Денис же был подчеркнуто сдержанным, если не сказать равнодушным. Женщина украдкой посматривала на него, пытаясь понять, что с ним такое творится. Ей трудно было поверить в то, что человек, рисковавший собой из-за нее, мог оказаться в итоге таким равнодушным и непробиваемым. В конце концов, в нем же должен был хоть как-то проявиться синдром героя!
Герой, будь он сказочный богатырь или водопроводчик Марио из популярной видеоигры, вправе получить награду в виде спасенной красавицы! На этом построен весь мир…
В голове у Ани крутился целый хоровод мыслей по поводу всего этого и никак не находил выхода. Воспитание не позволяло ей вот так запросто прыгнуть к Денису на шею и сказать: «Я твоя навеки». Тем более что он держался очень спокойно и повода для этого не давал.
Так они и шли. Рука об руку. Молча. Задумчиво. Ей хотелось знать, о чем он думал в те мгновения, но она не спрашивала. Во-первых, боялась услышать холодный ответ. Во-вторых, еще со времен знакомства с мужем Анна уяснила, что мужчины в большинстве своем просто не переносят вопроса «О чем ты сейчас думаешь?». Поэтому она молчала и изо всех сил сдерживала слезы.
Аэропорт жил своей обычной жизнью. Суетился народ. Кто-то прилетал. Кто-то лишь готовился к отлету, ожидал своего рейса. Кому-то выпала доля встречать или провожать. Анна и Денис вполне вписывались в картину этой суеты пассажиров и провожающих.
Было объявлено о начале посадки на самолет, отправлявшийся на Кипр. Тверской оставалось лишь пройти паспортный и таможенный контроль. Вскоре она должна была оказаться на борту авиалайнера, на своем месте возле иллюминатора. Наступил момент прощания.
Женщина не сдалась и тут, но слезы сами брызнули из ее глаз. Сквозь радугу она смотрела на своего спутника, пытавшегося сохранять невозмутимость.
— Пора, Деня, — проговорила она. — Нужно прощаться. Я рада, что судьба послала мне тебя именно тогда, когда я нуждалась в настоящей помощи. Я безумно благодарна тебе за все, что ты для меня сделал. Я боюсь представить, что сейчас было бы со мной, если бы не ты. Эти хитрые хищники наверняка обобрали бы меня как липку. А может быть, даже и убили бы. Могли ведь!.. Но ты появился, был рядом, помог, спас. Благодаря тебе у меня появилась надежда на то, что все может по-настоящему наладиться. Пусть это будет не старая, привычная для меня жизнь, какой она была, когда Володя был жив. Его не вернуть. Воспоминания о нем никуда не исчезнут. Но жить-то надо. Причем не только ради воспоминаний…
Она все ходила вокруг да около, намекала, не решалась сказать в открытую о том, что бушевало у нее в сердце. Денис стоял, слушал, смотрел на плачущую женщину и молчал. Со стороны могло показаться, что ему не терпелось поскорее отправить Анну на паспортный контроль. Он никак не реагировал на ее намеки, делал вид, будто не понимает, к чему она клонит.
Когда Тверская замолчала в ожидании его ответа, Карбалевич наконец-то заговорил.
— Мне приятно слышать такие слова, — весьма сдержанным тоном сказал он. — Однако ты должна понять, что никакой я не посланник судьбы. Я лишь тот, кто ценит настоящую дружбу. Когда я узнал, что погиб мой друг, а на его жену свалились неприятности, то посчитал делом чести помочь ей. Ну, то есть тебе, разумеется. Помог, как смог. Ты уж прости меня. Многое можно было сделать аккуратнее, без лишнего риска для тебя. Но назад уже не отмотаешь и ничего не изменишь. Как получилось, так и получилось. Тем более что конечный результат оказался самым благоприятным для тебя. Сейчас тебе ничего не угрожает. Ты можешь спокойно жить, заниматься бизнесом и любимыми делами, вроде сочинения песен. Не забрасывай, кстати, это. У тебя хорошо получается. Уверен, из этого выйдет толк. Вот. Ну а мне сейчас не мешало бы заняться своими собственными делами. Поверь, их накопилось немало. Надо как-то с ними разбираться. В общем, все как обычно. Не прибавить, не отнять.
Ни в его словах, ни во взгляде женщина не сумела увидеть чего-то такого, что могло быть похоже на взаимность.
— Хорошо, — сдерживая новый поток слез, сказала она, собралась с духом и продолжила: — Когда разберешься со всеми своими делами, можешь прилететь ко мне на Кипр. Если хочешь, просто как мой друг. Родителям моим ты понравишься. Я точно это знаю. Просто я без тебя уже не смогу. Ты же приедешь? Правда?
Денис посмотрел на нее безучастным взглядом и попытался объясниться:
— Мне кажется, что это будет излишним. Возможно, мы когда-нибудь пересечемся. Здесь, в Москве, или где-то за границей. Я очень сильно ценю память о своем погибшем друге и считаю, что не имею никакого морального права воспользоваться ситуацией. Вот так я это все вижу. Ты уж прости меня, если я невзначай дал тебе повод подумать, что между нами может быть нечто большее, чем просто дружеские отношения.
— Вот как друг пообещай мне, что прилетишь на Кипр. Мы встретимся там чисто по-дружески! — воскликнула Анна, делая акцент на словах «друг» и «по-дружески».
— Извини. Не могу пока обещать, — проговорил он в ответ.
— Почему? — Анна искренне не понимала его.
Вместо объяснений он слегка приобнял ее, поцеловал в щеку, шепнул на ушко: «До свидания», развернулся и, не оглядываясь, направился к выходу.
Аня была готова ко многому, но такой поворот событий оказался для нее полной неожиданностью. Обескураженная и раздосадованная, она ринулась вслед за Денисом, бросив багаж. Слезы ручьями лились из ее глаз. Женщина не хотела такого вот расставания с человеком, который стал для нее по-настоящему родным. Она вообще не желала расставаться с ним, и тем неожиданнее была для нее холодная сдержанность Дениса.
— Деня, постой! Я прошу тебя, не уходи вот так, милый мой!.. — кричала она вдогонку, заставляя оборачиваться многочисленных невольных свидетелей.
Она бежала за ним, боясь потерять его из виду. При таком большом скоплении народа, как в этом международном аэропорту, подобный исход был вполне реальным.
40
Минул год. Для кого-то он прошел быстро. Для кого-то — медленно. Кому-то было совершенно не до того, чтобы вообще думать об этом годе.
Обычная история в жизни самых разных людей. Время идет. Оно либо оставляет все таким, как и прежде, либо меняет. Порой до неузнаваемости. Иногда оно просто расставляет все на свои места, привносит некую упорядоченность в мысли, образ жизни, отношения между людьми.
Иногда же время начинает чудить. То, что еще буквально вчера казалось стабильным, постоянным, вечным, начинает рушиться, превращается в руины, где нет места упорядоченности. Там свой смысл и бессмыслица, особый воздух, специфичная атмосфера, в тягучей пелене которой кто-нибудь да и вспомнит о времени, задумается и сойдет с ума.
Время изменило жизнь героев нашего повествования. Казалось бы, прошел всего лишь год, но за эти двенадцать месяцев развязались одни узлы и появились другие. Добро было вознаграждено, а зло наказано. Если же отбросить все эти образные обороты, то картина выходила вот какая.
