После длинного и весьма увлекательного рассказа, дополняемого репликами других участвовавших лиц, Шалика засыпала всех вопросами. Да столь подробными, что мало-помалу все обратили внимание — ее интересовало все: кто где стоял, расцветки и покрой одежды, выражения лиц и прочие вовсе уж малосущественные мелочи.
— Эй, голубушка, да зачем тебе этакие подробности? — поинтересовалась тетушка Фло, осматривая свое вязание… пожалуй, это будет рукав.
Та чуть смутилась. Однако встала и достала из стоящего напротив камина большого застекленного шкафа книгу в яркой обложке, на которой рыжеволосая красотка задумчиво смотрела вдаль, придерживая рукой изрядных размеров меч.
— А-а, читывал, когда на корабле сюда шли, — кивнул чернокнижник. — Некая Джулия Фрост написала. Бойко пишет девица и с юмором.
— Так вот — Шалика смутилась еще сильнее. — Это, в общем… я и есть. Мой псевдоним.
Воцарившуюся тишину, в течение которой собравшиеся пытались хоть кое-как понять и переварить услышанное, нарушила пожилая волшебница. Оставив наконец свое рукоделье, она вздохнула:
— Ну, знаете… дворяне у нас в роду все были солдаты и ученые, разбойники и торговцы, а уж моряков не счесть. Но чтоб писатели… — и удивленно покачала головой.
Господин Эккер догадался первым.
— Так почтенная Шалика собирается пропесочить нас в своем очередном бессмертном романе?
Чернокнижник недобро ухмыльнулся.
— И непременно в таком виде, что нас даже на каторгу побоятся ссылать — сразу головы пооттяпают. Уж меня так точно?
— Посмотрим. — Шалика немного повеселела, обнаружив, что ее никто не называет борзописцем, позором семьи и вообще акулой пера.
И повернулась к удивленно озирающей всех Линн.
— Послушай… ты там упомянула, что из сейфа утянула и стопочку неких бумаг? — Та послушно кивнула. — Могу я взглянуть?
Изрядно похохатывающий дон Карлос, коего немало развеселила эта сцена, вновь сходил в комнату Линн и принес требуемое. Шалика тут же развернула бумаги, принялась перебирать их, и брови ее удивленно полезли на лоб.
— Ах, какая прелесть! И векселя банка? Так, а это что?.. Ого! Господин Эккер, не угодно ли вам взглянуть и удостовериться, какой же сукин сын нажился на поставках прелой парусины?
Пока колдун озабоченно просматривал документы, Линн дернула купчиху за рукав и шепнула:
— Что, ценные бумаги? Тогда дарю.
Шалика развернулась всем телом.
— Смотри, Линн, это может быть опрометчиво. Знающий человек с такими вот писульками подомнет под себя торговлю едва ли не на четверти нашего острова. А это уже не просто деньги — это власть. Реальная и осязаемая.
Тут же в разговор вклинился внимательно слушающий барон.
— Вы сумеете распорядиться этими находками?
Чуть помявшись, Шалика ответила честно:
— Немного не хватает власти и влияния.
— Это намек? — Глаза барона чуть сузились.
Линн сориентировалась мгновенно и тут же мурлыкнула ему нежнейшим голоском записной ябеды:
— Ваше чернокнижие, подсказать адресок, где обретается нынешний глава Гильдии купчишек? Тут вовсе и недалеко.
Тетушка Фло всплеснула руками и выронила звякнувшую о пол спицу, едва не распустив при этом целый ряд петель.
— Никакого смертоубийства, молодые люди! Барон, я вам запрещаю!
Могучий чернокнижник некоторое время смотрел в глаза волшебницы, затем на его губах появилась улыбка.
— Хорошо, леди.
Зато Линн произнесла, вроде не обращаясь ни к кому конкретно и вообще глядя на потолочную роспись:
— Как сказал покойный Зугги, оказавшийся потом живым… — и выждала этакую томительную паузу, вроде как в застенчивости ковыряя тапочком пол.
Господин Эккер не вынес первым:
— Не томи… те!
Линн стрельнула глазками и с улыбочкой, не предвещающей кое-кому ничего хорошего, продолжила свою мысль:
— Так вот, кузнец обмолвился как-то: «Есть вещи, коими можно подцепить на крючок посильнее, нежели золотом». А я думаю, что и убивать не понадобится — показать кое-что из этих бумаг, сразу сам откажется.
Барон вынул из воздуха меч на перевязи, деловито приладил за спину и затем надел наводящий ужас черный плащ некроманта.
— Шалика, одевайтесь, я вас провожу до дома почтенного Соломона. Заодно и прослежу, чтобы сей купчина вел себя прилично с дамой. — И этак хитро подмигнул, злодей…
Когда Шалика под руку с бароном отбыли, весел переговариваясь на ходу, Линн проводила их взглядом, а затем отошла от окна.
— А главное-то мы так и не обсудили!
Господин Эккер замахал руками.
— С гробокопательством у нас в законах строго. Так что обсуждайте в мое отсутствие, пожалуйста. И поменьше трупов да прочих следов там оставляйте. Итак, — Он пожал плечами. — С поддержкой, гм, специалиста по потусторонним силам у вас проблем не возникнет. А я, с вашего позволения, сейчас наведаюсь в одно местечко. Да не один, а со стражниками — есть тут в Сарнолле, оказывается, один милейший и тишайший старичок, торговец дурманной травкой, — сказал колдун и потряс некой бумагой из пачки.
Утро выдалось хоть и теплым, но туманным. Стоя на крыльце под навесом, Линн задумчиво наблюдала за капельками росы, стекающими по лакированной дверце белой кареты. Вот одна дрогнула, словно в сомнении, и устремилась вниз, оставляя за собой тонкую дорожку. Задержалась на сетанг у золоченой завитушки-украшения, получила подкрепление от еще одной капельки и вновь устремилась вниз — туда, куда ее неумолимо увлекала сила тяжести. Вот так и мы — жили-жили, и останется за нами только еле заметный, быстро исчезающий следок…
Девушка встрепенулась. Тьфу ты, какая же глупость в голову лезет — и прямо перед делом! Она подняла глаза, осмотрелась быстро, незаметно и в то же время цепко. Охватывая одним взглядом обстановку, вычленяя ключевые фигуры и фиксируя равно как источники возможных неприятностей, так пути отхода — как учили.
Чуть, усмехнувшись, Линн добавила мысленно: «Как учили в прежней жизни. Хоть тетушка и ругается, а кое-что полезное можно и из навыков Презренной гильдии вынести. Интересно — кто там сейчас вместо Упыря? Наверняка Селеста… сучка, между нами говоря, еще та. Но хозяйственная, да и отнюдь не дура — что есть, то есть. И давненько уже готовилась, под Упыря копала. Не худо бы навестить ее, почирикать по старой памяти».
Отнюдь не жалующая утреннюю сырость Синди, спрятавшаяся за пазуху куртки Линн, заворочалась, и тут же сзади открылась дверь. Девушка только усилием воли сдержала крепко-накрепко вбитый позыв души уйти-перетечь в сторону, дабы не оставлять за спиной кого-то, и продолжила стоять на месте.
Это оказались господин Эккер и чернокнижник. По-видимому, они продолжили беседу, начатую еще наверху, потому как колдун с сожалением в голосе произнес:
