подпитала его изрядной толикой Силы. Поскольку огорошенный ритуалом демон повиновался беспрекословно, ведьма проводила его горящим мрачным и недобрым огнём взглядом, а затем повернулась к подруге и помощнице. Некоторое время всматривалась, словно пыталась найти что-то в глубине светящихся зрачков.
- Умеешь ли ты молиться, Верайль? Сейчас самое время, - глаза её с каким-то страданием и надеждой всматривались в ламию.
- Нет. Да и бессмертные нам тут не помощники, - они обе усмехнулись столь кощунственным словам, словно боги могут быть помощниками жалким самонадеянным насекомым. - У нас всё получится, сестра!
- Хотелось бы мне самой в это верить, - по своей неискоренимой ворчливости буркнула Селина и вздохнула, набираясь решимости. - Ну что, поехали?
Ламия свернула ладони особым образом, словно обхватив ими трубу или нетолстое дерево, и направила в опустевшую могилу, из которой любопытно скалился облитый лунным молоком череп с живописно торчащей посреди лба рукоятью. Изливаемый ведьмой поток магии оказался горячим словно лава - но Верайль лишь крепче стиснула судорожно сжатые зубы.
- Сильнее давай - видишь, не берёт, - она непроизвольно охнула от боли, когда направляемая ею Сила стала изливаться уже целым водопадом, чёрным и неумолимым.
Внизу бушевала маленькая буря. Во все стороны метались призрачные сполохи, временами проскакивали короткие молнии, чтобы тотчас исчезнуть в бешено крутящемся вихре. Обеих волшебниц внезапно охватил горячий азарт, и ведьма приоткрыла краник на всю.
Вот уж полыхнуло, так полыхнуло! Даже взирающая круглыми глазами на это неслыханное чародейство луна заплясала на ночном небе. Если в костёр выплеснуть ведро доведённого до кипения земляного масла, примерно такое воздействие оказал щедро изливаемый вниз поток магии.
