- Бежишь? - сразу поняла быстрая на соображение девчонка, нерешительно глядя на монеты, - И не жаль отдавать? Они ведь в пути пригодятся.
- Бери, - он решительно подвинул серебро ближе к ней. - Я могу потерять, или отнимет кто по дороге.
Высыпал рядом несколько медяков, проворчал. - Отрежь мне полбуханки хлеба, да грудинки на сколько останется.
Майка задумалась, но тем не менее привычно ловко отчикрыжила хлеб острым ножом, на глазок отсекла изрядный ломоть от окорока. - Погоди. - покопавшись, достала откуда-то снизу полотняную котомку и уложила в неё нехитрую снедь да свёрток из-за пазухи парнишки.
- Ну, прощевай, Майка. Дадут боги, свидимся.
Девушка несколько мигов всматривалась в приятеля, словно запоминала, а затем, перегнувшись через прилавок, взяла за плечи и неумело поцеловала в губы. М-мур-р! Доселе, по молчаливому соглашению, они привечали друг дружку, лишь касаясь кончиками носов и ласково поглаживая их, не рискуя сблизиться плотнее. "Чтобы не будить своего Зверя" - как однажды выразился образованный Арриол, который как-то умудрился выучиться чтению и втихомолку, по ночам, таскал книжки из храмовой библиотеки. Как научился, он не говорил, и Майка своей пробуждающейся женской интуицией ощущала, что тут что-то не так. Сама она читала через пень-колоду, лишь бы разбирать ярлыки на товарах да записи в главной книге. Зато считала, как орехи щёлкала, чем приводила в зависть многих сверстников, да и взрослых тоже.
- Прощай, - она слегка оттолкнула парня и отвернулась, взбудораженная и ошеломлённая. Да что же это такое со мной творится? Видать, истинно маменька предостерегала - не спеши. Но до чего ж сладко под сердцем!…
Вокруг Мелита не было городских стен, однако на каждой из стекающихся в город дорог дежурили патрули баронских солдат. Вот и сейчас, гогоча и покрикивая, они развлекались досмотром подъехавшего каравана. Обойдя стражников десятой дорогой - неровен час, прицепятся от скуки, жеребцы стоялые - Арриол обогнул покосившуюся хибару старой Мэри и, местами увязая в снегу по колено, выбрался на укатанную твёрдую поверхность дороги шагах эдак в двустах от стражников. Незаметно оглянувшись (не привлёк ли внимания?), парнишка зашагал прочь от города.
Через несколько лиг, спустившись на дно пологой лощины, которую пересекала дорога, он догнал тяжело гружёные сани, которые, очевидно, разогнались на склоне и в самом низу подломили правые полозья. Теперь они застряли посреди тракта, развернувшись и нелепо покосившись на один бок. Тщедушный мужичок в добротном зипуне поминал Падшего через слово, озабоченно бегал вокруг и костерил свою равнодушно пофыркивающую лошадёнку на чём свет стоит.
- Подсобить? - поколебавшись, осведомился подошедший Арриол. - Разгрузим, поправим сани. Подвезёшь, пока по пути. А то благородные будут ехать - так и вовсе в овраг спихнут.
Крестьянин осмотрел нежданого помощника, недоверчиво посопел. Однако - деваться некуда.
- Откель путь держишь, отрок? - осведомился он сиплым голосом.
- Из города.
- Гм… ну да, понятно. А куда?
- Туда, - махнул парень рукой вперёд.
Мужик в сомнении потоптался, затем кивнул и стал распрягать. Вдвоём они быстро развязали верёвки, и стали разгружать на обочину какие-то рогожные кули, свёртки и прочие, наверняка нужные в хозяйстве покупки. Перевернули пустые сани, и хозяин озадаченно крякнул, яростно скребя в затылке. Арриол миг-другой осматривал нехитрую конструкцию, а потом достал нож и из берёзовой рогульки быстро выстругал новую опору. Обвязал её тонкой прочной бечевой, которую буквально от сердца оторвал крестьянин.
- Чтоб не расщепилась, - пояснил он мужику, и тот кивнул.
Дорога вилась себе и вилась меж пологих невысоких холмов, сплошь поросших редколесьем. Сидящий на задке Арриол привалился к какому-то мягкому тюку, поскучал немного по своей мальчишечьей непоседливости, и решил перекусить. Крестьянин с высоты своего облучка оглянулся, хмыкнул, и от щедрот своих добавил ему луковицу, пару варёных яиц и хрустящий, нежнейшего посола огурец. Поблагодарив так вежливо, как умел, парнишка принялся уминать еду, благо тяжестей сегодня он наворочался преизрядно, а в остатках еды после храмового обеда порыться не довелось. Напоследок полакомившись щепоткой изюма, он угрелся, втиснувшись между мягким тюком и мешком с вяленой рыбой, и постепенно стал погружаться в блаженную дрёму…
Садящееся солнце уже коснулось виднокрая своим сияющим золотым ободом, и на высокой башне храма Риллона это событие неукоснительно отметили одиночным ударом колокола. Густой звон, дрожа и перекликаясь с эхом, поплыл над городом. Горожане и приезжие, стражники и простолюдины - все, заслышав его, ощущали в душе, что вот и ещё один день прошёл. Достигнув околиц и немного ослабнув, звук вырвался на простор и полетел над полями и лугами, перелесками и холмами, донося до всех долгожданную, или не очень - кому как, весть:
Вечер!
…Вчерашний рыцарь в сияющих доспехах уже прорубился сквозь толпу озверевших от крови орков и теперь обрушился на тускло мерцающего дракона, который изрыгал клубы дыма и пламени. Змей извивался, уворачиваясь от ало сверкающей иззубреной секиры, и почему-то всё норовил, подлец, цапнуть белого боевого коня и откусить ему голову. Наконец всадник изловчился и, сменив оружие на серебряное копьё, таки всадил его навершие под основание чешуйчатой шеи.
- Стой! - вдруг как-то громко заорал зверюга…
Арриол вздрогнул и открыл глаза, спросонья хлопая ресницами.
- А ну, стой! Кому говорю? - вновь раздался грубый, нагло уверенный крик.
Парнишка, не вылезая из саней, извернулся всем телом и выглянул вперёд из-под рулона ткани. Дорогу, которую потихоньку укрывал начавшийся снежок, перегородили двое. Верткий чернявый хмырь вороватого вида, с кистенём, и ещё один - очевидно, главный - покрепче, с коротким мечом в руке. Сзади же путь саням загораживал мерзко выглядящий диковатый здоровяк с прямо-таки устрашающих размеров сучковатой палицей, которой с одного удара смело можно было бы уложить и быка.
- Вот и добыча подвалила, - хихикнул чернявый и уверенно схватил лошадёнку под уздцы.
- Щас позабавимся, - многообещающе ощерился главный и доверительно сообщил. - Вот, пейзан, ты наконец и приехал! Прям на свои похороны, ха-ха! Туточки и справим…
- Кто такие? - шепнул Арриол крестьянину.
- Лихой народ, хто ж ещё. Разбойники, - вполголоса откликнулся возница. - Никак их баронские люди не повыведут. В деревне баяли, что они на зиму ушли, душегубы, а они, выходит, здеся. Спасаться надо бы…
Арриол коснулся своего оружия, миг подумал. - Крови не убоишься, отец? Поддержишь?
Крестьянин вздохнул. - Да заметил я твой ножик, приметный он. У меня под седушкой дубинка есть. Только давай без упокойников, а?
- Чё ты там бормочешь, молитву, што ль? Самое время, - жизнерадостно заржал здоровяк сзади и безбоязненно подошёл. "Напрасно ты это сделал" - успел подумать парнишка, змеёй выныривая из укрытия. С короткого замаха, как и учил Зурн - спасибо ему - Арриол врезал носком сапога поддых, а когда верзила согнулся, разевая рот выброшенной на берег рыбой, метко заехал противовесом оружия в нужную точку за ухом. Бандюк как-то утробно хекнул, кулём повалился на дорогу, выронив из рук палицу - а парень уже обогнул сани и сторожко выглянул из-за передка.
