Ветер ерошил светлые волосы под его глянцевой шляпой. Помимо этого со стороны герцог выглядел почти неподвижным, все силы яростно сдерживались внутри – что без сомнения животные ощущали и на что реагировали.
Здания и фонарные столбы проносились мимо, сменяясь зеленью, и снова зданиями. Девушка держалась за края экипажа, в то время как они проезжали всадников, кареты, телеги и повозки, и пока мир не приобрёл неясных очертаний, как бывает во сне.
Похоже на полёт.
Это было замечательно.
Зоя засмеялась. Она стала птицей, парящей, свободной. Он взглянул на неё, и когда отвернулся, то слегка улыбался.
Затем, постепенно, они стали сворачивать снова на узкие улочки, и темп замедлился. Через некоторое время она узнала Бонд-Стрит, где Джарвис нашла старинный кэб.
Зоя ожидала, что он повернёт назад, на Сент-Джеймс-стрит, где располагался «Magazin des Modes
[3]
» миссис Белл. Миссис Белл была очень фешенебельной. О ней неоднократно упоминали в «La Belle Assemble
[4]
». Но он свернул на незнакомую улицу.
– Графтон-стрит, – произнёс он, хотя она лишь вопросительно глянула на него и он, как казалось, смотрел только на дорогу впереди и больше ни на что. – Мы начнём с мадам Вреле.
Она собиралась спросить, кто такая мадам Вреле, когда из-за поворота вылетел другой экипаж и помчался прямо на них.
Марчмонт видел, как она приближалась, дряхлая карета с четвёркой лошадей, перегруженная багажом и движущаяся слишком быстро для такой шумной улицы. Она задела угол с Хэй-Хилл на полдюйма, и после этого её понесло.
Герцог с лёгкостью остановил свою упряжку, но распроклятый дурак на козлах кареты правил прямо на них. В последнюю секунду он сильно рванул лошадей влево. Он не врезался в двуколку, но груз на крыше кареты сдвинулся, лишив её равновесия. Кучер упал с козел. Один из коренников пронзительно заржал в то же время, как герцог услышал треск раскалывающегося дерева. После этого было трудно что-либо различить посреди грохота и беспорядка. Лошади бросались вперед и ржали, люди вбегали и выбегали из магазинов, крича, визжа и сбиваясь с ног.
Марчмонт спрыгнул с двуколки, оставляя управление на Филби, оказавшегося на тротуаре одновременно с ним.
Герцог приблизился к перевернувшейся карете. Она упала на гору багажа и ненадёжно опиралась на большой сундук.
Передние лошади вырвались, но какие-то мужчины дальше по улице их поймали. Коренники, в то же время, были настроены воинственно, один из них истекал кровью, явственно обезумев от боли и страха, второй находился в панике. Марчмонт выкрикивал приказы. Подбежал мальчик и едва увернулся от удара в голову, но ему удалось удержать раненое животное. Герцог поймал второго и успокаивал взбесившегося зверя, когда услыхал, как знакомый голос закричал: «Кто-нибудь, пошлите за доктором».
Он оглянулся и увидел Зою, которая наполовину влезла под карету и тянула на себя дверь опасно кренившегося экипажа.
– Убирайся оттуда! – закричал герцог. – Она сейчас упадёт!
Девушка не обратила на него никакого внимания, с усилием дёргая что-то. Сундук затрещал, и карета повалилась книзу.
– Зоя, чёрт побери, убирайся оттуда немедленно!
К его ужасу она на четвереньках заползла под карету.
– Кто-нибудь, подержите это проклятое животное! – закричал он.
Единственной опорой старой кареты был сундук. Одно неверное движение, и карета рухнет… и раздавит Зою. Кто-то подошёл и принял у него коня. В то же мгновение, до того, как он мог успеть оттащить негодную девчонку от кареты, она сделала ещё один рывок.
Сундук не выдержал.
Казалось, карета падала очень медленно, пока он всё ещё взывал к ней, и приземлилась, сопровождаемая страшным грохотом и удушливым облаком пыли.
– Зоя, – взревел Марчмонт и бросился в обломки крушения.
Она видела мальчишку, застрявшего в двери. Зоя опасалась, что он был серьёзно ранен, но не было времени проверить. Девушка схватила его и выволокла наружу. Мгновение спустя, карета ударилась об землю и разлетелась вдребезги.
– Ты идиотка, – голос Марчмонта с лёгкостью перекрыл окружающий шум.
Он забрал у неё мальчика и занёс в ближайший магазин. Он потребовал врача, и тот скоро прибыл. Затем он вышел и проследил за тем, как позаботились о лошадях и разбитой карете. Когда прибыл констебль, Марчмонт приказал препроводить кучера в тюрьму и предъявил обвинение в пьянстве, нарушении покоя Короля и угрозе общественной безопасности. Кучера увели.
Всё случилось удивительно быстро. Зоя наблюдала через витрину, как прохожие обсуждают происшествие, пока врач за её спиной осматривал мальчика.
Марчмонт, как она заметила, мог быть в высшей степени рациональным, когда хотел этого или когда ему приходилось. Или, возможно, он был не так эффективен, будучи нетерпеливым или устрашающим.
Наконец, герцог снова вернулся в магазин. Он даже не посмотрел на неё, зато сложил руки и прислонился к двери, с каменным лицом, пока мальчик не пришёл в сознание и не подтвердил, что помнит собственное имя, сегодняшнюю дату и имя здравствующего короля. Зоя уловила только последнюю часть этого, поскольку мальчик громко сказал: «Король Георг Третий. Это всем известно».
У него были здоровенная шишка на затылке, множественные ушибы и царапины, но доктор объявил его годным к возвращению домой.
– Мой грум отвезёт мальчика домой в моём экипаже, – сказал Марчмонт. Это были первые слова, произнесённые им с того момента, как он возвратился в магазин.
Он смотрел, как они отъезжали и скрылись из виду. Затем обратил внимание на Зою, которая последовала за ним из магазина. Он оглядел её сверху донизу.
Девушка знала, что была грязной и оборванной, но ей было всё равно. У неё всё ещё было приподнятое настроение, потому что она спасла мальчика от серьёзного увечья и, возможно, от гибели. Большая громоздкая карета раздавила бы его во время падения. Его могло проткнуть обломками дерева или металла.
Она его спасла. У неё была свобода действовать, свобода помочь, и она сделала что-то стоящее.
Марчмонт не выглядел ни радостным, ни оборванным. Его шляпа была на нём. Галстук казался решительно в порядке. Сюртук, точно обрисовывавший контуры мощных плеч, был местами испачкан грязью, но без единой дырочки. Зелёный жилет, облегавший его худощавое туловище, нигде не порвался и не потерял пуговиц. Хотя брюки, облегавшие длинные мускулистые ноги, запачкались довольно сильно. Её взгляд медленно опустился вниз, к его сапогам. Они ободрались и покрылись пылью.
До неё донёсся мягкий шлёпающий звук. Он снял перчатки и хлопнул ими себя по левой ладони.
