– Он выбрал его сам, – выпалила Присцилла.
– Выбрал что? – спросила Зоя, в то время как Джарвис заворачивала её в халат.
– Кольцо.
– Какое кольцо?
– То самое, с твоим чудовищно огромным камнем. Обручальное кольцо.
– О, – сказала Зоя. – Это было очевидно.
Более очевидно, чем она могла бы предположить.
Он умело маскировался, но её научили видеть и слышать, что скрывают мужчины. Она начинала лучше его понимать. Она училась читать его мысли.
Люсьен думал о ней.
Его беспокоило, понравится ли ей кольцо или нет. Глубоко беспокоило.
Она почувствовала всхлип, зарождавшийся у неё в груди.
Зоя приказала себе не быть сентиментальной идиоткой. Она сказала себе, что его забота диктовалась одной только гордостью. Она приказала себе не воображать, будто Марчмонт действительно заботится о ней. Даже если на какой-то миг это и было правдой, то долго оно не продлится. Герцог – красивый, богатый, обладающий властью мужчина. Его хочет каждая женщина, и он знает об этом. Нелепо было ожидать, что он вручит своё сердце одной-единственной женщине.
Зоя сказала себе, что знает о нём и сможет с этим жить, должна будет с этим жить. Но она переживала, и ей никогда не будет безразлично, – он был в её сердце всё то время, пока она пребывала вдали, – и ей хотелось, чтобы он испытывал к ней такие же чувства.
Она сумела удержаться от слёз, пока шла к камину, где её ожидал утренний шоколад на подносе, вместе с газетой.
Видимо, ей удалось слишком хорошо скрыть свои чувства, поскольку Присцилла, очевидно, сочла её недостаточно потрясённой, и сказала:
– Ты ведь не понимаешь, не так ли? Марчмонт никогда такого не делает. Подарки всегда покупает его секретарь. Всем. Членам королевской семьи, родственникам, любовницам и всем прочим.
– Если одна из его наложниц получила от него бриллиант, подобный этому, – произнесла Зоя, – мне придётся случайно сломать ей палец. А его голова случайно встретится с ночным горшком.
– Ни у кого нет такого бриллианта, – ответила Присцилла. – Ох, Зоя, можно его снова увидеть?
Джарвис было поручено сходить за кольцом. Она принесла его в маленьком футляре Присцилле, которая только раскрыла его и смотрела на кольцо, не прикасаясь к нему.
– Надень его, – сказала она.
Зоя так и сделала. Утренний свет заиграл в гранях, отбрасывая радуги.
– У Осгуда превосходный вкус, – проговорила Присцилла. – И он может совершенствовать свой вкус, благодаря тому, что Марчмонту безразлично, что сколько стоит, и он отказывается брать на себя выбор подарков. Он отказывается от всего, что похоже на решение или на ответственность. Весь мир сгорает от любопытства, узнав, что он сам тебе выбирал кольцо.
Зоя просто сделала вывод, что Люсьен его выбрал. Она не понимала, какое это имеет значение. О, так было даже хуже. Он заставил её почувствовать себя особенной. Ей никогда не удастся закалить своё сердце, чтобы устоять перед ним, и он разобьёт его.
– Его сложно понять, без сомнения, – сказала Присцилла. – Но я очень рада за тебя, в самом деле.
Через несколько минут она уехала. Когда дверь закрылась, и шаги сестры затихли, Зоя посмотрела на бриллиант на своём пальце, массивный камень в центре, окружённый другими, меньшими по размеру, как королева в окружении своей свиты.
Она сказала себе не быть идиоткой. Она сказала себе не быть сентиментальной дурой. Но как она могла удержаться? Люсьен позаботился о кольце для неё, и он действительно хотел, чтобы оно ей понравилось – и это было так мило с его стороны, более очаровательно, чем она могла вынести.
Девушка тяжело задышала, у неё вырвался всхлип. Затем ещё один. И ещё.
Зоя закрыла лицо руками и зарыдала.
Ночью накануне свадьбы Зоя устроила небольшую вечеринку в своей спальне.
Гостьями были её сёстры.
– Вечеринка в спальне? – их первая реакция. – Кто когда-либо слышал о таком?
Она взмахнула рукой со своим огромным бриллиантом у них перед носом, и галдёж прекратился. Они все вышли замуж удачно. Все они обладали горами прекрасных украшений. Но обручальное кольцо Зои оказывало поистине магический эффект на её сестёр, не только на Присциллу, которая была наименее безумной из них.
Зоя заказала маленькие сэндвичи, нежную выпечку, чай, лимонад и шампанское.
Пока они закусывали, пили, сплетничали и делились обычными в брачных делах советами, она послала Джарвис принести сокровища, которыми Карим осыпал свою вторую, так называемую «жену» и любимую свою игрушку. Рубины и гранаты, сапфиры и изумруды, алмазы и жемчуга, топазы всех цветов радуги. Ожерелья и браслеты, и кольца.
Зоя всё раздала сёстрам, кроме некоторых вещиц, отложенных для Джарвис.
Сёстры умолкли, в потрясении.
Тогда, наконец, заговорила Присцилла:
– Я помню, Зоя, ты говорила, что поделишься, но чтобы отдать всё? Ты совершенно, полностью уверена?
– Это моя прошлая жизнь, – ответила Зоя. – Я не возьму их с собой в свою новую жизнь.
В итоге, несмотря на то, что сёстры Зои говорили о «делах украдкой», свадьба оказалась большой и пышной.
Поскольку были приглашены все братья и сёстры Зои, то пришлось пригласить также дядей, тёток и кузин Марчмонта. Затем, так как Аддервуд должен был занять выступать свидетелем с его стороны, другие приятели тоже получили приглашение. Также явились члены королевской семьи, без которых невозможно было обойтись. Даже не учитывая племянников и племянниц, большая гостиная Лексхэм-Хауса стала удушливо переполненной.
Или, так показалось Марчмонту.
Наконец, появился священник, и Зоя вошла в комнату немного позднее. Она была в переливающихся серебром кружевах, что заставило Аддервуда сказать вполголоса:
– Ох, это чертовски несправедливо. Некоторым достаются все сливки. Она выглядит как ангел.
Зоя Октавия, как ни крути, ангелом не была, но в этот момент она выглядела бесконечно невинной. Марчмонту показалось, что она самое прекрасное существо на земле, которое он когда-либо видел. Когда она присоединилась к нему перед священником, он ощутил прилив гордости, что его совсем не удивило, и поразительный, быстрый, глубокий укол в сердце.
Церемония началась. Никто не проронил ни слова, когда пришло время заявить «о причинах, по которым эти двое не могут по закону быть обвенчанными», и никто не заявил никаких препятствий для заключения законного брака. Процедура продолжилась клятвами согласия и вручением новобрачной жениху её отцом, чьи глаза блестели непролитыми слезами, в то время как его жена открыто всхлипывала. Марчмонт надел Зое на палец венчальное кольцо, беря её в супруги и обещая поклоняться ей всем своим телом – это обещание было дать легче всего, затем последовали псалмы, молитва о плодородии, ещё молитвы и советы от святого Павла.
