«Избавься от нее как можно скорее, – прозвучал в голове Кольцова голос жены. – Видишь, что она натворила?»
Он плохо помнил, как вел себя дальше. Кажется, поднял полотно и приставил к стене. Потом побрел в кухню, умылся холодной водой и долго сидел, пытаясь сообразить, что с ним происходит. Может, позвонить тому журналисту? Пусть еще раз привезет ясновидящую?
– Кто-то же должен мне объяснить, болен я или попал в переделку, – простонал Михаил.
Он боялся засыпать, просыпался без радости. Любовная лихорадка и страх снедали его. Решение продать «Венеру» принесло временное облегчение. Кольцов связался с галереей, где приобрел картину, и ему охотно согласились помочь. Похоже, он выручит за картину больше, чем заплатил. Цены на работы Артынова опять подскочили…
* * *
Лавров застал хозяина дома в мрачном расположении духа. Тот угрюмо кивнул, приглашая его войти.
– Прихрамываете? – посочувствовал гость. – Колено болит?
– Травма, – буркнул хоккеист. – Ерунда. Пройдет.
– Я по поводу Артынова…
– Ну? – насторожился Михаил. – Он заявил о краже «Джоконды»? Вы ему что-то сболтнули? Или ваша провидица? Учтите, я буду все отрицать.
– Художника убили.
По лицу Кольцова прошла судорога.
– Черт бы его побрал! – процедил он. – Дьявол, а не человек. Я слышал, он ударился в черную магию. Не удивительно, что его прикончили.
– Вы не удивлены?
– Нет.
– Может, это вы сделали?
Спортсмен злобно прищурился и сложил руки на груди, играя бицепсами. Он забыл, что сам хотел поговорить с журналистом.
– Чего ты добиваешься? Я тебя сейчас вышвырну за порог. Получится отличный репортаж. Небось втихаря включил диктофон и пишешь, как наглый Кольцов избивает корреспондента? Чтобы потом выложить в Интернет и ославить меня? – разошелся он. – Знаю я ваши подлые штучки! Убирайся.
– Послушайте, вы все не так поняли…
– Я тебя не приглашал! – рявкнул Михаил, надвигаясь на гостя. – И не обязан терпеть твое присутствие.
– Говорят, Артынов производил обряд «вызова смерти», после которого позировавшие ему натурщицы погибали, – торопливо произнес Лавров. – Кто-то мог отомстить ему за это.
Хозяин дома отшатнулся и обмяк. Весь гонор слетел с него. Уголки губ дрогнули.
– Алина не случайно попала в аварию, – пробормотал он. – Я знал! Я подозревал, что дело нечисто.
– Где вы были вчера вечером?
– Здесь… дома. Охранника я отпустил, так что подтвердить мои слова некому, – хмуро заявил он. – И что с того? Я никого не убивал. Ясно тебе?
– Зачем вы украли картину, Михаил?
Спортсмен выглядел не лучшим образом – изможденный, небритый, с болезненным блеском в глазах. Он долго собирался с мыслями, прежде чем ответить на вопрос.
– Я сам не пойму…
– Но были же у вас какие-то побуждения?
– Кажется, я до сих пор в шоке от смерти жены. Она позвала меня, я пошел… взломал мастерскую этого ублюдка, забрал полотно. В конце концов, на портрете – моя Алина! Я имею право! В общем, все происходило как во сне.
– То есть вы себя не контролируете?
– Можно и так сказать…
– Зачем вы ударили меня по голове?
– Я думал, это Артынов пришел, – признался Михаил. – Что мне оставалось? Сдаться на его милость?
– Алина позвала вас? – уточнил «журналист». – Я правильно понял?
– Нет, конечно. Она же умерла. Мне послышался ее голос… и я сделал то, что она просила. Я болен, да?
– Вероятно, вам нужен врач, – кивнул Лавров. – А вчера вечером вас не беспокоили голоса?
– Намекаешь, что я был не в себе? – усмехнулся спортсмен. – Услышал голос и по его приказанию убил Артынова? Ошибаешься. Вчерашний вечер я провел дома. Шел снег, свет отключили, и я уснул.
– Кошмары не снились?
– Этого отрицать не стану. Снились всякие ужасы. Хоть вовсе не ложись.
– Что вы видели во сне, если не секрет?
– Меня опять звала Алина… я пошел за ней…
– Куда она повела вас?
– Угадай, – скривился Михаил, потирая колено. – Ты же умный.
– Попробую, – согласился Лавров. – Вы поднялись по лестнице в мансарду. Открыли дверь в мастерскую Артынова, вошли и заговорили с художником. О чем? Об Алине, полагаю. Вы спрашивали, он отвечал вам. Слово за слово, вы повздорили. Артынов вел себя вызывающе, ваш взгляд упал на окровавленное лезвие ножа, который лежал там… разум у вас помутился, вы схватили нож и перерезали художнику горло. Реакция у вас отменная, силенок хватает. Он и пикнуть не успел. Потом вы прикрыли труп драпировкой и скрылись…
Хоккеист содрогнулся всем телом, качнулся вперед, но сдержался и, сжав зубы, процедил.
– Убирайтесь вон, господин сочинитель.
– Я все правильно описал? – улыбнулся «журналист». – Алина была бы довольна таким исходом. Артынов наказан, она отмщена.
– У тебя проблемы с головой, чувак! Очевидно, после того, как ты получил от меня по затылку. Надо было стукнуть посильнее.
– Поздно, господин хоккеист. Вы упустили свой шанс. А второго не будет. Теперь моя очередь.
– Побьешь меня? Рискни. Посмотрим, чья возьмет, – набычился Кольцов. – Предпочитаю выяснять отношения на месте.
– Как с Артыновым?
Хозяин дома сделал шаг вперед, его грудь раздувалась, жилы на шее напряглись.
– Что ты заладил, Артынов да Артынов? – взревел он. – Жить надоело? Я за себя не ручаюсь. У меня нервы на пределе. Вали отсюда, пока цел!
– И не подумаю.
– Ах, ты…
Кольцов замахнулся на гостя кулаком, тот увернулся и ответил коротким, но точным ударом, который свалил спортсмена на пол.
– Это тебе за мой затылок, парень. Теперь мы квиты.
Хоккеист тяжело дышал, с ненавистью глядя на противника. Журналюга оказался не промах, попал куда надо. Бывший боксер, наверное.
– Сволочь… – прохрипел он, не делая попытки встать.
Гость стоял над ним, готовый добить хозяина ногой. И добьет, судя по первому удару.
– Я учту твое чистосердечное раскаяние, – издевательски заявил Лавров. – Ты ведь раскаиваешься?
– Мне ничуть не жаль Артынова. Только я его не убивал. Думаешь, я проговорюсь, а ты запишешь мои слова на чертов диктофон? На-кось, выкуси! – Спортсмен показал «журналисту» кукиш и, морщась от боли, захихикал. – Я никого не убивал. Понял? Козел!
Лавров растянул губы в беззвучной улыбке.
– Чего скалишься? – разозлился Михаил. – Скажи спасибо, что я не в форме. А то бы уложил тебя…
