– Так ты и есть тот самый русский, о котором говорил мне брат? Ты? – Идзуми растерял свою величавость и невозмутимость и смотрел на Щепкина с нескрываемой злостью. – Так вот оно как вышло! Что ж…
Он явно был растерян и не знал, что сказать. Однако опыт и холодный разум помогли ему быстро взять себя в руки. Он получил сильный удар от противника, но выстоял. Ах, Акина, маленькая змея! Вот кому ты отдала свое сердце и душу. Оставив Кинджиро только тело! Бедный секретарь, знал бы он… Впрочем, это сейчас неважно.
– У вас осталось очень мало времени, господин капитан, – проскрипел Идзуми, отходя к двери. – Думайте быстрее. А чтобы помочь вам, я приглашу сюда кое‑кого. Может быть, с ним вы скорее найдете общий язык. Уверен, вам есть о чем поговорить.
Идзуми раскрыл дверь, вышел в коридор и кому‑то кивнул. А потом пошел прочь.
Щепкин с волнением ждал появления этого «кое‑кого», понимая, что сейчас увидит предателя. И готовился встретить его очень горячо. Со всем гостеприимством.
Он проверил путы на ногах и руках. Доля секунды нужна, чтобы сбросить веревки. А там как пойдет.
– Здравствуй, Вася! – раздался до боли знакомый голос.
Щепкин быстро поднял голову и уставился на вошедшую Диану. Из его горла вместо слов вырвался приглушенный рык.
8
Сначала Щепкин подумал, что японцы каким‑то образом схватили ее и привезли сюда, чтобы сломать его. И уже был готов взмыть на ноги, круша всех подряд. Но Диана вошла спокойно, перед тем, как закрыть дверь, кому‑то кивнула. И этот кто‑то послушался и ушел.
Вот тогда Щепкин и понял, что Диана здесь по своей воле и у нее есть какие‑то дела с японцами.
Диана смотрела на него, чуть прищурив свои чудесные голубые глаза, а на губах против обыкновения не играла улыбка. И взгляд был строгий. Сейчас перед капитаном стояла почти незнакомая женщина, та Диана, о которой он ничего не знал.
Василий выбросил из головы все догадки, версии, идеи. Все лишние мысли. Он попробовал настроиться на Холодову, как на соперника в спарринге. Почувствовать его, понять, проникнуть в замыслы. На татами это удавалось легче. Но и на кону сейчас стояла не победа в спарринге, а жизнь и дело.
– Как ты тут? – спросила Диана, не дождавшись его реплики. Хоть удивление и мелькнуло на его лице, Щепкин сумел сдержать чувства.
– Сижу, отдыхаю, – едва заметно скривил он губы. – Наслаждаюсь беседой с нашим общим знакомым Идзуми. Впрочем, для тебя он, кажется, друг?!
– Скорее, временный союзник. Партнер. – Диана усмехнулась, шагнула вперед.
– Как же так, Диана? – с горечью спросил Щепкин. – Как ты могла предать нас и перейти на сторону японцев?
Диана нахмурилась, покачала головой.
– Бедный, бедный Вася… Я никогда не работала на японцев. И конечно, не работаю сейчас.
– А?..
– Я же сказала – временный и обоюдовыгодный союз. Понимаешь?
– Нет, – искренне ответил сбитый с толку капитан. – Может, пояснишь?
Диана обернулась, отыскала взглядом табурет, взяла его и поставила в трех шагах от Щепкина. Села, положила небольшую сумочку на колени. Поправила локон у виска.
– Ты хочешь знать, почему так вышло, Васенька? – спросила она. – Я объясню. Хотя у нас мало времени… Но ты имеешь право знать.
Щепкин молчал. Он знал повадки девушки. Когда она вот так готовится, значит, будет говорить серьезно.
– Я и правда не работаю на японцев, – начала она, внимательно глядя ему в глаза. – Я… агент германской разведки.
– Что? – изумился Щепкин. – Но…
– Да, Васенька, – кивнула Диана. – Это правда. Видишь, я признаюсь.
– Но как… когда?
– Сразу после переезда в столицу. На меня вышел… один человек. Моя первая настоящая любовь! Страстная любовь, – она говорила это с горькой усмешкой, абсолютно не стесняясь подробностей. – Этот человек сделал меня настоящей женщиной, показал, что такое быть ей, чувствовать… Мы расстались, и, как я думала, навсегда. Но он нашел меня в Петрограде и… словом, я не смогла отказать ему.
– И ты из‑за него?..
– Да. Я женщина, Васенька. Я иду за сильным мужчиной, куда бы он меня ни позвал. А этот позвал… Хотя я особо и не хотела.
– А потом? – нахмурился Щепкин. – Это по его заданию ты познакомилась со мной?
Диана покачала головой, вытащила платок и смахнула слезу с ресницы.
– Он уехал сразу же, как только я дала согласие на работу. А тебя встретила позднее. Господи! – почти простонала она. – Если бы я встретила тебя чуть раньше! Если бы увидела, поняла!.. Все было бы иначе. Я ведь не просто влюбилась в тебя, Васенька. Я… любила тебя. И сейчас люблю.
Признание Щепкин пропустил мимо ушей, хотя отметил его. А запомнил главное – сроки начала работы Холодовой на немцев и факт вербовки.
– Значит, ты… все это время?..
– Нет, что ты! – слезы потекли по щекам Дианы, и она торопливо вытирала их платком. – Я была «спящим агентом». Никакой активности, никаких контактов. Честно работала в отделении и в группе. Вывели меня из «спячки» только осенью. В город прибыл куратор, встретился со мной, объяснил суть задания. И я…
– Что ты? – подтолкнул ее Щепкин, лихорадочно соображая, как теперь строить разговор после ее откровений. – Вышла на японцев?
– Задача была не так сложна. Украсть документы из Генштаба…
– Так это ты? – не веря ушам, почти закричал Щепкин. – Ты украла?
– Да. Я знала, где они лежат, наш человек, один дурачок… он сказал и помог получить слепок ключей.
– Штабс‑капитан Азольцев! – выдохнул Щепкин.
– Да. Немцы поймали его на интимной связи с родной сестрой. Сам понимаешь, всплыви такое, ему бы не поздоровилось. Хотя он тут ни при чем, эта молодка готова была лечь хоть под дворнягу. Прости…
– И он согласился?
– Не сразу. Но его сумели убедить, что это надо для того, чтобы убрать одного неугодного офицера. Он поверил. Захотел поверить. А дальше все было просто.
Да, все просто. Она же циркачка, акробатка, для нее залезть в здание, вскрыть сейф и уйти не сложно. Но сюрикен…
– Ты убила солдата…
– Я не хотела. Это вышло случайно, – потупила она взгляд. – Я не очень наловчилась с этими звездочками.
– А сюрикены – чтобы подумали на японцев?
– Да. Когда документы были украдены, куратор связался с посольством от имени одного агента. Я получила его кличку и стала… «партнером».
– Но ты передала им липу! – едва не воскликнул Щепкин и посмотрел на дверь.
Диана поняла взгляд, покачала головой.
