– Я не знаю. В кафе вряд ли будут какие-то изыски, но Снежана приглашает нас с тобой к себе…
– Нас с тобой? Да не смеши! Они никогда бы меня не позвали…
– Хорошо, она пригласила только меня, но я очень хочу, чтоб ты присоединился.
– Как друг?
– Да. Как лучший Костин друг.
– Спасибо, но я откажусь.
– Пожалуйста, Паша… Поехали.
– Нет, – твердо сказал он. – И не столько потому, что я не желаю сидеть за одним столом с Мороз… Просто мне на работу надо.
– Сегодня воскресенье. Выходной.
– Это у служащих выходной, а у генерального директора забот – полон рот. – Он взмахнул рукой. – Пока, Герда!
– Пока.
– Если что – звони.
Герда кивнула, но Паша этого не увидел. Бросив последнюю фразу, он сразу развернулся и зашагал прочь.
– Я так и думала, – услышала Герда за своей спиной. Обернувшись, она увидела Снежану.
– О чем вы?
– Я знала, что Савицкий откажется от вашего приглашения.
– Ему на работу надо.
– Ну конечно, – фыркнула Мороз. Потом, убрав с лица ухмылку, предложила: – А не перейти ли нам на «ты»?
– Не знаю, получится ли у меня.
– Ну, я не такая уж старая…
– Дело не в этом. Просто… Хм…
– Не хотите сокращать дистанцию? Что ж, понимаю… Хорошо, будем на «вы».
И быстро пошла к кладбищенским воротам.
– Снежана! – окликнула ее Герда.
Та остановилась, обернулась.
– Я еще немного постою у могилы. Подождешь меня пять минут?
Мороз оценила то, что Герда обратилась к ней на «ты», и улыбнулась:
– Конечно. Прощайся сколько захочешь…
– Пять минут. Я буду через пять минут.
Снежана ушла. А Герда вернулась к могиле, возле которой не осталось никого, даже кладбищенских рабочих. Присев, Герда положила руку на холм мерзлой земли и прошептала:
– Прощай, Костя!
Ей тут же вспомнилось их знакомство, а главное – он сам. Такой, каким он был в восемь: худой, белобрысый, ушастый. Наверное, другим он казался обычным мальчишкой, обаятельным, но не особенно красивым. И только Герде (да еще наверняка тете Вере) он казался прекрасным.
– Ты все же заплакала, – услышала она позади и только сейчас поняла, что действительно плачет. Герда вытерла слезы и обернулась. Позади себя она увидела Дарью. Сегодня на ней была норковая шубка с пояском и вельветовые брючки. Шубка болталась на ней, а брючки пузырились. Обе вещи выглядели новыми, так что вряд ли Даша носила их, когда была толще. Выходит, она покупает одежду, которая ей велика, то ли неправильно рассчитывая свой размер, то ли не веря тому, что она стала стройной.
– Я все время на тебя смотрела, – продолжала Дарья, – но ты стояла как статуя… И вот теперь ты плачешь.
– Чего тебе надо? – грубо спросила Герда. Ей не нравилась Дарья, но она этого не показывала, а вот свое недовольство тем, что та подкралась и лезет к ней в самый неподходящий момент, скрыть не получилось.
– Пришла проститься с Костей, как и ты.
– Вы были близки?
– О да!
– Дружили?
– Нет. Просто трахались. Но зато как!
– Ты была любовницей Кости? – не поверила Герда. По ее мнению – Дарья не годилась ему ни в постоянные, ни даже в случайные любовницы. По сравнению со Снежаной она казалась кошкой драной. Да и вообще… Не во вкусе Кости. Разве что могла большой грудью похвастаться, а ему всегда нравились женщины с пышным бюстом.
– Мы встречались с Костей три месяца.
– Прямо-таки встречались?
– Прямо-таки – да. Только, естественно, тайно, чтобы тетка не узнала.
– И почему перестали?
– Он меня бросил. – И со свойственной большинству обиженных женщин жестокостью добавила: – Как и тебя. Так что мы с тобой, вдовушка, сестры по несчастью.
– Я в таких родственниках, как ты, не нуждаюсь, – сухо проговорила Герда, после чего встала и пошла прочь от могилы, а главное – от Дарьи.
Глава 7
Хэлен, опорожнив четвертую стопку водки, проскрипела:
– Я, конечно, понимаю, что про покойников либо хорошо, либо ничего, но должна сказать, что Костик был самым настоящим поганцем.
– Тетя, – укоризненно протянул Арсений. – Нельзя так…
– Мне можно, я старая.
– И что из того?
– Всегда могу оправдаться маразмом, – хихикнула старуха.
– Не понимаю, почему вы его хаете, – подала голос Дарья. – Уж вам-то грех сердиться на Костю. Вам он ничего плохого не сделал. Более того, помогал получать удовольствие…
И заговорщицки подмигнула двоюродному брату. Александр, хихикнув, подхватил:
– Да, тетя, что это вы? Костя сил не жалел, помогая вам…
– Ты о чем, мальчик?
– Ну, мы все тут знаем, о чем… разве необходимо озвучивать?
– Саша, прекрати! – прикрикнула на сына Снежана.
– Нет, пусть говорит, – велела Хэлен, сурово сведя свои тщательно вырисованные брови. – Так о чем ты тут щебечешь, воробушек?
Но Александр молчал. То ли не смел ослушаться мать, то ли просто не хотел продолжать ведущий к серьезному конфликту разговор.
– Костя поставлял тете Хэлен мальчиков, – выпалила Дарья. – И это ни для кого не секрет!
– Ну, во-первых, не поставлял, – спокойно возразила Хэлен, – а знакомил с ними. Во-вторых, это было всего пару раз, когда я после долгого отсутствия приехала в Питер из Америки и не знала, что тут у вас и где…
– Так это Костя тебя тогда свел с прощелыгой Патриком? – спросила Снежана.
– Познакомил, – продолжала настаивать на своей формулировке Хэлен. – А Патрик не был прощелыгой. Удивительный парень, до сих пор его вспоминаю…
– Хэлен! – возмутился Арсений. – Да как ты можешь? Этот наглый камерунец обобрал тебя! Счастье, что мы вовремя вмешались, иначе ты бы без штанов осталась…
– Да, возможно, он не совсем чист на руку, но все равно удивительный… Как он любил меня! Да никто до него не доставлял мне такого удовольствия… Хотя у меня были десятки, сотни мужчин, но Патрик так умел…
– Не надо интимных подробностей! – запротестовал Александр. – Иначе меня стошнит.
Снежана, сидевшая рядом с Гердой, чуть наклонилась и тихонько пояснила:
– У Хэлен был роман с парнем из Камеруна. Он работал в службе эскорта, но, как потом выяснилось, еще и мошенничеством деньги зарабатывал. Втирал доверчивым россиянам, что бумажки в его руках – не просто бумажки, а доллары, которые нужно обработать специальным составом.
