– Не надо…
Подняв руки в шутливом жесте капитуляции, Локси тут же извинился. А потом с ухмылкой добавил:
– Но это только в том случае, если мои грубоватые шутки вас действительно оскорбили. А не просто отвлекли от невеселых мыслей и не настроили на более практичный лад.
Первым улыбнулся Ахеллон.
– Ладно - проехали, хуманс.
Пожав ему в знак примирения руку, Локси повернулся к Жозефине. Но эльфийка не торопилась подтверждать мир. И все-таки в конце концов хлопнула ладошкой по крепкой ладони волшебника, не удержавшись от ответной язвительности:
– Мир. Все-таки ты, пожалуй, немного лучше орка. Почти как гном.
Луна довольно ухмылялась щербатым краем, завидя целеустремленно идущую под ее серебристым светом процессию. Первыми, выдыхая в почти морозный воздух пар от дыхания, шагали Локси с Невенор. Причем волшебник не только отобрал у лучницы ее заплечную сумку, но и еще говорил ей на ушко те нежные словечки, что мы так часто забываем или ленимся сказать красивым женщинам. Или даже стесняемся отчего-то.
На десяток шагов позади в одиночестве вышагивал совсем отощавший от жары и превратностей судьбы эльфийский волшебник. Он мурлыкал под нос ту самую, заунывную и прилипчивую мелодию, что перенял у Локси, а тот в свою очередь от караванщиков из какого-то дальнего края.
Последними весело топали гномий сотник с эльфийской волшебницей и развлекались вовсю. Жозефина периодически пела подходящие под темп ходьбы песни или баллады, а Борг по очереди с ней рассказывал смешные случаи из гномьего жития, травил байки и даже весьма смелые анекдоты. Над одним из них долго и в свое удовольствие хохотал весь маленький отряд.
– Приходит молодой гном к жрецу солнца и говорит: Виноват я, светлейший, грех на мне. А что такое? Да вот, - говорит гном - обманул я эльфа. А тот подумал, и отвечает, - нет, сын подгорного народа, это не грех - это чудо!
Учитывая не только моральную сторону этой истории, но и тот факт, что племя остроухих непостижимым образом чуяло любую, даже самую малейшую ложь, то рассказ громогласного Борга и в самом деле становился весьма примечательным. И вот, под аккомпанемент таких милых баек, чередующихся с веселыми или вовсе уж развеселыми эльфскими песенками отряд бодро передвигался по пустыне, все дальше и дальше оставляя позади полосу мерцающего зеленоватого и оказавшегося абсолютно безвредным марева, по общему согласию так и названного - Зеленый Предел.
Пятнышку сероватой растресканной земли с торчащим из нее сухо шелестящим пучком жесткой травы, встреченному через два дня, обрадовались как неизвестно чему. Еще через день по сторонам проплывали назад уже целые серо-зеленые лужайки и пока что редкие кусарники. Жара, правда, спадала не так уж и быстро, хотя и заметно. И на утреннем совещании после очередного ночного перехода Борг согласился, что здешняя зима уж больно подозрительно смахивает на наше лето.
Локси отхлебнул еще травяного отвара и тоже не нашел чем возразить. Ну, другая сторона от Предела, вполне может быть тут все наоборот. Зато, коль местность стала не такой суровой, по пути вполне могут попасться всякие нехорошие парни.
Гнома, уже потихоньку впадающего в зеленую тоску от безделья, перспектива помахать железом очень даже воодушевила. И в первый же найденный остроглазой Невенор орочий след он всматривался жадно и чуть ли не любовно - словно наши девицы в зеркало под час гаданья на суженого.
К слову сказать, Локси обнаружил, что по зоркости, чуткости и прочим эльфийским заморочкам он лучнице почти уже не уступает. Правда, пока что не может столь же уверенно интерпретировать - что же он порой ощущает. В самом деле - глаз орла куда зорче нашего. Но видит он в предметах и явлениях куда меньше, не будучи в силах проникнуть в суть вещей и понятий.
И вот однажды утром, поев и чуть отдохнув от просто отличного, судя по длине пройденного пути, перехода, волшебник сидел на бугорке с закрытыми глазами, оставив за спиной восходящее, уже наливающееся жаром светило. И под чутким руководством бывалой эльфийской лазутчицы осваивал то, что она назвала "песней пустыни".
– Вот обрати внимание, - ввинтился в ухо легкий шепоток. - Вот тот звук чуть правее, будто бесконечный стон или плач тысяч безутешных дев - это ветер шумит в макушках гор.
Прислушавшись и подумав чуть, Невенор снисходительно добавила, что горы невысокие - от силы пол-лиги, но очень изломанные. И есть одна вершина чуть выше остальных, она-то и придает такой заунывно-горестный оттенок звуком разрезаемого острым камнем ветра. Но как раз рядом с этой вершиной есть вполне пригодный для прохода перевал, от него такой басовитый бархатистый отзвук…
Локси с каким-то мистическим изумлением улыбнулся. Наощупь взяв ладошку Невенор в свои шершавые и чуть огрубевшие руки, он ласково погладил ее, легонько чмокнул и поинтересовался:
– А вот то, левее гор, курлыкающе-взлетающее - это что? Птицы?
Эльфийка фыркнула насмешливо. Но руку отобрать не спешила, и то спасибо богам.
– Скажешь тоже! Это шакалы резвятся. Слегка голодные, не очень много, и молодые еще. Не из-за добычи, так - развлекаются и злость нагоняют.
И вот в таких упражнениях прошло некоторое время, пока нагнетающее зной солнце не поднялось довольно высоко и не загнало обоих под навес, где они растолкали и выгнали дежурить спящего до поры гнома. С приказом в эту сторону не смотреть, не прислушиваться и даже не принюхиваться. Потому что второй такой же навес был по другую сторону густого и весьма колючего куста - там спали Ахеллон и Жозефина. А самое главное, потому, что сегодня утром Невенор обнаружила небольшой ручей с вполне приятственной температуры водой, в которой все по очереди помылись - с просто-таки невыразимым удовольствием, даже Борг.
Но на самом деле причина была та, что эльфийка сегодня щеголяла в той самой, через полмира пронесенной в заплечной сумке мини-юбке, заставившей восторженно присвистнуть гнома, завистливо вздохнуть Жозефину и восхищенно поцокать языком Ахеллона. И широко раскрыть глаза самого Локси.
А также приступить к самым решительным и в то же время изысканно-нежным действиям, приводящим в неистовый трепетный восторг равно и герцогиню, и крестьянку, и эльфийскую лучницу.
Догадываетесь, к каким?
Тогда чего ж вы тут сидите, а не спешите со всех ног к тому (той), кто вам милее всех на свете?
То-то же!.. ;о)
Глава 38.
Но так, чтоб утром позабыть
Твой взгляд и имя…
Я не готов, как прежде, сердце Верой мучить.
Окрыть его, чтоб набежала в гости свора вразей-другов…
(Эмиль Асадов)
Локси едва не на полуслове оборвал песенку и замер на месте, подняв руку в предостерегающем жесте. Прислушался немного к доносящимся спереди и чуть слева отзвукам волшбы, и сделал пальцами несколько жестов. Понимающему человеку (и не только человеку) того было достаточно, чтобы предпринять некие замысловатые, заранее оговоренные действия.
