Франческа обхватила себя руками. Похоже, выбор перед ней небогатый: он либо удушит ее, либо выкинет в канал, а если этого и не случится, ей грозит ничуть не лучшая участь погибнуть от его острого, язвительного языка.
Джеймс и не подозревал, насколько Франческу ранили его замечания о ее первой любви. Впрочем, возможно, он и догадывался.
Медленно – очень-очень медленно – Джеймс опустил шкатулку на стол.
Франческа подумала о том, что стоило бы позвонить в колокольчик, чтобы позвать кого-то на помощь.
Он направился к ней.
Она оцепенела.
– Ты, – проговорил он. – Ты… – Внезапно Джеймс замолчал и положил руку на голову. Его плечи задрожали.
С его уст сорвался короткий и резкий, как пистолетный выстрел, смешок.
Франческа подскочила.
Он рассмеялся, отвернувшись от нее.
Она оставалась на своем месте, не сводя с него глаз.
– Дьявол! – выругался он по-итальянски. Джеймс помотал головой. – Теперь я, пожалуй, пойду. – Он направился к двери, по-прежнему качая головой. – До свидания, – попрощался он.
С этими словами Кордер вышел из гостиной и направился в холл, по-прежнему держа в руках шкатулку с украшениями, а Франческа продолжала смотреть ему вслед.
Так она стояла еще несколько мгновений, то сжимая руки в кулаки, то разжимая их.
– Кичливая высокомерная тварь! – промолвила она. И направилась к двери.
С нее довольно. Это был последний раз, когда он повернулся к ней спиной, последний раз, когда он от нее ушел.
Ей известны способы удерживать мужчин, а он…
Она остановилась вблизи холла.
Двое мужчин стояли в нескольких метрах от нее. Услышав ее громкие сердитые шаги, оба оглянулись и посмотрели на нее.
Одним из них был Кордер.
Другой был на несколько дюймов ниже и лет на тридцать старше.
– Мадам, – послышался голос справа от нее. Слишком поздно Франческа заметила Арнальдо. Должно быть, она прошла мимо него, когда он шел к ней в гостиную, чтобы объявить о прибытии нового гостя.
Арнальдо откашлялся.
– Граф Маньи, – зычно произнес он.
– Боже мой, Франческа! – воскликнул граф. – Неужели вы совсем лишились разума, дитя мое, если готовы бегать по коридорам, по которым вечно гуляют сквозняки, обнаженной? Скорее оденьтесь!
– Месье… – начала было она.
– Ступайте, дитя мое, ступайте… – Маньи махнул рукой. – А я пока что развлеку вашего друга.
Глава 7
Он, говоря по правде, ревновал,
Но признаков того не подавал.
Лорд Байрон, «Дон Жуан», песнь первая
Месье Маньи вовсе не был немощным стариком, каким его представлял Джеймс. Граф был чуть ниже шести футов росту, а трость с золотым набалдашником носил скорее как модный аксессуар. Глубокие морщины прорезали его лицо патриция вокруг глаз, рта и переносицы. Курчавые каштановые волосы были подернуты серебром. Карие глаза блестели. Чего в них было больше: юмора, хитрости, жестокости, – этого Джеймс еще не понял.
Понял он другое: месье тратит немало времени и денег на заботу о собственной внешности. Одет он был с элегантной изысканностью. Жилет графа украшали многочисленные цепочки, кармашки для часов и медали.
– Вы вовсе не обязаны развлекать моего гостя, месье, – сказала Боннард. – Мистер Кордер как раз собирался уходить.
– Кордер? – переспросил Маньи. – Мне знакомо это имя.
«А кому оно незнакомо?» – подумал Джеймс. Его семья, включая родных со стороны отца и со стороны матери, была знатной и большой. Его отец и мать были широко известны в европейских придворных кругах. Лорд и леди Уэствуд всегда проводили много времени за границей. Даже во время войны они отказались оставаться дома, в безопасности.
– Вы носите французскую фамилию, но на француза не похожи, – заметил Маньи.
– Нет, наша ветвь Кордеров далека от французов, – отозвался Джеймс. – Предки действительно были французами, но несколько столетий назад, так что мы из Кордье давно превратились в Кордеров. А мой отец – тринадцатый граф Уэствуд.
Граф кивнул:
– Да, это семья из Нормандии.
– Очень большая семья, – заметила Боннард, делая ударение на слове «большая». – Мистер Кордер – один из нескольких детей от второго брака.
«Всего лишь один из тех многочисленных младших сыновей, знакомиться с которыми нет необходимости», – можно было услышать в ее голосе.
Граф наградил ее взглядом, смысла которого Джеймс не понял.
– И он уже уходит, – добавила Франческа.
– Нет, еще нет, – заявил Джеймс. Он похлопал себя по груди, словно разыскивая что-то в карманах. – Кажется, я забыл карманную записную книжку в вашей спальне.
Ее зеленые глаза полыхнули убийственной яростью.
– Это невозможно, – сказала Франческа. – Вы никогда не были…
– Слугу звать не стоит, – продолжал как ни в чем не бывало Кордер. – Я сам поищу ее.
– Вы не знаете дороги в спальню и… – вымолвила она.
– Не говорите глупостей, – перебил ее Джеймс. – Да, вчера вечером я был изрядно пьян, моя дорогая. Но я уверен, что смогу найти дорогу. – Он направился к ней. – Но поскольку вам все равно придется одеться… – И, предложив Франческе руку, Джеймс мило ей улыбнулся.
Она улыбнулась ему в ответ. Джеймс вспомнил татуировку на ее спине – кобру. Если бы у нее были ядовитые зубы, она обязательно ужалила бы его в это мгновение. Однако Франческа лишь взяла Джеймса под руку.
– Кордер, – проговорила она вполголоса, – ты об этом очень-очень-очень пожалеешь.
– Что ж, отлично, – в полный голос отозвался Джеймс. – Твои слова звучат как обещание хорошо развлечься.
Как выяснилось, спальня Франчески находилась в противоположной части дома, расположенной со стороны двора палаццо. Гостиная, в которой она совсем недавно пыталась обольстить его, соседствовала с будуаром. За ним тянулась еще целая анфилада комнат. Кровать в спальне стояла в алькове. Занавешенные портьерами арочные двери по обе стороны от кровати вели в другие, небольшие комнатки, которые наверняка служили гардеробными.
Как и гостиная, эти комнаты были скромно украшены в венецианском духе. Цвета здесь были легкие, воздушные: нежно-розовый и зеленый, золотистый и белый. Никаких купидончиков! Вместо них стены украшали несколько пейзажей, а на потолке в золоченом обрамлении красовались круглые картины на мифические сюжеты.
Джеймс не приметил никаких портретов, однако комната была полна вещами Франчески. На столике у кровати возвышалась стопка книг. На изящном резном письменном столе были разбросаны туалетные принадлежности. Здесь тоже был жемчуг – ее восхитительный жемчуг! Драгоценные украшения были беззаботно разбросаны среди расчесок, кувшинов и флаконов.
