Диана протянула ему сумочку, очаровательно улыбнулась. Агент взял сумочку, попытался открыть одной рукой.
– Там замочек… – подсказала Диана. – Справа.
Агент повернул сумочку, увидел маленький блестящий замок, краем глаза уловил движение и посмотрел на Диану. Та, продолжая улыбаться, показала пустые руки, тронула прическу и молниеносным движением вогнала в глаз агенту длинную тонкую заколку.
Среагировать агент не успел, вскрикнул от внезапной боли, отшатнулся. Диана резким ударом отбила револьвер в сторону и толкнула японца в грудь.
Тот упал, выгнулся дугой и застыл. Заколка пронзила глаз и вошла в мозг.
«Дурак. Думал, я с тобой на кулачках сойдусь? Женщина берет не силой, а хитростью…» – зло подумала Диана, подобрала свою сумочку, вытащила браунинг и вышла из комнаты. Ей тоже надо спешить. Если Вася еще жив…
10
Бегать по дому он не стал, справедливо опасаясь налететь на японцев и получить пулю в спину. Выбив раму, Щепкин выпрыгнул из окна на крышу сарая, а с нее на землю. Заглянул в сарай, прошел вдоль стены к дому, заглядывая в окна.
Стрельба шла с другой стороны. На миг выглянув за угол, капитан увидел за насыпью Брауна, а левее метрах в тридцати мелькавшего Скорина. Откуда они здесь?
Японцы палили в Брауна из нескольких стволов. Кто‑то шумел возле экипажей. Щепкин отшагнул за стену, заглянул в ближнее окно и вдруг увидел Акину. А рядом с ней Кинджиро. Тот что‑то сказал девушке, и она вышла из комнаты. Кинджиро нахмурился и вышел следом.
– Ага, – шепнул Щепкин. – Здесь…
Он потянул створку на себя. Потом ударил по ней. Створка поддалась, со скрипом отошла. За ней вторая. Распахнув их полностью, капитан влез в комнату, осмотрелся. Сваленные в беспорядке вещи, два чемодана, саквояж. Видимо, все это бросили перед побегом. Щепкин подошел к двери, хотел было ее открыть, но она вдруг резко отошла назад. В проеме возникла фигура Кинджиро.
Оба от неожиданности застыли. Потом Щепкин ударил японца левой рукой в скулу, а правой схватил за лацкан пиджака и рванул на себя.
Японец на миг опешил, но потом перехватил руку капитана и попытался вывернуть, а затем врезал носком ботинка по голени. Щепкин зашипел от боли, ответил ударом локтя по голове противника. Кинджиро втянул голову в плечи, удар пришелся по затылку. Японец присел и попробовал провести бросок через бедро.
Щепкин с приема соскочил, ударился спиной о стену. Из‑за ремня выпал револьвер и стукнул о пол. Кинджиро ногой отшвырнул его в сторону.
Щепкин сбросил руку противника, ударил правой ладонью по его скуле. Кинджиро отлетел в сторону, стал шарить рукой за поясом, ища пистолет.
– Русская свинья! – крикнул он на японском. – Сдохни!
Кинджиро почти достал пистолет, но Щепкин прыгнул вперед, ударил ногой по кисти, и пистолет присоединился к револьверу на полу.
Капитан нанес удар правой рукой, потом левой. Кинджиро отступал до кровати, уперся в него ногами, шагнул вперед, принимая стойку. Затем вдруг резко скакнул к раскрытому чемодану, швырнул его в Щепкина, а из‑под тряпья достал нож.
Капитан отступил, сгорбил плечи. Нож – это плохо. Но не смертельно.
– Я отрежу тебе уши, потом язык! – пообещал Кинджиро. – И скормлю собакам.
Щепкин молчал. Японец пошел по дуге, затем перехватил нож лезвием вниз и улыбнулся.
За его спиной вдруг открылась дверь. В комнату вошла Акина.
– Пошла прочь! – взревел Кинджиро. – Иди к экипажу! К дяде! Я убью эту собаку и догоню вас.
– Нет! – Акина решительно шагнула вперед. – Не трогай его!
– Уйди! Дура!
– Акина, уходи, – взмолился Щепкин, делая небольшой шажок вперед. – Не мешай!
– Вася… – по щекам Акины потекли слезы. Она встала рядом с мужем. – Беги.
Кинджиро прищурился, побледнел. Вдруг сдавленным голосом произнес:
– Это его ты любила, моя жена? Всегда любила, да?
– Да! – отозвалась Акина.
– Эта русская тварь недостойна чувств. – Кинджиро посмотрел на Щепкина. – А ты предала меня! Ты плохая жена, Акина. А плохих жен наказывают.
Он резко повернулся и почти без замаха всадил клинок в грудь жены. Акина тонко вскрикнула.
– Акина! – заорал Щепкин, бросаясь вперед. – Ублюдок!
Кинджиро вытащил клинок, оскалил зубы.
– Я покарал неверную жену. А теперь покараю тебя…
За его спиной Акина медленно опускалась на кровать. Ее лицо стремительно бледнело, губы что‑то шептали, но капитан не слышал ничего.
Он ударил левой ногой, обманывая противника. Кинджиро выставил руку на блок, сам махнул ножом. Щепкин отбил удар, опять выбросил вперед ногу, угодив японцу в голень. А когда тот попытался ударить ножом вновь, выставил блок и тут же ударил по руке с ножом. Клинок выпал.
Кинджиро схватил Щепкина за воротник, рванул на себя. Капитан подался, нырнул вниз, ударил кулаком в горло, продолжил движение, подсел, поддел левым плечом подмышку Кинджиро и распрямился.
Кинджиро перелетел через плечо капитана и с грохотом упал на пол. Щепкин тут же нанес удар каблуком по его шее. Что‑то хрустнуло в горле японца, он дернулся и затих.
Щепкин бросился к Акине. Она была еще жива, левой рукой зажала рану и неотрывно смотрела на капитана. Из глаз лились слезы.
– Вася… Я всегда была твоей. И буду там… тоже твоей…
– Милая, потерпи. – Щепкин достал платок, наложил на рану, из которой лилась кровь, прижал. – Я отвезу тебя в больницу.
Акина погладила правой рукой его по щеке, слабо улыбнулась и закрыла глаза.
Щепкин проверил пульс, приложил тыльную сторону ладони ко рту девушки. Потом отпустил ее руку и отошел назад. Нахлынула боль. Виски сдавило, резко защипало в груди и животе. Яд! Начал действовать. Отвар больше не помогал. Жить ему минут десять. И все.
Щепкин бросил последний взгляд на Акину и шагнул к двери.
– Кинджиро‑сан, вы готовы?
На пороге возник Кихо с саквояжем в руке. Он заканчивал фразу, открывая дверь. А когда увидел лежащего на полу Кинджиро и стоявшего напротив Щепкина, бросил саквояж и прыгнул вперед.
У навеса Гоглидзе остановился. Выглянул наружу. Все японцы были в доме или около него. Кто‑то стрелял по насыпи. А здесь тихо. Ротмистр выскочил из‑за стены сарая, пробежал мимо автомобиля, мельком заглянул в него. Сзади лежали свертки, баулы. Сверху торчала длинная рукоятка японской сабли – катаны, Хотя сами японцы называли ее мечом. Такие ротмистр уже видел.
Он осторожно пошел к дому, внимательно глядя по сторонам.
– Руске! – вдруг раздалось откуда‑то сверху.
