При мысли о Лаврове она испытала ревнивое недовольство. Любовные сцены развертывались перед ней одна за другой. Она гнала от себя образ черноволосой женщины, которая ласкала красивого брюнета со спортивным торсом.
– Не будь собакой на сене, – вслух произнесла она и потянулась за телефоном. Звонить Лаврову.
– Я ждал этого, – усмехнулся он. – Есть идеи по поводу «Джоконды»? Кто мог ее похитить?
– Мне нужно побывать в мастерской Артынова.
– Сейчас невозможно. Там хозяин. В бешенстве из-за пропажи картины. Зато я побывал в морге. Угадай, что мне сказал эксперт.
– В крови Алины ничего криминального не обнаружили.
– Ты как в воду глядишь, – саркастически изрек начальник охраны. – Тут полный облом. Ловкая особа эта Светлана. Думаешь, она сама разрабатывает план убийства? Или ее вдохновляет Артынов?
– Ищи женщину, которая согласится позировать Артынову для нового шедевра. Иначе череду смертей не остановить.
– У него особый подход к подбору натурщицы.
– Полагаю, у тебя уже есть кандидатура.
На том конце связи повисла пауза.
– Ты меня пугаешь, – признался Лавров.
– Повышенная возбудимость – это последствия травмы. Как твоя голова? – вскользь осведомилась Глория.
– Болит. Но значительно меньше. Пообедаем вместе? Я жутко голодный и злой.
– Спасибо, мама уже накормила меня своими фирменными пельменями.
– Что ж ты меня с собой не взяла? – огорчился он.
– Не хотела дразнить родителей. Еще подумают, что ты мой жених. Обрадуются. Ты же красавчик, Рома. И неисправимый ловелас. А мне нужен серьезный, преданный мужчина, который не станет волочиться за первой попавшейся юбкой.
Она открыто издевалась над ним. Лавров скрежетал зубами, но отшучивался.
– Это не Колбин, случайно?
– Как знать? По крайней мере, ему не вешаются на шею жадные до секса барышни.
Она ни разу не видела Эмилию, но дала ей поразительно точную оценку. Жадная до секса – это про Ложникову. Ей мало одного мужчины, – мужа, – и она ищет приключений на стороне. Не лучшее качество для спутницы жизни. Однако Лавров и не собирался жениться на ней.
Он не проронил ни слова в свое оправдание. По большому счету, Глория права. Они с Эми сошлись на сексе.
– Знаешь, у меня идея, – прозвучало в трубке. – Раз я не могу взглянуть на «Обнаженную Джоконду», тогда покажи мне «Рождение московской Венеры». Ее ведь приобрел Кольцов?
– Так сказал Рафик, а у меня нет оснований не верить ему.
– Когда ты сможешь заехать за мной? Санта повез машину на станцию техобслуживания, хочет поменять какую-то запчасть.
– Понял. Как только освобожусь – перезвоню…
* * *
Лавров думал о Светлане Артыновой. Не она ли похитила Джоконду? Из ревности к Алине или назло бывшему благоверному. Обычная бабская месть.
– Натурщицу прикончила, картину украла, – пробормотал он, сворачивая к «Потешному» театру. – Заодно досталось и настырному детективу, который вздумал совать нос, куда не следует. Получил по башке, Рома? Такие они, слабые представительницы богемы. За ними не заржавеет.
Затылок заныл, и Лавров полез в карман за таблетками. Замотался, забыл выпить. Он проглотил лекарство, поморщился и сообразил, что пора искать место для парковки. Вот он, театр.
– О-па! Кто это тут воркует, словно два голубка?
У входа в театр стояла декораторша в нелепом стеганом пальто из разноцветных лоскутов и шапке-колпаке.
– Шутиха гороховая, – сплюнул Лавров.
Рядом с шутихой стоял… – кто бы мог подумать? – безутешный вдовец Кольцов.
– Попались, – потирал руки бывший опер. – Признаться, не ожидал.
Светлана что-то говорила Кольцову. Тот понуро кивал. Белая, как сметана, физиономия художницы с темными кругами возле глаз и кроваво-красными губами казалась маской из папье-маше. Хоккеист выглядел убитым горем.
– На ловца и зверь бежит, – процедил Роман. – Застукал я вас, ребятки.
Он не спешил выходить из машины, наблюдал. Светлана на чем-то настаивала, Кольцов вяло отнекивался. Наконец они договорились. Декораторша метнулась в театр, а вдовец остался у входа. Через несколько минут она вынесла охапку белых лилий, перевязанных траурной лентой, и вручила спортсмену.
– Какой цинизм…
Кольцов направился к своей «хонде», а Лавров встал перед выбором. То ли немедленно допросить Светлану, то ли поговорить с хоккеистом. Второе перевесило. Он позволил спортсмену сесть в машину и поехал за ним.
Кольцов притормозил у салона ритуальных услуг. Преследователь терпеливо ждал. Наконец, безутешный вдовец вышел из салона.
Лавров сделал вид, что недавно подъехал, и посигналил. Хоккеист равнодушно обернулся.
Начальник охраны состроил скорбную мину и подошел выразить соболезнования. Вдовец поблагодарил кивком головы. Внезапно выражение его лица исказилось, он занервничал.
– Я проезжал мимо, – объяснил Роман. – Увидел вас, решил предложить помощь.
– С-спасибо… уже почти все готово… для похорон, – не поднимая глаз, забормотал Кольцов. – Отец помог и ребята из команды. Остались мелочи.
Лавров оглянулся в поисках источника, вызвавшего у хоккеиста панику. Вокруг никого не было. Правда, к салону подъехала машина, из нее вывалились два качка и резво потрусили внутрь.
– Что-то не так?
– Простите… нервы ни к черту, – побледнел Кольцов. – Я всю ночь не спал. Ужасное состояние…
– Что говорит следователь? Виновных ищут?
Овдовевший супруг пытался взять себя в руки. Ему это плохо удавалось. Наконец, он промямлил, глядя на туфли Лаврова:
– По их мнению, Алине стало плохо за рулем, и она…
Кольцов махнул рукой, отвернулся.
– Вы в это не верите? – спросил Роман.
– Нет. Они просто не хотят возиться с расследованием. Анализ крови Алины ничего не показал. Другие водители, как мне растолковали, правил не нарушили. Выходит, Алина сама…
Он постепенно обретал присутствие духа. Голос становился тверже, глаза перестали бегать. Лавров запустил пробный шар.
– Вы знакомы с Артыновым, который писал портрет Алины? – спросил он.
– Я знаю его бывшую жену, – после короткой паузы ответил хоккеист. – Она работает декоратором в театре. Мы с Алиной ходим… ходили на спектакли в «Потешный».
– Там всегда аншлаг.
– Да… Светлана доставала нам билеты. Иногда я в ответ приглашал ее на матчи.
– Она любит хоккей?
Кольцов пожал плечами, обтянутыми спортивной курткой.
