А когда выяснилось, что прибывший ярл (как прозвали его островитяне) и сам является потомком старинного древнего рода, да еще и поместье его в Симбирской губернии оказалось раза этак в два поболе, нежели все прежние земли леди Ольвы, то собравшиеся стали обращаться к Давыдову с той примесью почтительности и уважения, которая так хорошо ему знакома еще по родным местам.
Отсутствие на ладьях элементарнейших для моряка приспособлений — якоря, лота и лага — повергло деловито вызнающего подробности моряка в глубокую задумчивость. Куда более неприятной новостью оказалось, что люди этого мира не знают, что такое компас и как он действует. Большие темные глаза леди Ольвы даже подозрительно заблестели от обиды, но тут старый Бенето — шаман и колдун — хлопнул себя по лбу.
— А ведь хорошая идея, клянусь всеми богами! И как мы раньше не додумались!
С помощью столяра он мигом соорудил дощечку с торчащим посередине шипом дерева, подозрительно напоминающим южную акацию. На получившуюся ось надел гладко оструганную щепочку с отверстием посередине. Долго шептал что-то над нехитрым устройством, сбиваясь, ругаясь немилосердно, но продолжая свои мудреные изыскания. И в конце концов получилось-таки у старого очковтирателя! Как лейтенант ни тряс и не поворачивал дощечку, наскоро вымазанный тёмно-алым соком каких-то ягод конец щепки упрямо показывал в море, а белесым хвостиком чистого дерева — в глубь суши. От удивления и сам шаман едва не впал в прострацию, и лишь въехавший под ребра кулак Давыдова вывел того из столбняка.
— Чтобы к вечеру такие были на каждой ладье! По две штуки!
Бенето с усилием оторвал от диковинного компаса зачарованный взгляд и потопал с мастерами работать. А леди Ольвия уже руководила погрузкой имущества, детей и раненых, а также семян, инструментов и нескольких чудом уцелевших домашних животных на покачивающиеся у берега ладьи. Сам же лейтенант собрал тех, кого впоследствии стали называть капитанами, и начал читать первую в своей жизни, но отнюдь не последнюю лекцию…
Замершая в небольшой бухточке ладья еле заметно покачивалась на мелких волнах. В почти зеркальной воде отражались величавые вековые сосны, словно вставшие поприветствовать гостей. И взгляды, за время скитаний истосковавшиеся по земле, по зелени, скользили по берегу, словно ласковая рука умелого любовника.
Из задумчивости Давыдова вывел звонкий окрик промеряющей глубину девчонки, которая сидела на носу ладьи:
— Пять ярдов, ярл! — С легкой руки леди Ольвии его стали звать-величать этим титулом.
Бывший лейтенант с непонятным волнением отдал несколько команд — и семь ладей — все, кто смог пережить последнюю бурю, — устремились к столь долгожданному берегу.
Вечером, когда на небе вновь засиял Мост богов, на полоске песка меж лесом и водой пылали костры. Трое ребят уже успели добыть оленя и двух кабанчиков, так что пир шел своим чередом.
А леди Ольвия стояла перед Давыдовым, и исхудавшие, оборванные ее подданные стояли подле и вокруг. Она, достав из принесенного служанкой ящичка драгоценности, надела их на себя, став более похожей на земное воплощение богини, чем на прекрасную, осязаемую и желанную женщину.
— Ярл Павло, как я и мои люди могут отблагодарить вас? Все, что мы можем передать вам, — это всю полноту власти. Хотите стать нашим ярлом? И я первая присягну вам на верность…
Лейтенант молча смотрел на отблески пламени, пляшущие в любимых темных глазах. Наконец, решившись, он шагнул вперед и стал перед женщиной на одно колено — будто где-нибудь в гостиной, а не на песчаном пляже неведомого острова. Осторожно, словно величайшую драгоценность, взял он в ладони кисть ее руки и мягко поцеловал.
— Леди Ольвия, вы станете матерью моих детей?
Сначала на нежные щечки выполз легкий румянец. Затем — несмелая, осторожная улыбка. Догадываясь, что только что нарушил некие правила или традиции, Павел Андреевич едва дыша ожидал ответа. И уже когда сердце молодого моряка готово было от отчаяния пойти ко дну, в вечернем воздухе послышался нежнейший голос.
— Долго же ты думал, дорогой…
* * *
Старый колдун сцепил пальцы рук и сгорбил облокотившись на столик.
— Таким образом, именно от Морских ярлов мы, люди, получили знания по навигации, лунный и солнечный календари, знания морских законов и правила судоходства, тактику морских сражений и первые фрегаты. А также много-много других, весьма полезных знаний — как теоретических, так и практических. Хотя происхождение самого первого, легендарного ярла так и осталось под завесой тайны, потомки его и тех, кто приплыл с ним, населяющие ныне наш остров, и по сей день остаются непревзойденными мастерами в морских делах.
Герцог улыбнулся и пару раз неслышно приложил ладонь к ладони, словно аплодируя.
— Вы, почтеннейший Эккер, оказывается, великолепный рассказчик! Значит, диадема и колье белого золота — это парадные регалии Морских ярлов, сохранившиеся еще с тех времен и дающие тем, кто в состоянии их надеть, неслыханные возможности?
Тот устало кивнул, пригубив из бокала белого вина.
— Совершенно верно, ваша милость. Правда, в легендах упоминались еще и другие драгоценные предметы, но с течением тысячелетий они оказались утерянными. А вот теперь и эта парочка… — И он безнадежно махнул рукой.
Его собеседник раздумывал некоторое время, направив взгляд в огненное нутро камина, а затем покивал головой.
— Ну что ж, быть посему. Я сейчас зайду в посольство, переговорю по хрустальному шару с кем надо. Думаю, к завтрашнему утру будет ответ — не сомневаюсь, что положительный.
* * *
Линн поправила на плече лямку тяжелой заплечной котомки и призадумалась. Если верить ее чутью, влево и прямо скоро снова пойдет болото. Сил опять лезть в трясину она в себе попросту не ощущала, а посему свернула чуть вправо, чутко обходя топь по незримой границе.
Здесь, в самой глубине огромного острова, людские поселения встречались куда как реже. Было что-то в населяющих Крумт людях, что тянуло их к воде. Море или река, в крайнем случае перекресток дорог с непременным ручьем рядом. А тут, где леса и пустоши перемежались с болотами, была самая настоящая глухомань. Линн прислушивалась к своим ощущениям, но, похоже, отсутствие поблизости людей ее совершенно не тяготило. Тем сильнее она удивилась, увидев за одним из выступающих на поверхность гранитных валунов необычную картину. Две скалы и каменистая, поросшая молодыми сосенками осыпь образовывали небольшую, прелестную, защищенную от ветра долину. Там неярко горел маленький бездымный костер, у которого спокойно сидела одинокая фигурка. И судя по некоторым признакам, женская. Накинув на голову серо-зеленоватый, словно линялый капюшон длинного плаща, та что-то варила в подвешенном над огнем котелке.
— Что ж ты не предупредила, соня эдакая! — беззлобно проворчала девчонка дрорде.
Однако та не проявляла ни малейших признаков беспокойства — наоборот, принюхалась к уже почти совсем по-летнему теплому воздуху и негромко чирикнула что-то добродушное на своем неведомом языке.
