Пролог
Когда капитан поднял голову, настольная лампа под абажуром осветила его лицо, бросив глубокие тени на морщины и резкие черты. Иллюминатор был открыт и в него смотрела чуждая летняя ночь.
— Ну, — сказал он.
— Я перевел, сэр, — ответил социотехник. — Пришлось экстраполировать назад от современного языка, поэтому это и заняло много времени. Однако в процессе работы я достаточно освоил этот язык, чтобы говорить с этими… созданиями.
— Хорошо, — капитан кивнул. — Я ожидал увидеть здесь все что угодно, но это! Гром и молния!
— Понимаю, что Вы испытываете, сэр. Даже со всей физической очевидностью стоящего перед глазами, мне трудно поверить, что это существует.
— Ладно, я прочту. Никакого отдыха.
Несколько мгновений капитан сидел неподвижно, глядя на документ, но в сущности не видя его. Книга, судя по внешнему виду, была очень древней. Это была рукопись, напечатанная уникальным шрифтом на тонком пергаменте, заключенном в массивный переплет. Рядом лежал текст перевода. Капитан почти боялся перелестнуть страницу, боясь того, что он там увидит. В этой книге должна быть описана удивительная катастрофа, происшедшая тысячу лет назад. Ее последствия ощущались до сих пор. Капитан почувствовал себя маленьким и одиноким. Как далеко отсюда его дом!
— Однако…
Он начал читать.
Глава 1
Архиепископ Уильям, наиболее ученый и благочестивый прелат, приказал мне изложить английским письмом эти великие события, скромным свидетелем которых я был. Я беру в руки перо во имя Господа и моего покровителя Святого: я верю, что они помогут мне, укрепят мои слабые силы и позволят для пользы будущих поколений описать поход сэра Роджера де Турневиля: и, прочитав это, люди пылко вознесут хвалу Господу, воля которого правит всем.
Я опишу эти события точно так, как запомнил их, без страха, без пристрастий, тем более, что большинство их участников уже мертво. Сам я слишком ничтожен, но поскольку всегда полезно узнать о летописце, чтобы судить о степени его правдивости, позвольте мне сказать несколько слов о себе. Я родился за сорок лет до того, как начался мой рассказ, и был младшим сыном Уста Брауна. Отец мой был кузнецом в маленьком городке Энсби на севере Линкольншира. Земля здесь принадлежит баронам де Турневиль, чей древний замок возвышается на холме над городом. Тут было и маленькое аббатство францисканцев, куда я поступил еще мальчиком. Приобретя скромное умение (боюсь, что это мое единственное умение вообще) читать и писать, я стал учителем в этом искусстве новичков и детей мирян. Свое детское прозвище я перевел на латынь и, в знак смирения, сделал своим церковным именем. Поэтому меня зовут брат Парвус (Слабый). Я действительно мал ростом, болезненен, но к счастью быстро завоевываю доверие детей.
В лето от рождества Христова 13, сэр Роже, барон, собирал армию добровольцев, чтобы присоединиться к нашему могущественному королю Эдуарду Третьему и его сыну во французской войне. Энсби было место сбора. В мае вся армия уже собралась здесь, разместившись на выгоне и превратив наш тихий городок в шумное, полное драк и скандалов место. Лучники, арбалетчики, копьеносцы, кавалеристы бродили по грязным улочкам, пили, играли в азартные игры, охотились за девками, насмехались и ссорились, с риском для своих душ и наших, крытых соломой домов. В самом деле, два дома сгорели. Вместе с тем они принесли необычное оживление, чувство славы, так что все независимые крестьяне мечтали о том, чтобы уйти с ними, если это будет возможным. Даже у меня возникли смутные мечты, и что касается меня, так это вполне могло быть правдой, так как я был домашним учителем сэра Роже и приводил в порядок его бумаги. Барон поговаривал о том, чтобы сделать меня своим секретарем, но мой аббат пока сомневался.
Так обстояли дела, когда прилетел Версгорский корабль.
Я хорошо помню этот день. Я по каким-то делам был в городе. После дождя выглянуло солнце, улицы были полны грязью по самую щиколотку. Я пробирался сквозь толпы солдат, бродивших без цели, кивая знакомым. И вдруг раздался гром. Как и все, я поднял голову.
С неба, увеличиваясь с чудовищной быстротой, спускался корабль, весь из металла. Солнце так отражалось от его боков, что я не мог разглядеть его форму. Огромный цилиндр, около двух тысяч футов в длину. Если не считать свиста воздуха, он двигался совершенно бесшумно.
Кто-то закричал. Женщина упала на колени в лужу и начала выкрикивать молитвы. Мужчина закричал, что это Божья кара за грехи и присоединился к женщине. Я понял, что среди такой массы людей паника может привести к гибели многих. Конечно, это не было желанием Бога, если он послал это видение.
С трудом понимая, что делаю, я вскочил на ствол огромной железной бомбарды, стоящей на повозке, по самую ось ушедшей в грязь улицы.
— Смелей! — крикнул я. — Не бойтесь! Смелей с верой в Господа!
Но мой слабый крик не был услышан.
Тут рядом со мной оказался рыжий Джон Хеимворд, капитан лучников, веселый гигант с волосами цвета меди, с яростными голубыми глазами, он стал моим другом с момента своего появления в городе.
Я не знаю, что это за шутка, крикнул он, и голос его разнесся над всеобщей суматохой, которая на мгновенье замерла. Может быть, какая-нибудь французская хитрость. А может, какая-то дружеская шутка, тогда наш страх будет глупым. За мной, солдаты! Встретим его, когда оно приземлится!
— Магия! — закричал какой-то старик. — Это божество! Это волшебство! Мы погибли!
— Нет, — отвечал я. — Волшебство не может повредить добрым христианам.
— Но я жалкий грешник… — причитал он.
— Святой Джордж и король Эдвард!
Рыжий Джон спрыгнул со стола и побежал вниз по улице. Подобрав сутану, я припустился за ним, лихорадочно вспоминая формулу изгнания злых духов.
Взглянув назад через плечо, я был удивлен, увидев, что большинство солдат последовало за нами. Это не было проявлением храбрости, скорее всего они боялись потерять предводителя. Но вначале они пошли в свой лагерь за оружием, а затем пошли на выгон.
Я видел, как из замка на вершине холма вылетели кавалеристы.
Сэр Роже де Турневиль, без лат, но с мечом у пояса, скакал во главе. Он кричал и размахивал копьем. Вдвоем с Рыжим Джоном они построили солдат в некое подобие военного строя. Едва они закончили построение, как корабль приземлился.
Он глубоко вонзился в почву пастбища. Вес его был огромен, и я не мог понять, что позволяло ему так легко находиться в воздухе. Я знал, что он был раельностью. Он был весь закрыт. Ровная гладкая поверхность, без кормы или бака. Не могу сказать, что я ожидал увидеть весла, но отчасти я был удивлен, что не было парусов. Однако я разглядел орудийные башни, из которых выглядывали стволы, похожие на стволы наших бомбард.
