— Мисс Брентмор не пойдет в гарем, — хладнокровно произнес Вариан.
— Конечно, нет, — пискнул Персиваль и взял Эсме за руку. Она не стряхнула ее, как ожидал Вариан, а стояла спокойно, с безучастным выражением лица.
Фейзи не смог скрыть напряжения:
— У вас есть привилегии, милорд, но таково правило. Мы не позволяем женщинам бесстыдно разгуливать, как делают неверные… — Он помолчал, потом продолжил покаянным тоном: — Прошу прощения, но все должны склоняться перед законом.
— Женщина подчиняется закону мужчины из своей семьи. Сейчас он стоит возле нее и говорит, что она должна остаться. Вы хотите оскорбить мистера Брентмора в момент прибытия во дворец, куда его пригласил Али-паша? — Вариан был на десять сантиметров выше Фейзи, но посмотрел на него так, как будто был длиннее на целую милю.
Фейзи медлил, не зная, на что решиться. Было видно, что он боится до смерти, но кого, Вариана или Али, не знает сам. Наконец он наклонил голову:
— Как пожелаете. — Пятясь, он вышел из апартаментов. Когда стихли торопливые шаги секретаря, Вариан посмотрел на Эсме, которая все еще не издала ни звука.
— Тебе нечего сказать? Собираешься довести нас до того, что мы оскорбим твоих соотечественников и их достоинство Мусульман?
Она пожала плечами:
— Это не имеет значения. Скоро я войду в гарем. Лучше в качестве невесты принца, чем просто сироты.
— Милости просим, — ядовито сказал Вариан. Зеленые глаза вспыхнули.
— Прошу прощения, о великий светоч небес. Тысячи, тысячи благодарностей, что удержали меня и спасли от несказанной опасности гарема: общества трехсот скучных женщин и ужасного евнуха.
— Триста? — повторил Персиваль. — Господи! — Он посмотрел на Вариана. — Что такое евнух?
— Будущее лорда Иденмонта, — выпалила Эсме, — если он заведет привычку издеваться над приказами Али.
— Да, но что такое…
— Мужчина, который…
— Петро! — заорал Вариан, хотя драгоман стоял рядом за дверью.
— Да, хозяин?
— Отведи Персиваля наверх и проследи, чтобы он хорошенько помылся и сменил одежду. Он кишит вшами.
Прежде чем Петро сдвинулся с места, Эсме ухватила Персиваля за плечо:
— Мужчина, но уже не мужчина, потому что… — Вариан захлопнул ей рот рукой и оттащил в сторону.
— Забирай мальчишку! — взревел он.
Персиваль не стал ждать. Он стрельнул в Вариана испуганным взглядом и ринулся вверх по лестнице. Петро поковылял за ним.
Когда они скрылись, Вариан отвел руку, удивляясь, что она ее не укусила.
— Буду признателен, если ты не станешь просвещать мальчика» в отношении мерзкой практики этой незабвенной страны, — сказал он.
— Это практика мусульман, и я не вижу причин, по которым мой кузен не должен о ней знать. Вы сами его сюда привезли. Вы думали, он будет глух, слеп и нем? Посмотрите, что вы сделали: вы рычали, как зверь, и напугали ребенка чуть ли не до потери сознания. И все зачем? Я думаю, сейчас Петро удовлетворяет его любопытство с самыми гнусными подробностями. Лучше бы я объяснила.
— Объяснять нет необходимости, — прорычал Вариан, — разве что ты была воспитана так, что эта чертова тема стоит у тебя на первом месте, несчастная всезнайка. Ты хотела выставить меня дураком перед своим кузеном, не так ли? Ты желала…
Внезапно до него дошло, что здесь было не так. Она совсем не злилась, только притворялась! Вот почему она его не укусила. В ярости Эсме не способна думать, она действует, повинуясь инстинкту.
— Ты хочешь, чтобы я прогнал тебя в гарем, — сказал он угрожающе тихим голосом. — Ты нарочно привела меня в бешенство.
Она побледнела и попятилась.
— Что беспокоит меня больше всего, так это то, что ты точно знаешь, как это сделать. Пока наши пути не пересеклись, никто не мог вывести меня из себя. Едва ли найдется хоть один человек в Англии, Франции и Италии, который слышал, чтобы я повысил голос. Я никогда не обманывал себя, что я хороший человек. Но я считал себя цивилизованной личностью. Ты будишь худшее во мне. — Он повысил голос: — Что ты такое? Какой демон тебя породил?
В дверь возбужденно застучали. Вариан прошагал через комнату и распахнул ее. Она стукнулась о стену, и Фейзи зажмурился.
— Тысяча извинений, о храбрейший из принцев, — дрожащим голосом сказал он. — Ни за что на свете я не стал бы вас беспокоить, но я раб своего господина и должен повиноваться.
О Господи, он успел сбегать к Али и обратно.
— Чего хочет твой господин? — напряженно спросил Вариан.
— Я должен заверить вас, что дочери Рыжего Льва не причинят никакого вреда. Она так же дорога его высочеству, как если бы была его собственной дочерью, потому что она плоть и кровь Джейсона, который был ему как брат. Всю последнюю неделю жены визиря своими руками шили одеяние для девушки. Если она не придет, они будут плакать от горя, и другие женщины вместе с ними. Этого мой господин не может допустить, потому что женские слезы кинжалом пронзят его чувствительное сердце. Он просит вас доставить удовольствие женщинам, тогда в гареме будет мир.
Вот уж действительно — доставить удовольствие женщинам. Дьявол, манипулирует. «Но таковы обычаи этих мест», — сказал себе Вариан. Еще важнее, что Эсме хочет там быть.
Он вздохнул:
— Визирь — подлинный гений, если умеет сохранить мир среди трехсот женщин. Я не могу этого сделать с одной. — Он Кинул убийственный взгляд на Эсме и пожал плечами. — Бери ее, если должен. Но не обвиняй меня, если в гареме грянет революция.
Фейзи осмелился слабо улыбнуться:
— Ах да, она же дочь Рыжего Льва. — Он повернулся к Эсме. — Пойдем, маленькая воительница. Ведь ты не поднимешь бунт в гареме, правда?
Она нетерпеливо цокнула и пошла к двери.
— Позже я захочу ее увидеть, — сказал Вариан, с усилием переводя взгляд на Фейзи.
— Я передам ваш запрос его высочеству.
— Это не запрос. Улыбка Фейзи увяла.
— Как пожелаете, милорд.
Раскинувшись на диване, Али смеялся, тряся круглым животом.
— Лицом и фигурой — Аполлон, а характером — сам Зевс. Я слышал, как он кричал, не убить ли ему девку, прежде чем ты вернешься.
Фейзи тонко улыбнулся:
— Он отвратительно высокомерен.
— Да, я смотрел в телескоп. Я понял это по его манере держаться. И по другим вещам, — добавил Али, остановив на Фейзи пронзительный взгляд голубых глаз.
— Лев Янины видит все.
— Когда смотрю сам. Вы бы предпочли, чтобы я питался слухами или объяснениями этого тупого осла Байо. Вы все думаете, что я впал в старческое слабоумие. В последние дни я только и слышу, как красив английский лорд. Красивее Байрона, только не калека. А если говорят не о лорде, то о мальчике. Шепчутся, что он, разумеется, сын Джейсона, рыжеволосый юноша с мудрыми, как у старца, глазами. Эти слухи докатились до моего королевства — а я теперь должен не хлопать на них глазами, а поскорее отослать на побережье?
