– Паш, я… Понимаешь, ты мне очень нравишься… Но мы коллеги… и я не знала, как сказать… Я думала, я тебе интересна только как… ну… товарищ по работе, что ли…
Паша повернул голову и посмотрел на меня долгим, долгим взглядом…
– Лиза… Ну что я мог тебе сказать? У меня же ничего нет… Однокомнатная квартира, и та чуть ли не в хибаре. Что я мог тебе предложить, в самом деле?
Тут я возмутилась:
– Ну, знаешь ли, Паша… Себя мог предложить! А квартира… у меня есть, в конце концов, где жить…
– У-у, – протянул Ласточкин, закрывая глаза. – Думаешь, это приятно – сознаваться, что в мои годы я не сделал состояния и вообще ничего по большому счету не заработал, потому что… потому что быть честным в нашей стране слишком накладно… Я же отлично понимаю, что ты заслуживаешь куда большего. И не только я…
– Паша, – вскипела я, – ты… ты… поросенок, честное слово! Если я тебе нравлюсь… хоть немножко… ты мог хотя бы мне сказать или намекнуть! А я бы решила, что делать и как быть…
– Лиза, – вздохнул мой напарник и вообще самый главный человек в моей жизни. – Ты же видишь, какой я… Я ведь вовсе не подарок. И вообще…
– Какое совпадение, я тоже не подарок, – храбро объявила я. – И давай все-таки послушаем совета… не помню, чьего… и не будем путать чувства и расчет, хорошо? Где жить, да как жить… это все можно решить, в конце концов…
– Договорились, – ответил Паша и сжал мою руку чуть крепче.
Добравшись до Долгопрудного электричкой, я довольно быстро нашла нужный мне дом. Дверь открыл подросток лет четырнадцати.
– Здравствуйте, – сказала я. – Я ищу Семена Рыжикова. Вы не знаете, где он может быть?
– Конечно, знаю, – сказал подросток, улыбаясь во весь рот. – Это я.
Он так и не понял, отчего я вдруг шарахнулась назад.
– О, черт, – простонала я, сообразив, что щипач надул нас с Ласточкиным. – О, черт! – И бегом бросилась к лестнице.
– Не так быстро, девушка, – сказал чей-то голос над моей макушкой, и мой локоть цепко ухватила рука Зарубина.
– Стас, – сердито сказала я, – я спешу!
– Я, между прочим, тоже, – заметил он свысока. – Давай рассказывай, Лиза, что вам удалось накопать по делу Кликушина.
– А? – глупо спросила я.
– Я так и знал, что вы непременно сунетесь в самое осиное гнездо, – проворчал Зарубин. – Что это за старик, которого сегодня убили?
– Я… Стас, я не могу рассказать тебе без разрешения Ласточкина, – вывернулась я. – Тем более что и я сама многого не знаю. Ты же знаешь, как он любит темнить… Но мне очень, очень нужно отыскать одного человека!
– Свидетель? – спросил Зарубин. Я утвердительно кивнула.
– И где он может быть?
– Он обманул нас, – призналась я. – Назвал имя, фамилию и адрес другого человека. Сколько сейчас времени?
– Шестой час, а что?
– Мне кажется, – решительно сказала я, – я знаю, где его можно найти. Только надо поскорее добраться до метро.
– Я все-таки надеюсь, – буркнул Зарубин, следуя за мной, – на какое-нибудь разумное объяснение.
Мы доехали на электричке до «Тимирязевской» и нырнули в метро.
– Кого мы ищем? – спросил Зарубин, когда пассажиры в вагоне стиснули нас со всех сторон.
– Щипача, который работает только на трех станциях, – сказала я.
– Да? – с сомнением произнес Зарубин. – И как этот малый связан с делом Кликушина?
На «Менделеевской» мы сделали пересадку на «Новослободскую» и поехали по Кольцу. На одной из станций поезд остановился и стоял гораздо дольше положенного.
– Что происходит? – спросила я.
– Кто-то упал под поезд на следующей станции, – объяснил пассажир.
– Вот сволочи, – злобно пропыхтела тетка с огромной сумкой, – нашли время, когда с собой кончать! Жить не дают!
У меня упало сердце. В душе зашевелились самые нехорошие предчувствия.
– Стас, – решительно сказала я, – выходим.
Но тут двери наконец захлопнулись, и поезд нырнул в тоннель. Выйдя на следующей станции, мы прямиком направились к местному посту и предъявили документы.
– Где он? – сказала я. – Мне необходимо на него взглянуть.
– Мы вообще-то пока не разобрались, он это или она, – ответил равнодушно молодой сержант. – Пойдемте. Тело пока убрали в служебное помещение, труповозка еще не приехала.
– Свидетели есть? – спросил Зарубин.
– Свидетели чего? – пожал плечами сержант. – Стоял человек – упал под поезд, и все тут.
Впрочем, то, что мы увидели через каких-нибудь две минуты, трудно было назвать человеком.
– Да, – сказал Зарубин, – похоже, с опознанием у нас будут проблемы.
– Наверняка, – сказала я и отвернулась.
* * *
Субботу и воскресенье я провела вне отделения, потому что Тихомиров заявил, что не допустит меня с Ласточкиным к работе, пока мы не представим убедительные объяснения. А поскольку работа без моего напарника мало что для меня значила, то я пропустила угрозы начальника мимо ушей. Правда, из новостей я знала, что убыль народа в фирме «Ландельм» продолжалась с катастрофической скоростью. Был убит один бывший охранник, который даже не работал больше в фирме, и еще один человек, когда-то состоявший в подчинении у Кликушина. Кроме того, Дмитрий Седельников, находившийся в коме, умер в воскресенье, не приходя в сознание.
– Зарубин звонил мне, говорил, что был у Верховского, – рассказала я Ласточкину.
– У зама? – оживился он. – И что?
– Тот теперь боится даже на улицу выходить, – усмехнулась я. – А по делу Караваевой – эксперты сказали, что все записи как были, так и остались на автоответчике, никто ничего стереть не пытался. – Я немного поколебалась. – Как ты, Паша?
– Во вторник выйду на работу, – сказал он. – Предупреди Тихомирова, что я готов дать ему все необходимые объяснения.
– Во вторник? – ужаснулась я. – Паша! Врач сказал, тебе лежать еще как минимум неделю!
– Только без драм, – сказал капитан, морщась. – Я сказал во вторник, значит, во вторник.
В понедельник все газеты захлестнул вал информации о дерзком покушении на Юлиана Верховского, заместителя главы фирмы «Ландельм». Двое его охранников были убиты, однако заму повезло – он отделался испугом и даже царапины не получил.
– Жуть, – только и сказал Ласточкин, узнав об этом.
Во вторник, как он и обещал, он поднялся с постели. Я помогла ему одеться и сойти вниз. Ласточкин шел, опираясь на мою руку, но на свежем воздухе его качнуло. Я испугалась, но он пересилил себя и улыбнулся.
– Все в порядке, Лиза. Просто голова закружилась…
